Маргарита Южина - Моя вторая четвертинка

– Вот я всегда говорил – не та красавица, что с косой, а та, что с пивом! – нахваливал он хозяйку. – Давай уж, посижу с тобой, пока ты посуду моешь, я же понимаю – тяжек ваш труд бабский… Да ты на пиво-то не поглядывай, не дело это, когда у дамы изо рта перегаром разит! Ты меня слушай, я пока с тобой жить буду, из тебя настоящую женщину сотворю!

– Даже не надейся! – помахала перед его носом грязным половником Валентина. – Вот только сунься!

Сизов вытаращился на нее испуганными глазами, потом вдруг сообразил, что она имеет в виду, и задохнулся от возмущения:

– Ты на что такое намекаешь, рожа бесстыжая!.. Прости! Зарвался… – быстренько извинился он и начал по новой: – Ты на что это намекаешь, бесстыжая девушка?! Я из тебя даму сделать собрался, чтобы замуж тебя вытолкать, потому что человек ты мне очень даже… очень даже… жалко мне тебя очень! А она еще на какие-то отношения рассчитывает! Ух ты! И вообще! Отдавай мои деньги!! – вдруг окончательно обозлился он.

Валентина призадумалась – и в самом деле, кто же это так похозяйничал тут вчера?

– А ты точно эту девчонку вчера в первый раз видел? Ну ту, которая у нас деньги выгребла? – серьезно спросила она. – Мне-то можешь сказать…

Сизов сначала удивленно вытаращился на подругу и даже на минуточку забыл про пиво, но потом очень ответственно нахмурился и признался:

– Да! Вот как перед иконой – в первый раз! Тем более что ты сама говорила, что она тебе уже почти сестра, что вы вместе ходили в детский сад, а потому ты хочешь отписать ей все свое состояние. Я, честно говоря, думаю, что вы работаете в одной упряжке. Я даже подозреваю, что вы вчера мне насыпали этого… как его… клопогона… или… ну чего молчишь-то?!! Подсказывай!

– Клофелина?

– Во!! Его! – радостно закивал Сизов. – Только у меня организм сильный, справился, а так бы…

Валентина раздумывала. Неужели и в самом деле нарвались на клофелинщицу? А что, вполне может быть… А отравить она их не отравила только потому, что Валя пообещала написать завещание… Вот черт, и чего она такого собралась ей отписывать?

– Сизов, а сколько у тебя денег с собой было?

– Да до фига!! Целое состояние! – обиженно отвернулся тот к стене.

– Конкретно! – рявкнула Валя.

Сизов вздрогнул, наморщил лоб и припомнил:

– Ну я до копеек не помню, конечно, но… рублей триста-то было! Точно помню – две сотенные бумажки, десятка и мелочью еще… Нет, тут ведь сам факт!!! У меня даже жена из кармана деньги не забирает… потому что я их в носки прячу, а тут какая-то…

– Не переживай, – вздохнула Валентина. – Девушка эти деньги себе взяла за компенсацию. За моральный ущерб, так сказать! Ты же разрушил все ее иллюзии относительно сильного пола!

Сизов хлебнул из бутылки пивка и разразился бурной тирадой на тему: «Все женщины ехидины коварные, мерзопакостные, и их надо наказывать рублем!»

– И вообще!! – закончил он. – Ты сегодня будешь наказана! Иди мой посуду!!

Валентина слушала его восклицания с самым скорбным лицом – посуду и в самом деле следовало вымыть, но Вале просто было страшно представить, что всю эту гору грязных тарелок придется мыть ей одной. И девчонка тоже… как ее – Карина, что ли? Ну ладно – деньги из карманов выгребла, так могла хоть посуду помыть, вместе же ели! А этот дундук уселся за стол, хлебает пиво и даже ухом не ведет! Может, выкинуть к черту всю эту посуду? А заодно и Сизова?

Валя размазывала тряпкой жир по тарелке, и та все никак не хотела делаться чистой.

– А моя мымра… жена то есть, так она специальным средством моет. И губкой, – потягивая пивко, поучал Сизов. – И чего ты на средстве экономишь? Сейчас каких только нет, замечательные вещи, я даже у нее своровал одну бутылочку, чтоб машину мыть… А так ты будешь до пенсии возле раковины торчать…

Валя уже хотела ему достойно ответить, то есть схватить за шиворот и сунуть прямо головой в раковину, носом в эти самые жирные тарелки, чтобы… но в это время в двери позвонили. Вытирая на ходу руки о подол домашнего платья, Валентина побрела к двери.

На пороге, сияя свежим макияжем, стояла соседка Оленька и держала за ручку девочку лет пяти.

– Здрассьте, – еще раз поздоровалась Оля и быстро прошла в прихожую, протолкнув вперед девчушку. – Вы сегодня приглашали, ну и вот… мы и так сказать… по-соседски…

Сизов уставился на гостью и откровенно свистнул:

– Ну, Валентина, у тебя и соседушка!.. Девушка, проходите, не стесняйтесь. Пройдемте в комнату, пусть Валюша здесь в раковине плюхается. А ребеночка с ней оставьте, чего вы в него вцепились?! А кто это у нас такой масенький? Кто это у нас такой курцявенький? Кто это хоцет на руцки к тете Вале?

Сизов уже обнял Ольгу за талию и настоятельно толкал в комнату, попутно сюсюкая с маленькой девчушкой. Оля упрямилась, идти не хотела и что-то рвалась сказать именно соседке. Вероятно, хотела поделиться каким-то девичьим секретом. В конце концов она резко вывернулась и возмущенно накинулась на Сизова:

– Ну что это вы меня куда-то волокете?! Я к соседке, а он!.. Вы что – ее муж?

– Да за кого вы меня принимаете? – всерьез оскорбился Сизов. – У меня знаете какая жена? Во! Во! По всем параметрам красавица!

– А чего тогда здесь ошиваетесь? – напрямую спросила Ольга.

– Так эта красавица турнула его на все четыре стороны, – просто и душевно пояснила Валя. – На фиг он ей такой сдался – пьяница безденежный.

Пока Сизов шлепал ртом, подыскивая достойные выражения, чтобы не ранить уши ребенка, Ольга уже прорвалась к Валентине и, сложив ручки у горла, делилась печалью:

– Дорогая… простите, а как вас зовут-то?

– Валентина, – тяжко вздохнула Валя. – Я же говорила…

– Ага… значит, дорогая Валентина! У меня сегодня случился жуткий, просто жуткий день! Представляете, муж уехал в командировку, а тут позвонила мама, и оказалось, что ее срочно положили в больницу! Ой, ну такое несчастье, ну такое горе… гланды вырывать надо. А Маришку оставить не с кем! А мне к маме надо!

– Так, а чего – с Маришкой ее собственная мама посидеть не может? – наивно поинтересовалась Валя.

Ольга вытаращила накрашенные глазки и заговорила еще быстрее:

– Ой, ну какая у Маришки собственная мама! Это ж я и есть! А я ж не могу, говорю же вам – надо ехать в больницу! Понимаете, такое горе!.. – и она быстро взглянула – сочувствует ли Валя ее горю. – А вы обещали помочь.

– Да-да, конечно… – засуетилась Валя. – Я сейчас непременно съезжу к вашей маменьке. Куда ехать?

Ольга с шумом выдохнула, опустила руки и принялась по новой:

– Да никуда! Вам никуда ехать не надо, это я поеду, а вы должны посидеть с Маришкой! Господи, ну что тут непонятного? Маришка – девочка взросленькая, ей пеленки менять не надо, с ней сидеть-то одно удовольствие! Ну? Согласны?