Арина Ларина - Поцелуй с разбега!

– Даш, погоди, надо сначала разобраться, – миролюбиво встрял Филипп.

– Сейчас и разберемся. – Даша схватила Верину сумку, по причине отсутствия в ней материальных ценностей просто брошенную на стул, и предъявила собравшимся. Судя по уверенности, с которой действовала начальница, о содержимом она уже знала, и никаких сомнений в персоне виновного у нее не было.

Заступник из Филиппа, как и следовало ожидать, получился никудышным. Он скосил глаза в сумочку и принял отстраненно-независимый вид.

Поверх косметички торчала толстенькая пачка денег. Почему-то именно пачка, упруго топорщившаяся боками и перехваченная резинкой.

– Да уж, круто живут простые российские начальники, – с тихой завистью и неодобрением присвистнул Рома.

– Я эти деньги заработала, – прошипела Даша, почему-то покраснев.

– Так зарплаты еще не было. А, ясно, откаты от клиентов. – Рома не преминул сказать начальнице гадость. То, о чем все молчали, но в чем друг друга подозревали, сейчас выпятилось, словно надувшийся пузырь и грозило лопнуть, забрызгав всех присутствующих.

– Да, зато когда зарплата была в прошлый раз, сперли ее у всех, не только у руководящего состава, – бодро перевела разговор в нужное русло Дарья, не желавшая углубляться в подробности собственных методов заработка. – Пока девушки не было, денежки не пропадали.

Она многозначительно обвела взглядом притихший коллектив. Возразить было нечего и некому. Все осуждающе прожигали глазами ошарашенную всем этим фарсом Верочку.

«Все ясно, – подумала она. – Даша – подруга Лариски, эта мегера меня сразу невзлюбила, а Даша все подстроила…»

Но у Веры хватило ума не озвучивать свои мысли при всех. Она молча швырнула Дарье пачку, схватила сумку и выскочила из кабинета. Никто не улюлюкал, не орал, не гнался следом. В висках колотился пульс, в груди набухала истерика, ноги тряслись, а живот предательски ныл и урчал.

Она, почти ничего не соображая, влетела в приемную и молча выхватила лист бумаги из принтера. Ошпарив секретаршу взглядом, полным ненависти, Верочка громогласно оповестила презрительно вздернувшую подбородок Ларису:

– Можешь радоваться – увольняюсь.

– А что – мне надо радоваться? – Лариса приподняла красиво, но чересчур тонко выщипанные брови.

Вера высокомерно и понимающе покачала головой:

– Твои хитрости шиты белыми нитками.

– Тебе бумажка-то зачем? – насмешливо прищурилась Лариса, постукивая тонким карандашом по полировке. Этот звук противно отдавался у Верочки в ушах и ужасно раздражал. Словно секретарша была барабанщиком, а Вера послушной марионеткой, вынужденной подстраиваться под ее ритм.

– Заявление об уходе писать. Шеф у себя?

– А тебе зачем?

– Не волнуйся, закладывать не буду. Попрощаться хочу.

– Ты чем болела-то? – заботливо поинтересовалась секретарша. – Уж не головой ли? Чего несешь? С каких щей тебе с Алексеем прощаться? Можешь мне ручкой помахать, я ему передам.

– Хочешь подраться? – Вера угрожающе выставила вперед ногу, словно собиралась то ли начать лягаться, то ли декламировать прощальные вирши.

Лариса отшатнулась и уже менее твердо сказала:

– К нему нельзя.

– Тебе нельзя, а мне можно. Мне теперь все можно, потому что хуже уже не будет. Надоели вы мне все. Устроили тут представление. Театр одного зрителя. Довести решили – не выйдет. Меня так просто не возьмешь. Я бы вам устроила, да связываться неохота.

Закончив гневный монолог, Вера рывком распахнула дверь кабинета и ввалилась к Алексею Константиновичу, удивленно взглянувшему на нее из-под пижонских очков.

Лариса злобно покрутила пальцем у виска и ринулась следом.

– Алексей, я ей говорила, а она не слушает. Лезет, как блоха на плетень…

Оскорбленная столь неожиданным и несправедливым сравнением, Вера едва не прищемила наглую блондинку дверью.

– Лариса, все в порядке. – Дудкин обреченно махнул рукой. – Я приму.

– Принимать вы будете виагру, а со мной придется поговорить! – неожиданно для себя рыкнула Вера и затаилась. Гневный вопль необъяснимым образом вывалился из нее и сиротливо повис в воздухе, зарядив атмосферу кабинета напряжением и легкой неприязнью. Алексей Константинович тоже не ожидал столь резкого нападения, поэтому лишь удивленно приоткрыл рот и выкатил глаза: обычно подчиненные, особенно женщины, и особенно такие сопливые, не позволяли себе разговаривать с ним в подобном тоне.

Дудкин молчал, а Вера растерялась, изо всех сил стараясь не показать своей слабости.

– Зашла напоследок посмотреть вам в глаза.

Она сказала это с горьким и презрительным сарказмом. Во всяком случае, ей казалось, что именно так должен расценить ее тон Алексей Константинович и, соответственно, сникнуть, раскаяться, осознать свою вину…

– Пожалуйста. Смотрите. – Он с шутовской готовностью снял очки и предъявил Верочке гладкую физиономию. Она смутилась, все еще продолжая нелепо и по-детски хорохориться:

– Хотелось посмотреть в глаза мужчине, который бросает женщин, как трус.

– Вы про себя? – осторожно спросил шеф, глядевший на сотрудницу уже не только с недоумением, но и с опаской. Мало ли что могла возомнить себе эта ногастая малолетка. Были у него такие, которым мерещилось его чрезмерное внимание.

– Ой, не надо делать вид, что я говорю загадками. Все вы поняли. Я про Руслану.

– А что, вас волнуют наши отношения? Так можете успокоиться – их нет.

– Я в курсе. Почему вы, даже если так случилось и захотелось расстаться, передали ей это через секретаря? Это как-то… непорядочно…. Не по-мужски. Вам не кажется?

– А вам не кажется, что вы лезете не в свое дело? И довольно бесцеремонно. И мелете тут всякий вздор. Руслана сама передала мне через секретаря, что все кончено. Так что ваши добрые намерения сослужили вам плохую службу. Сначала надо выяснить все, а потом уже оскорблять. Дикость какая. Да мне что, не с кем обсудить свою личную жизнь? Идите работайте!

– Ничего она не передавала. Это какая-то дрянь позвонила ее мужу и все рассказала! А вот вы как раз передали ей все через секретаря.

– Не желаю я перед вами оправдываться! И доказывать, что я не верблюд, – тоже. Я не имею привычки решать личные вопросы через секретаря! Если бы я захотел расстаться, то сделал бы это без посредников. И это моей жене позвонил доброжелатель, и это меня гоняли по потолку дома, и это я вынужден теперь мести дома хвостом, словно собачонка, навалившая кучу в гостиной! Что за бред вообще происходит!

В результате, невзирая на сиюминутное желание, не оправдываясь и не объясняясь, выставить нахалку из кабинета, Алексей Константинович указал ей резким взмахом руки на стул, и начал набирать номер Русланы.