Светлана Демидова - Твою беду руками разведу

— Ты, Лерка, не тех выбираешь, — сказала ей умудренная опытом подруга Наташка, которая за время Лериных мытарств и терзаний уже успела выскочить замуж в третий раз и завести второго ребенка.

— Ой! Уж кто бы молчал, Наташка, так это ты! — отмахнулась от нее Лера. — Сама ни с кем ужиться не можешь, а туда же: меня поучаешь.

— Так это ж я от своих мужиков отказываюсь, а не они от меня! Понимать же надо разницу! Я тебе говорю: не надо ждать милостей от природы, надо брать их самой голыми руками.

— Милости?

— Да не милости, а мужиков! Не надо ждать, пока кто-нибудь на тебя обратит внимание. Выбери сама подходящего мужичка и начни на него атаку.

— Нет, Наташка, я так не умею, — покачала головой Лера.

— Сумеешь, коли припрет… А тебя, по-моему, давно приперло. И выбирать надо не таких красавчиков, как все твои Ромочки с Димочками, а нормальных и надежных, чтобы не ты их облизывала, а они тебя.

— Ну и где же ты мне посоветуешь таких искать?

— Не в нашем отделе, это уж точно! И не в Эрмитаже с Русским музеем! Не поленись — сходи на производство. Там на станках такие отличные ребята работают: нипочем от себя потом не отдерешь. Ноги тебе мыть будут и воду пить!

— И о чем же я, Наташка, с ними говорить буду? О фрезерных и сверлильных станках?

— Ну и поговоришь — не развалишься. Инженер ты или кто?

— Мне же неинтересно о станках!

— А совместная счастливая жизнь, милая моя, в том и заключается, чтобы говорить с мужем, например, о прелестях подледного лова рыбы, хотя на самом деле очень хочется переломить его чертовы удочки об колено.

— И ты, что ж, говоришь о подледном лове? — удивилась Лера.

— Представь себе, — довольно грустно ответила ей Наташка.

После разговора с подругой Лера надолго задумалась. Нет, она не Наташка. У нее такой вариант не пройдет. Ее мужчины не ловили рыбу зимой из-подо льда, но она всегда старалась жить их интересами. Однако ничего хорошего из ее растворения в их интересах не вышло, их это только раздражало. Не права Наташка. Имеется какой-то другой секрет счастливой совместной жизни с мужчиной. Видно, и подруга о нем не догадывается, иначе не разводилась бы как ненормальная.

На ловлю подходящих мужчин не из-подо льда, а от фрезерно-сверлильных станков Лера так и не пошла. Не потому, что уж вовсе не надеялась кого-то достойного там отловить, а потому, что совершенно неожиданно опять сама попалась в сети. Поскольку вариант с сокрытием собственных чувств был уже пройден, Лера решила им, то есть сокрытием, больше не утруждаться, а наоборот, отпустила себя на волю. Она будет любить и вести себя так, как ей подсказывает сердце. А если этот человек тоже от нее откажется, значит, судьба у нее, Леры, такая. Надо принимать ее подарки с радостью, а удары — со стойкостью и гордо поднятой головой.

Исходя из принятого решения и подчиняясь только велению собственного сердца, Лера влюбилась в Андрея Шаповалова (очередной раз до умопомрачения) и не стала от него ничего скрывать. Ей даже казалось, что слово «влюбилась» несколько неточно обозначает ее чувства к нему. Она полюбила. Да, смертельно! Ей хотелось верить, что и он ее любит с той же силой. Лера собиралась за него замуж. Андрей, правда, руку и сердце ей не предлагал, но она очень надеялась, что предложит… не сегодня завтра. И вот тебе на… Он не звонил несколько дней, хотя обещал позвонить еще в прошлый понедельник. На дворе был уже четверг, а телефон вызывающе молчал. Лера не выдержала и позвонила Шаповалову сама. Андрей покряхтел в трубку, как дряхлый дед, и сказал:

— Прости, что так получилось, но я полюбил другую женщину…

Лера хотела уточнить, насколько сильно он полюбил и что это за женщина, но Андрей уже положил трубку. Она снова набрала его номер, но он больше трубку не снял. До чего же все-таки отвратительная штука — АОН… Лера позвонила на мобильник, но Шаповалов, видимо, предусмотрительно выключил и его.

Конечно, Лера уже заметила, что начала иногда раздражать Андрея. А если честно, то не иногда, а довольно часто. Более того, его раздражение давно перестало быть стабильным. Оно, как и в предыдущих случаях, стало расти прямо пропорционально силе проявления любви с ее стороны. Андрей в отличие от других мужчин Леры подобрал ей прозвище — называл ее Душечкой. Эта чеховская героиня была ему ненавистна, будто являлась воплощением женского зла. «Мы с Ванечкой… мы с Васечкой…» — раздраженно цедил сквозь зубы Андрей, когда Лера сообщала по телефону Наташке, что они с Андрюшей непременно будут на ее дне рождения.

— А что, мне надо было сказать, что я приеду одна? — допытывалась у него Лера.

Андрей кривился и зло отвечал:

— Ну почему непременно надо произносить: «Мы с Андрюшей…»? Неужели нельзя просто сказать: «Мы придем» — и все? Местоимение «мы» говорит само за себя!

— Тебе неприятно собственное имя?

— Мне неприятно, что ты квохчешь над моим именем, как курица! И вообще, меня злит, когда ты твердишь прописные истины, вроде того, что «Волга впадает в Каспийское море, а лошади кушают овес и сено»!

— Андрей, тебе надо поменьше читать Чехова.

— Да этот Чехов у меня вот где! — отвечал он и резко проводил ребром ладони по шее.

Теперь Андрей Шаповалов полюбил другую. Видимо, как Дима, молоденькую и хорошенькую, вроде Любочки из планового отдела. Интересно, с героиней какого классика он сравнивает свою новую возлюбленную? А может быть, ему нравятся не столько молоденькие, сколько демонические женщины… роковые… независимые и раскрепощенные… Эти женщины в ответ на приглашение наверняка говорят подруге: «Приду и, может быть, захвачу с собой кое-кого…» В общем, не «Мы с Ванечкой… мы с Васечкой…», а я кое с кем.

На следующий же день Лера увидела Андрея на Невском проспекте с его новой женщиной. Они молча шли под руку, будто семейная пара на заслуженном отдыхе, будто бы уже давным-давно наговорились на сто лет вперед. Женщина была не слишком юной. Лет тридцати. В ней не было ничего инфернально-рокового: очень светлая блондинка с незапоминающимся, невыразительным лицом в сером пальто колокольчиком. Лера еле донесла свои слезы до дома. Они полились из глаз неудержимым потоком, стоило ей только выйти из лифта и зафиксировать взглядом пустую лестничную площадку. Когда никто не видит, плакать можно. Особенно сладко плакать в пустой квартире, где никто не беспокоит. Где пусто. Где остались Андреева зубная щетка, его же разношенные шлепанцы-вьетнамки и куча газет на журнальном столике.

И чем же эта женщина лучше ее, Леры? Шаповалов на деле оказался любителем блондинок? Конечно, Лерины волосы по сравнению с кудрями той женщины слишком темные, но зато длиннее и явно более густы. Да и пальто… Лера никогда не надела бы такое ужасное пальто вне всякой моды. Она, Лера, сейчас, поздней осенью, носит стильную замшевую курточку, отороченную черным каракулем, и такую же шапочку, выполненную в форме колониального шлема. И губы она красит не блекло-розовой помадой, а ярко-красной, что здорово смотрится на фоне черного меха.