Табата Варго - Маленькая черная книжка

Не зная, что за ней наблюдают, я заметил, как изящно и уникально она передвигалась — она выделялась из толпы. Свет, исходящий от нее, слишком ярок, чтобы быть просто одной из толпы.

Бездомный человек оперся о стену какого-то здания, дырявая одежда свисала с его тела, а его рука протянула чашку в ожидании милостыни. Джессика улыбнулась ему, прежде чем покопаться в своих карманах и бросить какую-то мелочь, которая у нее имелась, в его чашку.

Такая она, не зная, что я пополнил ее счет, Джессика все равно давала бездомному человеку свои последние деньги. Это много говорило о том, какой она человек — такого человека я мог бы полюбить, когда был моложе. Но это было тогда, когда моя жизнь была полным хаосом, и я думал, что эмоции важны.

Автомобили позади меня начали сигналить, и я поехал к ее дому. Я знал, что доберусь туда раньше нее, но мне отчасти нравился элемент неожиданности.

Она вышла из лифта в кондоминиум с улыбкой и кучей документов в руке. Затем сбросила обувь с ног и вздохнула, наклонившись, чтобы растереть ноги. Мне понравился тот факт, что она чувствовала себя так комфортно в доме, который я дал ей. Это заставило меня почувствовать себя состоявшимся, как будто я достиг чего-то большего в своей жизни, чем клуб.

Не замечая меня, сидящего на ее диване, она вошла в кухню, положила документы на стойку и наполнила стакан водой. Ее горло шевелилось вверх и вниз, пока она выпивала весь стакан. А рубашка прижалась к телу, позволяя мне увидеть каждый наклон и изгиб.

— Насладилась прогулкой? — спросил я.

Ее глаза широко раскрылись, и она прикрыла рот рукой, чтобы вода не хлынула обратно.

— Себастьян, ты напугал меня, — сказала она, поставив пустой стакан на стойку.

— Интересно, была бы ты такой нервной, если бы у тебя имелось здесь оружие.

Память о ее бледном лице и то, как она дрожала после этого, а также как мы обнимались, все еще засела у меня в уме. Мне не нравится идея о том, что она ходит по улицам Нью-Йорка без защиты.

— Я не хочу говорить об оружии снова, — сказала она, обойдя стойку и направившись в гостиную, где я сидел.

— Почему ты пошла пешком? Ты могла позвонить Мартину, — я сменил тему.

— На улице так чудесно сегодня, и я ходила недалеко. В любом случае мне захотелось развеяться.

— Что за бумаги? — я указал на стопку на стойке.

— Это мой пятилетний план, — она отступила назад и схватила бумаги.

Я встал и приблизился к ней. Взяв бумаги из ее рук, я наклонился и сделал единственное, что задумал сделать, как только увидел ее, идущую по тротуару.

Я поцеловал ее.

Это был не типичный страстный, напористый поцелуй, а быстрый, тот, который удовлетворил меня, пока я не мог получить большее.

Когда я отстранился, удивление на ее лице было смешным. Я люблю то, как меняю обстановку для нее. Прежде моя агрессивность потрясла ее. А теперь, каждый раз, когда я делаю что-либо нормальное или даже отдаленно хорошее, она не знает, как вести себя. Безусловно, забавно играть с ней.

Его поцелуй отличался. Он был нежный, как первый поцелуй. Было приятно. Единственное, что могу сказать о Себастьяне, он фантастически целуется — не то, чтобы я разбиралась в этом, но все же.

Он отстранился, и я почувствовала его пристальный взгляд даже с закрытыми глазами. Я все еще трепетала внутри от его поцелуя, когда Себастьян заговорил.

— Что это такое? — спросил он.

— Это документы для технического колледжа. Я подумала о посещении некоторых онлайн занятий.

Это было внезапное решение, после того как встала утром и мне нечем было заняться. Я всегда была одержима криминалистикой и мечтала о карьере в этой области. Занятия онлайн будут тем, на что я могла бы потратить свое время, и это будет продвигать меня в лучшую сторону в финансовом отношении. Я взволнована оттого, что сделаю что-то для себя — что-то, что может принести пользу моему будущему.

— Я не знал, что ты заинтересована в посещение колледжа.

— Ну, да. Я имею в виду, это разумный выбор. Я не ожидаю, что ты будешь моим сексуальным благотворителем вечно. Мне нужно быть в состоянии позаботиться о себе. Это означает, что нужно получить диплом и найти работу.

— Тебе не нужно работать. Я позабочусь о тебе.

— Ну же, Себастьян. Мы оба знаем, что это не продлиться вечно. Ты уже прояснил, что не желаешь любви, а я абсолютно ясно дала понять, что осознала это. Вдобавок, это не то, что мне хочется. Я не хочу, чтобы ты заботился обо мне. Я хочу быть в состоянии позаботиться о себе.

Он посмотрел на документы и скорчил лицо, увидев несколько фотографий с места преступлений.

— Что, черт возьми, это? — спросил он.

— Те занятия, которыми займусь, как только отучусь два года в техническом колледже. Я хочу заняться криминалистикой и помогать раскрывать преступления.

Он посмотрел на меня, как на сумасшедшую, и я не смогла удержаться, чтобы слегка не захихикать.

— Что заставило тебя захотеть заниматься этим?

Я не хотела отвечать. Двенадцать лет спустя смерть моих родителей была все еще щекотливой темой для меня. Вероятно, потому что никогда не смогу смириться с этим. Я хотела убедиться, что никакой другой семье не придется проходить через это.

— То же самое, после чего начался мой страх перед оружием, — ответила я.

— Кто-то, кого ты знала, был застрелен?

— Да.

— Ты была там?

— Нет, но я нашла ее. Они так и не поймали убийцу. Я хочу попробовать изменить ситуацию к лучшему.

Он не настаивал на большем, и это то, что я любила больше всего в Себастьяне.

— Хорошо, если ты думаешь, что это то, в чем ты нуждаешься. Пока это не влияет на мое время, — от его дерзкой улыбки, появились ямочки на щеках.

Он определенно стал другим, поскольку мы переспали, но я ничего не сказала об этом. Его улыбка слишком мила — я не хочу, чтобы она исчезла. Я, вероятно, никогда не смогу забыть, каким сексуальный он был и, отдав себя ему полностью, не уверена, что хочу этого.

— Твое время? Серьезно?

— Да, мое время. Когда я хочу тебя, то Я ХОЧУ ТЕБЯ. Мне не нравится ждать.

Я не смогла сдержаться. И засмеялась так сильно, что заболел живот.

— Ты смеешься надо мной?

Мне нравилось, каким игривым он был. Это заставило его походить на нормального обычного парня.

— Да, — хихикнула я. — Сэр, да сэр! — я шутливо отдала ему честь.

— Смейся, смейся, — он подошел ближе. — Это неважно, потому что это принадлежит мне, — сказал он, положив руку мне между ног.

И вот так просто, смех прекратился. Мне не понравился его тон, и я ненавидела то, что он был прав больше, чем сам осознавал это.