Анна Берсенева - Первый, случайный, единственный

Но это движение, замеченное каким-то боковым зрением, она почувствовала сразу. Просто физически почувствовала угрозу, которая в нем заключалась.

Полина быстро обернулась и увидела небольшую, но слаженную группу товарищей – пятерых крепких мужчин, идущих по залу. У троих лица были якутские, у двоих русские, но все эти лица были объединены общим выражением: настороженной, зловещей готовностью. Они шли не торопясь, окидывая зал острыми короткими взглядами. Ни сумок, ни чемоданов у них в руках не было.

Полина почувствовала, как ей мгновенно становится жарко, несмотря на то что в зале было очень даже прохладно. Потом ей опять стало холодно, потом – вообще непонятно как, просто жутко.

Ничего не свидетельствовало о том, что эти плотные мужчины пришли сюда по их с Георгием души, но она почувствовала это так ясно, как если бы они сказали об этом вслух.

Полина хотела вскочить, броситься к Георгию, но тут же словно увидела себя со стороны. Рыжая, приметная, а он и еще приметнее, тоже рыжий, с этими его необъятными плечами и двухметровым ростом… Что и говорить, не узнать их, даже по самому примитивному словесному описанию, было просто невозможно!

Полина стянула с головы зеленую войлочную шапочку – показалось, что даже шапочка ее выдает, – и натянула капюшон свитера на самые глаза.

«Еще бы и валенки снять, – тоскливо подумала она. – Дурак красному рад!»

К счастью, зловещие мужчины вдруг свернули в сторону – в закуток, где находился буфет. Полина тут же вскочила и, схватив рюкзак и сумку, бросилась к окошечкам касс.

– Егор! – приглушенно позвала она, увидев, что он пробирается от окошка обратно. – Там… Они… Это точно… эти!

– Я вижу, – сказал он. – Да, похоже. Ничего, мы уже улетаем. Давай сумки.

– Куда улетаем? – растерянно спросила Полина. – В Москву?

– В Москву самолет только утром будет, да и то билетов нет, – ответил он. – Два рейса подряд отменили из-за метели, видишь, народу сколько собралось. Мы в Благовещенск полетим.

– Куда?! – ахнула Полина. – Почему в Благовещенск? Это где вообще – Благовещенск?

– Потому что самолет уже на поле, – объяснил Георгий. – Во-он тот, маленький, «Ан-24». Ну, Полинка, некогда же было особенно размышлять! Я их уже минут пять вижу… Может, и ошибаюсь, но проверять не хотелось бы. И правда, не рыцарь твой работодатель, – усмехнулся он. – А Благовещенск – это на Дальнем Востоке, на самой границе. Китай прямо через реку. Красиво там, сопки, Амур течет… Я совсем рядом в армии служил. Не думал, что еще раз туда попаду! – засмеялся он.

– Уж со мной куда только не попадешь… – пробормотала Полина. – А все-таки только ты мог догадаться из Якутии в Москву через Дальний Восток лететь!

Тут она тоже невольно улыбнулась, хотя ей было совсем не до смеха: кряжистые ребята как раз вышли из буфетного закутка и направились прямо к кассам, все ускоряя шаг.

– Да что тут особенно догадываться? – пожал плечами Георгий. – Выбора-то не было. Все, Полинка, вперед!

Он схватил Полину за руку и зашагал к регистрационной стойке так стремительно, что она не шла за ним, а вприпрыжку бежала. Он был как стрела, направленная какой-то могучей рукою.

Они отошли от касс ровно на минуту раньше, чем их преследователи подошли; Полина успела это увидеть просто-таки спиной. Пока Георгий протягивал паспорта и билеты стройненькой якуточке в аэрофлотовской форме, Полине казалось, что сейчас ее схватят сзади и все начнется с начала… Она боялась обернуться, по спине ручьями лился пот.

Но, видно, судьба продолжала их хранить. Никто не заметил, как они прошли контроль и оказались в тесном коридоре у выхода на летное поле. Конечно, это была судьба! Хотя ее расположенность к ним можно было объяснить просто: решение Георгий принял, что и говорить, нестандартное, а посадка на благовещенский самолет производилась совсем в другом конце зала, чем на самолет московский, так что вряд ли людям с очевидно стандартными мозгами сразу пришло бы в голову направиться именно сюда.

К тому же посадка была уже окончена.

– Быстрее, молодые люди, быстрее! – поторопила их очередная форменная женщина, на этот раз не стройненькая, а, наоборот, полненькая; от страха Полина замечала всякую чушь, ничего не значащие подробности. – Спали вы, что ли? Без вас же улетят!

Пока они бежали через пустынное летное поле, Полине казалось, что они одни в ледяной бесконечной мгле, на всей земле – одни. Но теперь это не пугало ее, а наполняло счастьем. Так же, как предстоящий полет в какой-то неведомый город, стоящий на берегу реки с любовным названием Амур…

В самолете было полутемно, тесно, но малолюдно. Видно, не многие стремились кромешной зимой из Якутска в Благовещенск – с края света на такой же край.

Как только они уселись на свободные места в самом хвосте, сразу закрутились пропеллеры, самолет задрожал и медленно тронулся с места. Полине показалось, что он похож на бричку, в которую впряжена небольшая, но сильная лошадка.

– Старенький какой «Ан», – сказал Георгий, расстегивая куртку. – Я и не знал, что они еще летают. Вот и все, Полинка! – засмеялся он. – Спи теперь как сурок всю дорогу без передышки.

Полина сняла дубленку, сбросила валенки и, свернувшись калачиком, легла на кресло, положив голову Георгию на колени.

– А мне уже и спать расхотелось, – удивленно сказала она.

– Это тебе кажется. – Он положил руку ей на голову; ладонь закрыла щеку, ухо и нос. – Ты же устала, Полин. Сейчас укачаешься и уснешь.

– Что я, младенец – укачиваться? – засмеялась Полина. Но тут ей показалось, что он сейчас уберет руку, и она поспешила добавить: – Ну, сплю, сплю.

Спать ей в самом деле расхотелось совершенно. Прикрыв глаза, она притянула руку Георгия к своим губам и стала целовать его ладонь, пальцы, твердые бугорки под пальцами… Что они значат, интересно, эти бугорки, если по ним гадать, – жизнь, судьбу, любовь?

Он молчал, только рука его вздрагивала у ее губ. Потом Полина почувствовала, как весь он напрягается, как толкает ее снизу прямо в щеку, – и засмеялась, не открывая глаз.

– Ну что ты смеешься? – раздался его смущенный голос. – Сама виновата. Что ж я, каменный? Перестань, Полинка, а то будут тут сейчас… сцены из «Эмманюэль». А лучше не переставай, – еле слышно произнес он.

До них никому не было дела. Самолет набрал высоту, пассажиры либо спали, либо пили, у всех были свои заботы. И единственное, чего им обоим надо было сейчас от целого мира, – чтобы там, в этом мире, у всех были свои заботы и никому до них не было бы дела.

Полина расстегнула «молнию» у Георгия на джинсах, накрылась полами его куртки. А вообще-то могла бы и не накрываться. Ей было все равно, видит ее кто-нибудь или нет, она чувствовала только, как хорошо ему от ее прикосновений и ласк, как он вздрагивает от ее дыхания и весь тянется к ней, в самую глубину ее губ…