Маргарита Южина - Сокровище старой девы

– Аллочка!!! – орала она на всю улицу. – Аллочка! Немедленно вернись!! Нам надо расплатиться! Это подсудное дело!! Алиссия, черт возьми!! Давай расплатимся! Сколько оно стоит-то?!!

Однако Аллочке теперь было наплевать на бриллианты – от нее уже второй раз за месяц сбегал один и тот же жених, а счастье было так близко. И его еще можно догнать, если прибавить скорости.

Мимо Гути пронеслись двое бравых охранников. Они бежали, как леопарды – какими-то скачками, вытянув головы и вглядываясь в «дичь». Их спортивная подготовка была несколько лучше, чем у Аллочки, но у той была выше цель, поэтому неслись они примерно с равной скоростью. Хотя, кто ее измерял, эту скорость, главное, что до Геннадия Архиповича они добежали одновременно. Неудачливый жених не вынес бешеной гонки, рухнул прямо на тротуар и, распластавшись, ждал возмездия. Оно не замедлило явиться.

– Сбегать?!! – рявкнула Аллочка, подлетая к возлюбленному с кулаками.

– Стоять!! – ревели охранники, опережая невесту на долю секунды. – Всем руки за голову!! Не двигаться!!

– Это ограбление? – вежливо поинтересовалась какая-то прохожая бабушка с авоськой.

– Не ваше дело! – непочтительно отнеслись охранники к старости. – Вы! Поднимайтесь немедленно! Сейчас вызовем милицию и составим протокол по всем правилам! Гражданин!! Поднимайтесь немедленно!

– Да-да! Поднимите его, поднимите! – подливала масла в огонь Аллочка. – Он не хочет платить за ваш товар. Заставьте платить, я все равно уже кольцо снять не могу.

– Граж… – сурово тряхнул охранник Геннадия Архиповича за плечо и отшатнулся.

На него глянули безжизненные глаза беглеца, на груди светлой куртки расплывалось багровое пятно, а под животом несчастного валялся черный маленький пистолет.

– …Твою мать… – не удержавшись, выругался охранник и вздрогнул – улица потонула в страшном крике Аллочки.

– У-би-и-и-или-и-и-и!!! Из-за паршивого золота у-би-и-и-или-и-и-и!!! Я вам теперь вообще это кольцо никогда не отда-а-а-а-а-ам!!!

В семью Неверовых пришли тяжелые дни. Аллочку с Гутей первое время постоянно вызывали к следователям, они в полуобморочном состоянии давали какие-то показания, но поскольку их рассказ слово в слово совпадал с историей охранников, да к тому же та вежливая бабушка любезно согласилась стать свидетельницей, сестры переместились из разряда подозреваемых в разряд потерпевших, и их на некоторое время оставили в покое. Если говорить по совести, то особенно никто женщин и не подозревал, потому что, как сказали сами работники следственных органов, «это чистый заказняк».

Дома творилось и вовсе невообразимое. Аллочка лежала в спальне, и оттуда доносились только трубные стенания, прерываемые завтраком, обедом и ужином, которые требовалось приносить в кровать. Несостоявшаяся вдова выходила из комнаты редко, только чтобы поразмять затекшую спину да посмотреть кое-какие вечерние программы. Но от этого легче не становилось – все родственники, которым так и не удалось повеселиться на свадьбе, потоком хлынули к Неверовым, дабы проститься с женихом. Прощаться, собственно, было не с кем, тело Геннадия Архиповича увезла приехавшая из глубинки старшая сестра, но это никого не смущало.

– Гутя, ты не переживай, – клал тяжелую, как утюг, руку на плечо дочери отец и утирал скупые родственные слезы. – Не печалься, мы тебя одну не оставим, правда, мужики?

Мужики – все те же Петрович с Терехой – горестно кивали и швыркали носами.

– Беду надо вместе встречать, – поучал отец. – Так что ты, доча, это… накрой быстренько на стол, да налей нам помянуть, чай, почти родственник был Николай-то…

– Геннадий, – бросала измотанная Гутя.

– Ну да какая ему теперь разница, – отмахивался батюшка, не забывая прилежно печалиться.

Заявились и сестрицы.

– Гуть, ты только подумай, горе-то какое! – качала головой Марта, пристально следя глазами за своим супругом. Родственники родственниками, а он, как-никак, когда-то Гуте мужем приходился. – Вот ведь как Аллочке с замужеством не везет, а? Как не везет, ай-ай-ай… Василий! Куда это ты к Варьке в комнату намылился? А ну сядь возле меня смирно!

Вася, шустрый мужичонка с морковными кудрями, приходился Варьке родным отцом, поэтому некоторую его тягу к симпатичной дочери можно было объяснить родственными чувствами. Руководствуясь этим, Василий злобно запыхтел, собрал губы куриной гузкой и накинулся на супругу:

– Ты с ума-то не сходи! Я грю – не сходи с ума совсем-то! Могу я дочь утешить в такую трудную минуту, как ты полагаешь? Я ж для чего ей отцом прихожусь?! Ишь! Орет она на меня!.. Варя, доченька, а вот сейчас мобильники у всех поголовно, у вас нет какого ненужного? Я б тебе каждый день звонил, о здоровье справлялся, а?

Выронив из внимания непокорного супруга, Марта снова принялась усердно жалеть младшенькую сестрицу, начисто забыв, что Гуте как-то тоже не слишком везет с мужьями. Причем сама Марта – прямая тому причина.

– Ой, ну как же судьбу Аллочке устроить? – хваталась она за свои толстые щеки. – Я думаю, надо к бабушке сходить, пусть она от нее порчу отведет. Но предоплату надо вперед внести.

– Бедная сестричка-а! – старательно выводила Майя. – Вот ведь что делается-я! И ведь, главное, я только-только отца к себе уговорила переехать, а тут такое! Он теперь только у тебя гостить собирается, вот так прямо мне и сказал! Представляешь, говорит: «Ты меня, Майка, даже и не заманивай! Я как приехал к Гуте, так у нее и буду все сорок дней жить!» Вот ведь как.

Гутя уже ничего не понимала. Она, будто автомат, что-то отвечала, кивала, соглашалась и ждала лишь одного – когда же наконец можно будет остаться своей семьей, чтобы успокоиться, отдохнуть от всех этих свадеб-поминок, а потом подумать – с чего это вдруг на их семью навалились всякие напасти.

Неизвестно, сколько бы продолжался весь этот кошмар, если бы не выручил Фома. Потеряв всякое терпение, он однажды вечером, придя с работы, брякнул на стол прозрачную тонкую папку с какими-то документами.

– Гутя!! – немедленно отреагировал отец. – Иди корми зятя, да и нам налей, пора уже Николая поминать!

– Господи, да какого Николая ты все время хоронишь? – по привычке буркнула Гутя, направляясь в кухню.

– Гутенька, ты сразу большую кастрюлю ставь, а то сейчас и мой с работы подтянется, – тут же поддержала батюшку Марта. Она теперь неотрывно находилась здесь, якобы помогая «скрасить» беду. – Да и Майкины ребятишки прибегут со школы, их тоже накормить надо. Поужинаем, а потом я тебе там фарш разморозила, нужно будет вам с Варькой котлет наделать. Кто его знает, вдруг с работы кто нагрянет…

Гутя даже не сопротивлялась. И Варька покорно кивала, она была приучена с тетками не спорить. Зато Фому никто не приучал. Он вышел на середину комнаты, собрал брови к переносице и скорбно заявил.