Вероника Лесневская - Подкидыш для депутата. Выбор сердца

Что касается самой процедуры удочерения, то здесь ситуация сложнее. Такое чувство, будто все против меня! Емельяненко наверняка бы сделал в два счета необходимые бумаги и добился бы положительного решения суда, но…

«Оформи документы как можно быстрее. Умоляю! Машу могут забрать в любой момент, понимаешь? И не афишируй, что малышка у тебя. Держи все в тайне. Прошу тебя, береги Машеньку!» — крутятся в голове слова Кати.

Я не должен верить предательнице, но почему-то ее последняя фраза действует на меня, как стоп-кран.

Отца я тоже привлечь не могу: на него распространяется легенда о нашем с Машенькой кровном родстве. Уверен, так будет лучше. Предпочитаю, чтобы оба моих родителя были уверены, что это их внучка.

Так что на данный момент я остался один на один против системы, винтиком которой сам же и являюсь. Парадокс. Или бумеранг.

Погруженный в собственные мысли, не замечаю, как преодолеваю путь к дому Екатерины. Адрес прописки я подсмотрел в одном из ее паспортов — и запомнил. Случайно, конечно же. Правда, не могу быть уверен на все сто, что она сейчас живет с матерью (по моей информации, дом именно родительский).

Катя вполне могла вернуться к мужу. И хоть заверяла меня в скоропостижной кончине этого отморозка, я прекрасно знал: он жив. Навел справки предварительно, выяснил, что Кобылин вернулся в Россию совсем недавно, буквально за пару дней до того, как меня накрыла проверка. Какое удивительное стечение обстоятельств!

Казалось бы, мне нечего делать у Кати. Все и так ясно. Но вопреки здравому смыслу, я паркуюсь возле двухэтажного дома, окруженного аккуратным цветущим садом.

Даю себе ровно две минуты на то, чтобы совладать с эмоциями. Однако ни хрена не помогает. Черт, с каких пор я стал таким неуравновешенным! Что эта стерва сделала со мной?

Достаточно! Пора превратить последний мост в пепел. Развеять по ветру и забыть.

Я настроен решительно, но при этом в глубине души надеюсь на… чудо? Как будто мира этого дурацкого не знаю, в котором каждый так и норовит нож в спину воткнуть. Сам ведь его частью являюсь, отнюдь не самой хорошей. Скорее, наоборот.

Быстрым шагом приближаюсь к двери. И одним движением, со всей силы вдавливаю кнопку звонка. Чтобы наверняка. Отрезаю себе пути отступления. Я должен убедиться. Сегодня. Оборвать ненужную привязанность, чтобы с холодным разумом продолжить борьбу. За Машеньку. За компанию. Наконец, за кресло депутатское, которое обязано стать моим.

Катя, ее предательство и вся ситуация — тянут меня назад, в пропасть. Делают слабым. А мне это не нравится.

Дверь открывается практически сразу. Резко и грубо, по-мужским. Нараспашку.

На пороге — долговязый мужчина, изрядно помятый, будто гулял всю ночь. Его продолговатая физиономия кажется мне смутно знакомой, но память на лица у меня отвратительная. В голове возникает единственное логическое предположение, кто бы это мог быть, однако я отгоняю его прочь. Может, все-таки адресом ошибся: перепутал цифры или вообще улицу неверно запомнил?

Но когда за спиной мерзкого мужчины появляется Катя, последняя надежда обращается в прах. Машинально отмечаю, что девушка заметно похудела и выглядит измученной. Ловлю себя на мысли, что хочется обнять ее и забрать домой, но вместо этого перевожу взгляд на ее мужа. Возвращаюсь в жестокую реальность, где я — главный идиот, которого обвели вокруг пальца.

— Ди-им? — ошеломленно выдыхает Екатерина и судорожно сглатывает.

Не ожидала? А я приперся. Правда, сам не понимаю, зачем.

Молча протягиваю ей папку. Что я делаю? Преподношу им чертов свадебный подарок?

Ладно, не обеднею. Пусть подавятся.

— Что это? — шепчет Катя и делает вид, что ничего не понимает.

Хорошо играет, только недолго. Вдруг ее лицо проясняется. Стерва даже радости скрыть не в состоянии.

— Ты на Машу документы оформил? — заявляет неожиданно, вводя меня в ступор. — Неужели так быстро? Ди-им! — улыбается Катя и открывает папку.

Пока она дрожащими руками перелистывает документы, я сканирую ее недоуменным взглядом. Пытаюсь разгадать и не могу. Что задумала эта лицемерка? Зачем опять прикрывается Машей? При живом-то муже. К слову, Катя совсем не выглядит удивленной его «воскрешением». Врала, значит, мне.

Мужик, которого, если я не ошибаюсь, зовут Алексеем, мельком заглядывает в бумаги — и разбирается в них гораздо быстрее, чем его жена. Безусловно, подонок своего упустить не может.

— Дмитрий Николаевич, — с неестественной улыбкой тянет он.

Невольно дергаюсь. От мерзкого, подобострастного тона, от распростертых рук и преувеличенно доброжелательной морды. И еще от того, что Кобылин узнал меня.

Конечно! Ведь он лично участвовал в реализации плана моего уничтожения. И Катю ко мне в постель отправил.

Приближаюсь к грани. Чувствую, что не могу держать себя в руках. Еще одно слово из этого вонючего рта и…

— Я знал, что вы нам поможете, — не может он угомонить свое лицемерие. — Ваша поддержка весьма кстати для нашей семьи!

Для нашей семьи, мать вашу?

Впервые в жизни срываюсь. Будто со стороны, наблюдаю, как мой кулак летит в отвратительную морду Кобылина.

Веду себя как психопат в стадии обострения, ревнивый и неуправляемый. Плевать, как это выглядит и что обо мне могут подумать.

Получаю какое-то больное удовольствие, разбивая Кобылину нос и слыша хруст хрящей. Тут же хватаю мужика за грудки, не позволяя ему упасть или осесть на пол. Хочу видеть его рожу и знать, что он меня услышал.

— Я все знаю о вашей грязной игре против меня, — рычу свирепо. — И если бабу не трону, — кивком указываю на его жену. — То ты, тварь, — встряхиваю сильно, — бойся!

Кобылин лихорадочно машет головой. Вверх-вниз, в стороны. Он такой мерзкий, трусливый, слизкий, как червь. Что Екатерина вообще нашла в нем? Бляха, как представлю их вместе…

— Не надо, — всхлипывает Катя.

Ее фраза бьет больно. Девушка на защиту мужа стала? Хотя чего я ожидал?

Отпускаю урода, который все же является полноправным хозяином. Не только этого дома, но и… Екатерины, как бы противно мне не было осознавать это и принимать. Я же вторгся на его территорию. Пора успокоиться и откланяться. Я здесь явно лишний.

И нет. Несмотря на угрозы, мстить им двоим я не собираюсь. Пока что…

— Дима, мне ничего не нужно! — обреченно вскрикивает Катя. — Мне… Я… — лепечет сбивчиво и протяжно выдыхает.

Смотрит на меня, будто зверек запуганный. Хлопает длинными ресницами, закусывает губу. Каждый ее жест, каждое движение, каждое слово… Все это слишком… отвлекает.

На мужа своего, который в данную минуту усиленно стирает кровь из-под носа, Катя даже внимания не обращает. Странные у них отношения. Впрочем, они меня больше не касаются.