Дарья Волкова - Трубадура

- Ага, только без бороды, - Тура чувствовала, что ее «закусило», но усталость, накопившееся раздражение и внезапные перемены не давали шанса остановиться.

- Ты – вылитый отец! - слегка раздраженно парировала мать. – И с тобой так же невозможно говорить! Совершенно невоспитуема.

- Именно поэтому ты и оставила меня ему, так?

- У меня не было выбора, - Елена поежилась, поправила рюш на вороте красной атласной блузки. – Он был кошмарный человек, просто неотесанный чурбан. С ним нельзя было жить такой тонко чувствующей женщине как я.

- И проще было сбежать и оставить маленькую дочь с ним, верно?

- Он любил тебя.

- Наверное, - Тура попыталась успокоиться. Не очень успешно. – Я не помню.

- Нельзя быть такой злопамятной! - перешла в атаку Елена. – Ты осталась в благополучной стране у отца, который был весьма небедным человеком! И мог тебя обеспечить.

- Он пил, - ровнее, Тура, ровнее.

- Совсем немного!

- А вот сотрудники норвежской службы опеки посчитали иначе. И когда он нечаянно - конечно, нечаянно, он был просто пьян, и злого умысла не было - оставил меня на улице зимой в девять вечера…

- Я никак не пойму, ты довольна или нет тем, что тебя все-таки забрали от отца?!

- Довольна ли я? – голос все-таки взлетел до звона. – Полгода в приюте… в чужой стране…

- Ты родилась в этой стране!

- Без единого родного лица... – Тура глубоко вздохнула. Пыль, поднятая уборкой, сделала свое дело, и девушка звонко чихнула. Раз, другой. И бессмысленная злость вылетела с этим чиханием. – Нет, ты точно не понимаешь. Не понимала и никогда не поймешь.

- Какая мелодрама, боже… - нараспев произнесла Елена.

- Ты с уборкой поможешь?

Это надо было сразу сказать, в самом начале. Потому что Елена тут же утратила интерес к диалогу.

- Нет, я пойду в ванную. Планирую сделать пилинг… маску… У нас в доме скоро появится молодой привлекательный мужчина. Надо приготовиться.

На это Тура решила не отвечать. Хватит. На сегодня она свою долю негатива от общения с матерью получила. Но Елена решила иначе и продолжала разговор, сменив тему.

- Тура, а у вас в салоне можно сделать кое-какие косметические процедуры?

- Перечень услуг есть на сайте, - Тура окинула взглядом комнату. Все на сегодня или все-таки перетащить книги? Куда вот только?

- Какая ты непонятливая, - вздохнула Елена. – Я имею в виду – подешевле? Ведь ты же там работаешь? Должны же у вас быть скидки для сотрудников?

- У нас для сотрудников предусмотрены только дополнительные дрыны и пендели.

- А солярий у вас сколько стоит?

- Все. Цены. На сайте. Или по телефону. Не мешай мне работать!

- Ты ужасно бездушная.

- А ты не злоупотребляй солярием. В твоем возрасте это не слишком полезно для здоровья.

- Смешно слышать такие слова от девушки, бледной как моль! Тебе бы не помешал солярий, Тура.

- Это гены, Елена Павловна. И я ничего не хочу с ними делать. Да это и невозможно. Спроси у деда – он любит рассуждать о генетике.

- Нет уж, спасибо! – фыркнула женщина. – Я лучше приму ванну.

Дверь за Еленой закрылась. Спустя минуту послышался звук защелкнувшегося замка ванной. Тура с тоской оглядела комнату. Вот выбор и сделан. Теперь с идеей принять душ и пораньше лечь спать можно смело попрощаться. Елена займет ванную на час минимум. Значит, надо заняться переносом книг. Пока дед как бы работает. Может быть, что-то выкинуть – например, эти подшивки «Роман-газеты» не пойми за какой год. Тура присела на корточки и смахнула пыль с верхнего журнала. Ого, даже старше самой Туры. На левый нижний, не очищенный от пыли угол упала соленая капля, потом еще одна. Потом Тура вытерла глаза и подхватила стопку журналов. Нет, нельзя выкидывать. По закону подлости дед про них тут же вспомнит. Унести к черному входу. Там, кажется, было место на верхних полках стеллажа.

*

Она стукнула в дверь кабинета и, дождавшись скрипучего: «Входите», толкнула.

- Дед, твой чай.

- Уже? – Павел Корнеевич сдвинул очки на лоб. – А сколько времени? - И, после взгляда на настенные часы: - Ну надо же… За работой не замечаешь, как летит время.

Она молча поставила поднос на угол огромного антикварного стола – три тысячи евро, по оценкам специалиста, которого Тура как-то привела в отсутствие деда.

Работа… Дед жил прошлым, как минимум десятилетним, когда он был еще известным и востребованным профессором-нейрофизиологом Дуровым. Сейчас о нем не помнил уже никто, кроме пары особо преданных учеников и особенно заклятых оппонентов такого же антикварного возраста. А Павел Корнеевич Дуров упорно работал над какой-то мифической работой в области чего-то непроизносимого. Может быть, если бы сама Тура, как мечтал дед, пошла по его стопам и поступила в медицинскую академию, сейчас было бы все иначе. И, возможно, сейчас дед гордился бы ее научными достижениями, и помогал бы, и жил ее успехами и работой.

Тура улыбнулась деду и принялась наливать черный чай с травами в его любимую чашку – даренную на последний юбилей кем-то из учеников, кто еще не забыл своего старого наставника. Кого Тура обманывает? Какая академия? Какие научные работы? Дедовых мозгов ей не досталось, да и кормить семью кому-то надо было. А способности к медицине, которые у нее, по мнению Павла Корнеевича, были, вполне можно реализовать и на базе медицинского колледжа. Не до научных высот, конечно, зато с куском хлеба. И, опять же, кто-то должен давить прыщи. Тура умеет это делать виртуозно.

*

- Кузьменко! – прогремел над площадкой бас Матуша.

Степа перепасовал мяч Даниле Дерягину и направился к тренеру, слегка прихрамывая.

Юрий Матушевич стоял у края площадки в своей излюбленной позе, уперев руки в бедра. В таком виде он особенно ярко производил впечатление вышибалы в баре – ростом повыше некоторых своих подопечных и в два раза шире каждого, со сломанным носом и хриплым прокуренным басом, которым он большую часть рабочего времени не говорил - орал. И мало кто знал, что вне площадки это тихий семейный человек, который во всем слушается свою жену и обожает дочку. Но сейчас был другой Матуш – не человек, ревущий бык.

- Дерягин, и ты сюда, живо!

Инструкции, полученные ими с Данилой, обоих спортсменов не удивили. Эта схема уже отрабатывалась ранее и приносила свои плоды. То, что она будет использована в завтрашней игре, не стало сюрпризом, поэтому и Дане, и Степе оставалось только согласно кивать. А потом Дерягин вернулся на площадку, а Степана еще оставили – для допроса.

- Что с коленом?

- Все нормально с коленом, - дежурно ответил Кузьменко.

- А хромаешь зачем?

- По привычке, - рискнул огрызнуться Степа.

- Ты привычки эти вредные бросай! – на удивление добродушно отозвался Матуш. – А то, может, пусть Артур тебя посмотрит? Чтобы не подвело колено завтра.