Кевин Кван - Секс и тщеславие

— Пчелиный яд? От живых пчел?

— Нет, к несчастью, пчелы жертвуют собой ради твоего исцеления. Никаких укусов, жала из пчел вытаскивают и просто слегка касаются ими кожи, чтобы стимулировать иммунный ответ. Это все, что нужно. Я всегда провожу церемонию для пчел после сеанса. Я думаю, очень важно почтить их дар. Понимаете, я эмпат. Я занимаюсь энергетическим исцелением, поэтому очень чувствительна ко всем животным, к земле и местам. Вот, например, эта вилла. У нее ужасная энергетика.

— Неужели вы это чувствуете? — спросила Люси с искренним любопытством.

— Абсолютно. Посмотри на мои руки! Вон мурашки по коже! Если бы вы, милые молодые люди, не отвлекали меня сейчас, мне стало бы плохо. Начались бы судороги, и я уже сидела бы в туалете, мучаясь от неконтролируемого расстройства желудка.

— О боже. Я рада, что мы рядом, — сказала Люси, изо всех сил стараясь не хихикать.

— Что же в этом доме создает плохую энергию? Он не так расположен? — поинтересовался Джордж.

Петра озадаченно посмотрела на Джорджа и Люси:

— Йа, фэн-шуй очень неудачный, но это не единственная причина. Вы не знаете историю? Здесь умер хозяин, Жак Ферзен. Я чувствую его дух, даже среди нас прямо сейчас, и он никак не найдет покоя.

Люси с сомнением взглянула на нее:

— В самом деле?

Петра глубоко вздохнула и на мгновение закрыла глаза:

— Йа. Ферзен был французским бароном [74] Его полное имя барон Жак д’Адельсверд-Ферзен, шведско-французский наследник огромного состояния сталепромышленника. Примечательно, что он был потомком Акселя фон Ферзена, который, по слухам, являлся любовником Марии-Антуанетты. (В изысканном фильме Софии Копполы «Мария-Антуанетта» Акселя фон Ферзена играет Джейми Дорнан, он же Кристиан Грей.) — Примеч. автора. . Он был очень красив и богат, но его выдворили из Парижа, потому что он крутил романы со всеми потомками французской аристократии. Разгорелся скандал, потому что это были сыновья высокопоставленных политиков и дворян. Его хотели заключить в тюрьму, но он сбежал в Рим. Там он влюбился в еще одного школьника, Нино, и привез Нино сюда, на этот остров, где они построили эту виллу и устраивали самые потрясающие вечеринки с наркотиками. Если спуститесь вниз, то увидите опиумный притон, где Ферзен и Нино накуривались и устраивали оргии с самыми известными художниками и писателями своего времени.

— Да? — удивился Джордж.

— Да, это место было похоже на «Студию 54» [75] «Студия 54» — культовый ночной клуб Нью-Йорка, прославившийся разнузданными вечеринками. , только на Капри.

Люси не знала, верить ли этой женщине, но все равно слушала разинув рот.

— А как умер этот Ферзен?

— Якобы самоубийство: выпил смертельный коктейль из шампанского и кокаина в своем опиумном притоне. Но знаете, я в это не верю. Его дух говорит, что он не стал бы таким способом убивать себя.

Люси и Джордж пару секунд обдумывали слова Петры, потом Джордж поднял глаза и увидел, что мать машет рукой, пытаясь привлечь его внимание.

— Простите меня, я отлучусь на минуту, — сказал он, вставая из-за стола.

Люси улыбнулась, решив, что Петра ей все же нравится, несмотря на странные истории и разговоры о духах. Петра улыбнулась в ответ и сказала:

— Ты же знаешь, сегодня полная луна. Всякое может случиться. Я так рада, что поменяла карточки для рассадки.

Люси разинула рот от изумления:

— Вы поменяли карточки?

