Татьяна Тронина - Дворец для сероглазого принца

– Ганин, я тебя ненавижу... – сквозь стиснутые зубы пробормотала она. Но сопротивляться не могла. И не хотела.

– Катя, – едва слышно выдохнул он. Тепло от его дыхания щекотало ей шею. – Ка-тя...

Он снова поцеловал ее. Только теперь поцелуй длился очень долго. Он как будто хотел выпить из нее душу. И она ответила ему тем же. Она впилась в него, вцепилась в него – и Ганин для нее тоже стал источником. Источником сил. Все те муки и переживания, которые пришлось пережить им сегодня вдвоем, могли компенсироваться только одним – этим объятием.

Больше они не произнесли ни слова, боясь разрушить призрачную ночную тишину.

Они столь нетерпеливо прижимались друг к другу, что почти теряли сознание. Только кровь ритмичным прибоем звенела у каждого в ушах.

Если бы кто-то за день до того сказал Кате, что она будет заниматься любовью с Григорием Ганиным, она бы рассмеялась этому человеку в лицо.

Но вот оно случилось – то самое, невозможное. Ее ладони скользили по его спине. И он прикасался к ней.

Наверное, именно потому, что происходящее казалось таким невероятным, невозможным, немыслимым (фантазия, сон, выдумка!), – ощущения были столь остры. Тяжесть его тела, тепло дыхания...

Она хотела оттолкнуть его, но вместо этого обняла его еще крепче.

Только во сне можно ощутить столь жгучее наслаждение – на грани боли. Их двоих несло стремительным водоворотом в бездонную, черную, звенящую пропасть. Все глубже, все дальше. А потом, когда, казалось, можно было дотянуться рукой до центра Земли, темнота вдруг взорвалась мириадами радужных искр...

Потом – после, не сразу – Катя пришла в себя. Постепенно к ней вернулось ощущение реальности. Она вновь обрела способность видеть, слушать, говорить...

– Что это было? – с тоской произнесла она. Риторический вопрос, вовсе не требующий ответа. На самом деле Катя удивлялась другому – что же заставило ее заняться любовью с человеком, которого она терпеть не могла?

Но Ганин не нашел ничего лучше, как ответить следующее:

– La petite mortе.

– Что?

– Маленькая смерть – в переводе. Так говорят французы. Наивысший момент...

– Уж лучше бы я и вправду умерла! – с досадой произнесла Катя.

– Тебе что-то не понравилось? – с беспокойством спросил он, целуя ее плечо.

– Ненавижу мужчин, которые после секса спрашивают женщину, понравилось ли ей... – Она оттолкнула его лицо. – Да, мне было хорошо! Но от такого «хорошо» потом только хуже становится... Это все равно что съесть килограмм конфет, а потом покрыться диатезной коркой!

– Боже, какие сравнения... – язвительно протянул он.

– Да, а твоя «петит морт» – жуткая пошлость!

– Узнаю свою Катю... Ты ничуть не изменилась! – сердито сказал он.

– Убирайся! – она оттолкнула его. – Ты мне больше не нужен.

Он вскочил и принялся быстро одеваться, но запутался в одежде. Потом, скомкав, со злостью отбросил от себя рубашку, которая не желала его слушаться.

– Катя... – вздохнул он, сидя на краю кровати. – Ну что ты за человек такой... Разве обязательно каждый раз оскорблять меня?

Она некоторое время молчала, уставившись в темноту.

– Я не знаю, почему ты на меня так действуешь... – наконец произнесла она. – Возможно, я не права. Но я ничего не могу с собой поделать!

На фоне зашторенного окна, подсвеченного со стороны улицы фонарями, был виден его четкий профиль, линия плеч. Ганин был не толстый, не худой, а какой-то поджарый, с юношеским рельефом мускулов... Кате почему-то стало больно смотреть на него. Она вдруг почувствовала, что ей снова хочется обнять его, но сейчас ей показалось невозможным сделать это.

– Я вот что должна тебе сказать... – Она села, обхватив руками колени. – Ты только не перебивай меня, пожалуйста! Мы ужасно переживали из-за Мики. Мы чуть с ума не сошли. Поэтому нам так нужна была эта... Мм... разрядка. В общем, то, что произошло, – некая физиологическая необходимость. Да ты и сам об этом знаешь!

– Прекрасно – ты теперь и думать за меня начала... – невесело засмеялся он.

– Ганин, у нас общий сын... Наверное, так или иначе нам придется время от времени сталкиваться друг с другом. Я тебя очень прошу – никогда не напоминай мне о сегодняшней ночи. Это была просто случайность!

– Ты кого пытаешься убедить – меня или себя?

– Ганин, мне совестно перед Ритой... – сурово произнесла Катя. – И что я за человек такой – все время наступаю на одни и те же грабли!

– Рита... – пробормотал он. – Ну да, Рита!

– Я больше никому не хочу доставлять неприятности, – заключила Катя. – Все, Ганин, а теперь уходи...

Некоторое время он медлил, неподвижно сидя рядом с ней, а потом ушел. И те мгновения, что он медлил, показались для Кати самым жгучим испытанием. Она боялась себе признаться, что хочет еще раз испытать ту самую «маленькую смерть»...

Но утром все уже было по-другому.

Надо было решать, с кем оставить Мику.

Как сообщил Ганин, Нелли с Германом задержали, и, по сути, теперь мальчику больше ничто не угрожало. То есть Катя вполне могла забрать сына с собой. Но Мика решительно хотел остаться с отцом. Ему здесь было так интересно!

– Ма, может, ты останешься с нами? – умоляюще воскликнул он, а потом повернулся к Ганину: – Па, пусть она останется! Будем жить все вместе... И тогда никаких проблем не будет!

– Не говори чепухи! – испугалась Катя.

– Ма, но почему? Это же так просто...

– А Рита? – напомнила Катя. – Ты думаешь, ей понравится, что в доме поселилась какая-то незнакомая женщина? Да и я не хочу оставаться тут! Мика, мальчик, мы с папой очень любим тебя, но... – она замолчала.

– Но вы не любите друг друга, – мрачно закончил за нее сын. – Я понял.

– Я буду навещать тебя, – сказала Катя. – Ты ведь позволишь мне это делать, Ганин?

– Ну конечно! – со злостью произнес он. – Ты, Катя, опять из меня делаешь какого-то фашиста... Все будет, как ты хочешь! Еще бы я не позволил матери видеться с родным сыном... Я не ты, я не стану прятать от тебя ребенка, как ты это делала одиннадцать лет!

– Не надо! – нетерпеливо взмолился Мика, закрывая уши ладонями. – Пожалуйста, не ругайтесь!

– Все-все-все... – поднял руки Ганин. – Я молчу.

– Если тебе надоест тут, возвращайся ко мне, – Катя обняла сына.

– Хорошо, – серьезно ответил тот.

...Ганин вызвал Кате такси, а потом вышел ее проводить.

– Ганин, голубчик, ты уж, пожалуйста, следи, чтобы ребенок не забывал про уроки! – строго сказала Катя.

– Конечно... – кивнул он.

Лицо у него было бледным, утомленным, измученным и одновременно счастливым.

Подъехало такси.

– Да, как-нибудь выбери время, забеги ко мне и возьми Микины вещи, – спохватилась Катя. – Ему могут пригодиться... Я буду звонить.

– Разумеется...

Он вдруг обнял ее, прижал ее голову к своей груди.