Екатерина Вильмонт - Два зайца, три сосны

— Ну, судя по вашим словам…

— Так вот, дальше… Приехали мы туда, я все купила, погрузила в машину и мы поехали… Вдруг звонит его дочка, ей уже двадцать три, она в разводе, то есть не маленькая, не беспомощная… И она требует, чтобы он немедленно забрал ее из какого-то магазина, у нее тяжелые пакеты…

— И что?

— А то… Он меня высадил и помчался за ней. И еще сказал, что потом все равно ко мне приедет… трахаться…

— И вы согласились?

— Сначала да… а потом мне так обидно стало… Я отключила мобильник.

— И решили пересидеть у меня?

— Да.

— А дочка что, не могла взять такси?

— Откуда я знаю?

— Вы его любите, Вика?

— Я боюсь остаться без него…

— Но он ведь поймет, что вы обижены… А они ох как не любят обиженных женщин… Черт бы их всех подрал! У меня тоже был один такой… Он очень меня обидел, но когда я эту обиду продемонстрировала, обиделся сам, а когда мы помирились, сказал: «Я люблю когда ты улыбаешься, а не строишь из себя обиженную тетку…»

— Сволочь! — с чувством сказала Вика.

— Еще какая! — тоже с чувством поддержала ее я.

— Но что же делать?

— Понятия не имею!

— Олеся, я думала вы всегда знаете, как поступить… в таком случае.

— Если бы… — засмеялась я. — Это только мои героини знают, а я… всегда теряюсь от хамства… Знаете что, по-моему, если вы не хотите осложнений, включите мобильник, и когда он дозвонится, просто скажите, что у вас изменились обстоятельства, что вас вызвали на работу, но говорите с ним как всегда, не показывая обиды…

О, с какой радостью она включила мобильник и как просияла, когда этот хмырь позвонил ей буквально через минуту и сообщил, что подъезжает.

— Простите меня, Олеся, и забудьте все… Я пойду… Не могу, я же его люблю…

Я только плечами пожала.

— Вы меня осуждаете? — обернулась она уже в дверях.

— Боже упаси!

— Но вы бы сами так не поступили?

— Откуда я знаю!

Что ж, подобный эпизод может пригодиться для романа. И осуждать Вику я просто не имею права, разве я сама не глотала обиды, не прощала то, что прощать в общем-то нельзя? Господи, чего я только не натерпелась от Миклашевича… И как я его любила… И если уж копаться в себе, кто знает, как бы я поступила, позвони он сейчас в дверь.

И тут же в дверь позвонили. У меня упало сердце.

— Кто там? — дрожащим голосом спросила я.

— Тараканов морить не желаете?

— У меня нет тараканов!

— Значит, будут! — уверенно ответил женский голос.

— Почему?

— Советую купить морилку, всего за двести рублей, помажете в тараканоопасных местах и тогда они к вам не придут от соседей, которые будут морить. Купите, женщина! — голос звучал угрожающе.

Я достала двести рублей и покорно купила какую-то мазилку. Тетка долго инструктировала меня, как ею пользоваться.

Жаль, что нет такого средства от мужиков… Чтобы не думать о них. Помазала, допустим, виски и все непрошенные мысли обходят твою голову стороной.

Глупости какие, такая мысль даже для романа не годится, чересчур глупая… Значит, и я дура набитая. И вдруг на смену горьким мыслям о Миклашевиче вспомнилось озадаченно-веселое лицо Розы. Я все-таки вставлю этот эпизод в книгу, вот прямо сейчас и вставлю. Без всяких объяснений, откуда Марина его знает. Пусть будет небольшая загадка для читателей… Объяснение придумаю позже. Черт возьми, зачем все-таки меня искал Миклашевич? Я не верю, что просто хотел сказать, что я хорошо выгляжу. Не иначе, ему от меня что-то нужно. Ему всегда от меня было что-то нужно. И зная мой характер, он взял паузу. Понимает, сволочь, что я потеряю покой… буду мучиться… А я разве мучаюсь? Так, слегка… Я давно выкинула его из головы и из сердца тоже, слишком он меня извел…

Я села за стол, включила компьютер, но работа не шла. Голова не тем занята. Может, мне самой позвонить ему? Нет уж, много чести. К тому же я все слишком хорошо знаю. Он либо будет занят, либо начнет жаловаться на усталость, на дурное самочувствие, на нерадивых сотрудников… Мне стало скучно. И это прекрасно, скука губит все… Прошла любовь, завяли помидоры… Тогда чего я дергаюсь? И тут зазвонил телефон. Я точно знала теперь, что это Миклашевич.

— Алло!

— Привет, — произнес все тот же обволакивающий голос.

— Привет! — засмеялась я.

— Чего ты смеешься?

— Все-таки я тебя знаю… — То есть?

— Миклашевич, что тебе от меня нужно?

— С чего ты взяла?

— А что, ты хочешь сказать, что в тебе взыграли былые чувства? Впрочем, я не уверена даже, что они У тебя вообще есть…

— Олеська, кончай базар и давай встретимся.

— Зачем?

— Просто так… Хочу посидеть с тобой, поболтать… Давай позавтракаем завтра.

— Позавтракаем?

— Ага, позавтракаем. Ты же тоже ранняя пташка, давай в полдевятого в «Твин Пигсе».

— Это что-то новенькое.

— Да понимаешь, вечером сложно, днем просто немыслимо, а утром перед работой самое оно.

— Ты лучше сразу скажи, что тебе нужно.

— Да ничего мне не нужно, можно подумать, мне пять лет подряд было от тебя что-то нужно. Глупости. Ладно, давай завтра в полдевятого… — и он положил трубку.

Черт бы его подрал! Не поеду я завтракать… С какой это стати… Зачем бередить уже зажившую рану? Но с другой стороны… Встреча ранним утром вполне безопасна, она не предполагает продолжения, он поедет на работу… Ему, конечно же, от меня что-то нужно. Кстати, его деловые идеи бывают весьма неплохими, это может оказаться интересным… И вообще, мне любопытно с ним встретиться, я же его в «Пушкине» не видела… Мы не встречались года два… Решено, я поеду! Главное, надо только хорошенько выспаться, чтобы утром выглядеть молодой и прекрасной… насколько это возможно в моем возрасте. Да ладно, какие наши годы.

Телефон зазвонил снова. Ну, сейчас он мне скажет, что ему от меня нужно!

— Олеся? — голос был женский и смутно знакомый.

— Да.

— Не узнаешь?

Сердце перевернулось. Я не слышала этот голос давным-давно. Это был голос моей старшей сестры.

— Юля, ты? — разом охрипла я.

— Я, Олесенька, я!

— Боже мой, ты где?

— Я в Москве, еле нашла твой телефон! Я хочу тебя видеть!

— Ты… маме звонила?

— Нет, и ты не смей! Я хочу видеть тебя и только, я в Москве проездом, уезжаю послезавтра. Олеська, маленькая моя, как же я соскучилась!

— Юлечка, миленькая, ты где? Давай я сейчас приеду, говори адрес! Ты в гостинице? В какой? Боже мой, неужели это ты? Сколько ж мы не виделись? Лет двадцать, нет, больше? Какой ужас!

— Я видела тебя по телевизору… Ты стала такая… совсем другая… И я вдруг поняла, что ты-то ни в чем не виновата, и меня такая тоска охватила. Ты — писательница… Надо же…

— Юля, говори, куда приехать?

— Нет, Олеська, давай завтра… В два часа можешь?

— Господи, конечно, могу! Но тогда, может, ты ко мне приедешь?