Арина Ларина - Дюймовочка крупного калибра

«Ясно, – успокоила себя Сима. – Не в духе. Либо критические дни, либо проблемы личного характера. Как же она меня достала. Восстать, что ли?»

Новые сапоги и проявившаяся красота ног прибавляли уверенности в завтрашнем дне и будоражили кровь. Тем более что новую жизнь нужно начинать с кардинальных перемен и смены власти.

Серафима старалась относиться к чужим истерикам спокойно. Своих проблем полно, а тут еще посторонние люди пытаются обломать об тебя свое плохое настроение, вызывая на конфликт. Самый замечательный способ ответного удара – отсутствие реакции. Сима всегда представляла себе, как оппонент берет максимальный разбег, чтобы протаранить стену ее сопротивления, а она – раз и отходит в сторону, злорадно глядя вслед обидчику. Чем больше разбег, тем дальше улетит.

Симбирцева на сей раз «улетела» совсем далеко:

– С тобой невозможно работать, я тебя иногда боюсь. Ну чего ты так уставилась на меня, что за тупые улыбочки? Может, тебя интересуют не мужчины, а женщины? Сходи, на гормоны проверься. Корова тупая, сидит и лыбится! Просто жуть какая-то.

Обманчивое молчание со стороны Серафимы только подстегнуло Лизу к дальнейшему развитию темы.

– Слышала бы ты, что про тебя мужики говорят в курилке. Да если бы про меня хоть один процент от всех тех ужасов кто-нибудь озвучил, я бы удавилась. А как они ржут! Мерзко и похабно!

– Я смотрю, тебя тоже противоположный пол раздражает, – сочувственно кивнула Сима, болезненно пережив намек на то, что ее обсуждают. Конечно, Симбирцева могла врать, а что, если нет?

– Меня ты, ты раздражаешь! Просто бесишь! Сидишь тут, котомки, как бомжиха, разложила и дышишь! Шевелишься! Да нормальную женщину твое общество вообще компрометирует! – взвизгнула Лиза.

Серафима медленно поднялась и доброжелательно поинтересовалась:

– В глаз хочешь? Или под дых? Нет, лучше в глаз, так эффектнее будет.

Лиза, теперь казавшаяся с высоты Серафиминого роста еще мельче, обалдело моргнула. Юная начальница настолько привыкла к покорному молчанию подчиненной, что теперь изумилась так, словно телефонный аппарат на ее столе ожил и потребовал независимости, пытаясь перекусить провод.

– Ты что себе позволяешь? – ахнула Лиза. – Хамка! Совсем страх потеряла! Да я тебя сейчас уволю!

– Я вот сейчас тебе вломлю за «тупую корову», – задумчиво рассуждала Серафима, – а потом пойду и поставлю шефа перед выбором: либо я, либо ты. С кем спать, он всегда найдет и без тебя, а вот диспетчера на такую зарплату – вряд ли.

Еще вчера Лиза Симбирцева пропустила бы подобное замечание мимо ушей, но сегодня…

Сегодня все с самого утра пошло наперекосяк. Утром, по дороге на работу, она внимательнейшим образом прослушала свой гороскоп, гласивший: «Сегодня день начала важных дел. Если и закладывать крутые виражи на линии судьбы, то именно сегодня!» Вираж она заложила, едва добравшись до фирмы.

Из солидно поблескивающего джипа, словно тля из капустного кочана, выбирался Бобриков. Виктору Николаевичу с его простецко-пролетарской физиономией, плюгавым ростом и веснушчатой плешью категорически не шел столь пижонистый автомобиль. Более гармонично шеф смотрелся бы рядом с битым «Москвичом» или «Окой». Хотя если продолжить ассоциативный ряд, то и в качестве спутницы жизни ему более подходила потрепанная жизнью супруга, а вовсе не юная и свежая Лизочка. Но последняя искренне считала, что банковский счет окупает как все известные, так и еще не раскрытые ею недостатки босса.

Реакция Елизаветы была спонтанной и по-женски непредсказуемой.

– Витюша! – Она полетела наперерез Бобрикову, косолапо перебиравшемуся через слякотные лужи и отчаянно чертыхавшемуся. – Я решила!

– Погоди, – недовольно осадил ее Виктор Николаевич. – Надо бы организовать, чтобы стоянку нормально чистили. Безобразие, понимаешь. Иду, как ледокол, по колено в жиже.

– Витя, не надо больше этой глупой конспирации. Я больше не буду скрывать наши отношения. Я согласна любить тебя открыто. Жизнь дается один раз, и брать от нее надо все! Почему мы должны давить свое чувство в угоду общественной морали? Я абсолютно не стесняюсь нашего чувства, вот так!

«Хорошая была бабенка, крепенькая такая, ну да ладно…» – элегически подумал Бобриков и, скупо улыбнувшись, прошлепал мимо.

– Витя, ты оглох! – Лиза посеменила следом. – Я больше не стесняюсь нашей связи, я ею горжусь. И пусть все знают. Это не страшно, что у нас такая разница в возрасте. Если родители будут против, я готова любить тебя вопреки их воле и без их благословения.

– Ой, – лучась ехидным добродушием, шеф расплылся в язвительной улыбке. – А то никто не знал, что ты гордишься. Готова она. Эх, молодежь. Все бы вам сразу да на блюдечке.

– Витюша, я не понимаю…

– Ты не расстраивайся. – Бобриков, весело мотая ушастой головой, бодро пошагал на проходную.

– Я и не расстраиваюсь. – Лиза недоуменно перебирала ногами, стараясь не отставать. – Ты не понял, я готова связать с тобой жизнь, понимаешь?

– Чего ж не понять, – внезапно остановился Виктор Николаевич. – Очень даже понимаю. Все хотят. Тебе работать здесь нравится?

– Да, – попятилась девушка, как раз планировавшая уволиться и осесть дома, лишь изредка набегая на фирму в роли хозяйки. Но, по идее, Витюша сам должен был предложить ей этот вариант. Не к лицу жене миллионера работать. Нынешняя супруга Бобрикова в качестве соперницы не рассматривалась, потому что – смешно. Где она, а где Лизочка.

– Ну вот и работай. Или не работай, – непонятно пошутил шеф, потрепав Симбирцеву по щечке.

Никогда нельзя переоценивать свое влияние на мужчину. Конечно, излишние комплексы и заниженная самооценка еще никого до добра не доводили, но и в гордости за себя, любимую, надо знать меру. Лиза была еще слишком юна, чтобы правильно оценивать позиции и перспективы. И слишком самоуверенна, чтобы вовремя остановиться.

– Я даже не знаю, – кокетливо протянула она, в недоумении догоняя босса, который слишком быстро удалялся, даже не озаботившись тем, чтобы удостовериться: понята ли его шутка. То, что сказанное шуткой не было, Елизавете даже в голову не приходило. – Вообще-то, я бы лучше не работала.

– Тогда пиши заявление на увольнение через две недели. Раньше никак, нужно тебе замену найти.

Слово «замена» Лизе не понравилось. Оно было подозрительным и скользким, как змея за пазухой. Что-то было не так. В воздухе сгущалась фатальная необратимость негативных изменений в Лизочкиной судьбе.

Именно поэтому, вместо того чтобы вступить в конфронтацию с Серафимой, начальница внезапно притихла в углу, погрузившись в невеселые размышления о стратегии дальнейшего поведения.

– Лиза, ты сегодня очаровательно выглядишь. – В операторскую ввалился Вова Хрящиков со сникерсом в потной ладошке.