Вероника Лесневская - Подкидыш для депутата. Выбор сердца

Прежде всего, самой себе. Принять их, впустить.

Люблю. Так сильно, что даже больно. Я долго отвергала эту истину, боролась сама с собой. Но все же сдалась. И решающим фактором стало то, что Дима захотел удочерить Машу. Меркантильный, продуманный Щукин станет отцом чужого ребенка. Невероятно!

Когда-то я приписывала ему самые страшные грехи, но опека над Машенькой перечеркнула все. Я действительно рада, что ребенок в надежных руках. Дима не обидит ее, не бросит, наигравшись. Я уверена в нем.

И почему я не увидела этого раньше? Все ведь могло сложиться иначе.

Могло…

Но время не повернуть вспять. Я никогда не получу прощения. Останусь одна в огромном жестоком мире, который сломал меня…

Обняв мобильный, будто единственную ниточку, соединяющую меня с родными людьми, я проваливаюсь в сон. И мечтаю никогда не проснуться…

Глава 5

На следующий день

Дмитрий

Пытаюсь не заснуть под монотонный бубнеж очередного посетителя. В суть обращения даже не вникаю — потом начальник отдела ЖКХ пинка получит и разберется. Судя по обрывкам жалобы, что пробились-таки в мое измученное сознание, это именно его промах.

Нудный прием граждан после бессонной ночи с Машенькой — особый вид мазохизма. Обреченно поглядываю на часы и нервно прокручиваю в руках мобильный. Не расстаюсь с ним. Держу рядом на случай, если позвонит няня. Мне пришлось оставить Машу с чужим человеком. Впервые с того момента, как малышка появилась в моем доме. И несмотря на то, что я нанял няню в лучшем агентстве, дал ей четкие указания, разрешил звонить мне в любое время, по малейшему поводу, я все равно переживаю.

Вчера был тяжелый день. Я сломался, узнав о предательстве Екатерины, прошел все круги ада во время болезненного разговора с ней. Разумом я понимал, что должен выгнать ее к чертям, обезопасить свою семью от подлой женщины. Но сердце противно щимило от Катиных слез и жалобных всхлипов. Хотелось поверить ей, дать шанс. Убедиться, что она спала со мной не только ради мести. Оставить рядом с собой, в конце концов. Потому что нужна мне…

Однако новость о том, что стерва взяла ребенка в детдоме, чтобы использовать в грязной игре и потом вернуть обратно, заставила меня сжечь последний мост. Даже я бы на подобное не пошел, хотя благородством никогда не отличался. Опуститься ниже плинтуса, а потом играть роль невинной жертвы… Нет, этого я простить не смогу. Предавшая единожды предаст еще.

Крепко сжимаю мобильный, слыша треск пластика задней крышки. Вспоминаю вчерашнее смс от Кати. Лицемерка хренова! Все вынюхала, информацию обо мне слила врагу, подставила меня. Какого черта ей еще от меня надо? Зачем признаниями в любви бросаться? Хотя последнее немного смахивает на бумеранг. Запущенный мною, он вернулся и угодил мне прямо в лоб. Я ведь сам никогда не ценил чувства, не верил в любовь, использовал баб исключительно для удовлетворения своих потребностей, а теперь получил заслуженный урок. Наказан сполна…

— Дмитрий Николаевич? — проникает в голову хриплый голос жалобщика.

— Что? — спохватываюсь, возвращаясь в реальность. — А, да! Разберемся! Не переживайте, — выдавливаю из себя неискреннюю улыбку. — Иван Константинович, — бросаю строгий взгляд на начальника отдела ЖКХ, а тот испуганно сжимается. — Возьмите на личный контроль. Жду от вас доклад в ближайшие дни, — лихорадочно кивает. — Кто следующий? — перевожу внимание на секретаршу.

Пока гражданин покидает кабинет, что-то бурча по пути, а Лиза поднимается, чтобы пригласить очередного «властемучителя», я вновь погружаюсь в размышления.

Ночь оказалась еще хуже. Конечно, Екатерине я отправил смс, что все под контролем. Чтобы знала: она не нужна нам, без нее справимся. И… чтобы не волновалась. Хотя о чем это я? Такой твари плевать на ребенка. Игра! Всего лишь игра!

На деле у нас с Машей ни хрена не было под контролем. Остаток дня малышка капризничала жутко, будто чувствовала, что произошло нечто плохое. Я абсолютно не понимал, чего она хочет. С гражданами на приеме гораздо проще: они хотя бы говорят. Тут же сплошной детский крик. Удивительно, но он не раздражал меня. Наоборот, вызывал жалость. Заставлял впервые в жизни почувствовать себя беспомощным.

Накормить Машеньку мне удалось с огромным трудом. Она плевалась и грозно отбивала каждую ложку крохотными, но очень шустрыми ручонками. Мы перевели несколько банок детского питания и оба остались вымазанными в пюре. Дошло ли хоть что-то до животика ребенка — я понятия не имел.

Со смесью тоже не очень заладилось. Я переделывал ее несколько раз. Сначала залил кипятком, и молочный порошок элементарно свернулся. Не могли производители надпись «остудить воду до пятидесяти градусов» покрупнее на коробке сделать?! Как, блин, одинокому отцу-новичку разобраться? Потом я жестко натупил с пропорциями, приготовив нечто вроде кефира: слишком густой оказалась смесь по консистенции.

Когда я, наконец, победил это "ведьмовское зелье" и предложил Машеньке, девочка моих трудов не оценила. Выпила совсем немного и опять разразилась плачем.

Ночь я провел возле детской кроватки, в Машиной комнате. Укачивал ребенка, включал ночник, менял мелодии. В отчаянии даже колыбельную спеть пытался, но от моих потуг только хуже стало. Малышка заснула очень поздно, после нескольких часов истошных воплей. А я просто отключился. Прямо в одежде, в нерастеленной кровати, которая хранила цветочный запах Екатерины. Стерва, все вокруг собою отравила…

Глава 6

Дмитрий

— Последнее обращение на сегодня, — доносится откуда-то издалека.

Дергаюсь от тонкого, писклявого голоса Лизы и выпрямляюсь в кресле, нервно ослабляя галстук. Откашливаюсь, укладываю руки на стол, сцепив кисти в замок, и легким кивком головы приказываю впустить того самого «финального босса». Расслабляться не спешу. Опыт подсказывает, что порой именно последний гражданин может так мозг вынести, что мама не горюй! И по времени переплюнуть всех предыдущих, вместе взятых.

Главное на приеме граждан что? Не уснуть сидя. На самом душещипательном моменте жалобы. Особенно после такой нелегкой ночки, которая была у меня. Или если уснул, громко не храпеть. Здесь в толпе не затеряешься, в отличие от депутатской сессии или партийной конференции.

Усмехаюсь сам себе, немного взбодрившись.

Последний рывок. И к Машеньке!

Молюсь, чтобы быстрее отделаться от назойливого жалобщика.

Однако что-то обрывается внутри, когда на пороге появляется женщина с ребенком на руках. Малышка чем-то напоминает мне Машу. Кажется, и по возрасту такая же: чуть больше полугода. Мать ее выглядит несчастной и разбитой, не похожа на рядового надоедливого гражданина «с потекшей крышей». Гипнотизирую обеих взглядом, на мгновение теряюсь, даже забываю поздороваться.