— Да. Я смотрела на схему рассадки гостей на вилле Йовис, и на карточке рядом с нашими именами было написано: «Джошуа». Я подумала: «Нет-нет, это неправильно. Между мной и тобой не должно быть никакого Джошуа. Энергия неправильная». Я огляделась, и что-то заставило меня взять визитку Джорджа. И когда я положила его карточку рядом с нашими, то почувствовала приток энергии. Люси, Джордж и Петра. Нам троим суждено быть вместе сегодня вечером.

Люси посмотрела на нее со смесью удивления и замешательства.

Петра поймала ее взгляд и хрипло рассмеялась:

— Надеюсь, ты не подумала, что я имею в виду групповушку? Нет, спасибо, я не сторонник подобных затей. Я сделала это для тебя и Джорджа.

— Не понимаю почему, — сухо заметила Люси.

— Да ладно тебе. Между вами просто безумная химия. Все мои чакры открываются при одной мысли о вас двоих!

— Да я его толком не знаю.

Петра снова рассмеялась и покачала головой:

— Вы оба знали друг друга много жизней. Вы просто еще этого не осознаете.

Вы оба знали друг друга много жизней. Эти слова отзывались эхом в голове Люси на протяжении всего ужина из пяти блюд, тостов, произнесенных различными Цю и де Векки, церемонии разрезания свадебного торта, вручения гостям бонбоньерок на память и первого танца Изабель с Дольфи, пока им пел серенаду какой-то парень по имени Эрос [76] Эрос Рамаццотти, возможно, был неизвестен Люси, но в Италии настолько знаменит, насколько это в принципе возможно. Он продал более шестидесяти миллионов пластинок за свою тридцатилетнюю карьеру. — Примеч. автора. , отчего все итальянцы буквально с ума посходили. И даже сейчас, бродя по территории виллы Йовис, Люси не могла выкинуть из головы слова Петры, как ни старалась.

Изабель и Дольфи пригласили своих ближайших друзей на вечеринку, устроенную после свадьбы на вилле Йовис. Руины дворца роскошно декорировали бархатными пуфами и диванами, меховыми покрывалами и расписными шелковыми фонариками. Это была Италия, и все, кто задерживался в большом зале виллы, казалось, курили либо сигареты, либо косяки, а Люси предпочла подышать свежим воздухом. Кроме того, Джордж не обращал на нее никакого внимания после ужина, и теперь со счастливым выражением лица удобно устроился в уголке, увлеченный беседой с Даниэллой и Софи.

Направившись по освещенной дорожке вокруг внешней стены дворца, Люси снова прошла мимо Прыжка Тиберия и увидела светящуюся лестницу, которую не заметила днем. Поддавшись любопытству, девушка спустилась по ступеням и через тяжелую ржавую металлическую дверь вошла в узкую комнату, освещенную свечами. Комната была вырублена прямо в скале, ее потолок рассыпался от времени и открылся для звезд. Из камня была высечена скамья, а в дальнем конце виднелось маленькое оконце, выходившее на море.

Люси выглянула наружу. Под гигантской луной вода выглядела почти фосфоресцирующей, и Люси хотелось поплавать в лунном свете. Интересно, каково оказаться внутри легендарного Голубого грота во время полнолуния? Она решила во что бы то ни стало увидеть грот завтра. Ведь это будет их последний день на Капри.

Она внезапно осознала, какой же дурочкой была, странным образом увлекшись Джорджем, ведь, по всей вероятности, они больше никогда не увидятся. Петра была абсолютно не права. Люси не интересовала Джорджа. Всю неделю он совершенно ясно давал это понять. Это Люси грохнулась в обморок на площади. Это Люси рыдала, как маленькая девочка, обслюнявив ему плечо. Это она накинулась на него в Позитано с поцелуями. Джордж был предельно вежлив, но после Позитано он практически избегал ее. Он игнорировал ее в монастыре, он игнорировал ее на яхте, и он игнорировал ее прямо сейчас. Почему Люси вообще питала иллюзии, что кто-то вроде него может ею заинтересоваться, когда на вилле вьется целый рой красивых, утонченных женщин, ловящих каждое его слово? Должно быть, это все свадебная лихорадка, растущая луна, ну и романтика Капри.