Линда Николз - Счастливая ошибка

И теперь, снова и снова разглядывая свое лицо на обложке брошюры, Джейсон с удовлетворением думал, что правильно сделал, прислушавшись к совету редактора. Программную речь он сочинил блестящую, брошюра с научными материалами выглядела внушительной, и сам он на обложке излучал бодрость и оптимизм. Вот только…

Вспомнив о том, что ему так и не удалось поразить съехавшихся на симпозиум коллег своей речью, доктор Голдинг печально вздохнул и отложил брошюру. Какая ирония судьбы: вокруг кипит жизнь, симпозиум продолжается, а он валяется здесь, в больничной палате! Нет, конечно, Моника права, утверждая, что этот симпозиум не последний в его жизни, но все равно очень обидно. А вот с чем Джейсон решительно не может согласиться, так это с ее не лишенным ехидства замечанием, будто он принял приглашение выступить на конференции лишь затем, чтобы утереть нос некоторым коллегам. Особенно бывшим коллегам, которые всегда делали вид, что не замечают его научных успехов и стремительного карьерного роста. И еще: Моника расценивала его выступление на симпозиуме как своеобразную месть завистливым недоброжелателям, упорно не замечающим его достижений.

А завидовать и в самом деле было чему! Во-первых, сам президент ассоциации прислал ему приглашение выступить с программной речью. А во-вторых, с интервалом в шесть месяцев доктор Голдинг выпустил две книги, каждая из которых сразу попала в список бестселлеров, печатающийся в „Нью-Йорк тайме“, и вскоре должна выйти в свет третья – в следующем месяце.

И вдруг такая напасть! Сердечный приступ, так некстати и не к месту случившийся!

– Ваши коронарные артерии на восемьдесят пять процентов закупорены, – сообщил ему врач после внимательного осмотра и изучения всяческих анализов.

– Но есть же средства, как их откупорить? – спросила Моника, и Джейсон, услышав ее вопрос, с неприязнью подумал, что некоторые люди совершенно не стесняются своего невежества.

– Разумеется, есть, – с улыбкой ответил врач. – И мы их применим.

„И вот завтра они будут их применять, – угрюмо вздохнув, мысленно констатировал доктор Голдинг. – Будут делать нечто вроде хирургической операции“.

Новая волна жалости к себе захлестнула его, и он, закрыв глаза, со страдальческим видом принялся вспоминать, какие еще неприятности, кроме сердечного приступа, лишившего его возможности блеснуть речью перед коллегами на симпозиуме, отравляют ему жизнь. Дом в Пасифик-Хайтс, который до сих пор так и не продан, и новая книга, издание которой задерживается до следующего месяца. Что же еще? Пожалуй, и этого достаточно.

Буквально на днях Моника долго убеждала его, что неприятности эти ничтожны и на них не следует обращать внимания, но настроение мужу ей поднять так и не удалось. Правда, надо отдать должное Монике: говорила она убедительно. Симпозиум – не последний в его жизни, дом рано или поздно найдет своего покупателя, а затянувшийся выпуск книги лишь подогревает интерес у будущих читателей. Моника даже напомнила Джейсону, что у него есть она, жена, и вдвоем всегда легче справляться с проблемами, однако…

– Ну вот, нашла! – Голос Моники вывел доктора Голдинга из задумчивости.

Он открыл глаза и увидел, что жена протягивает ему огрызок карандаша и клочок бумаги, на котором вряд ли уместилась бы даже пара слов.

– Лучше поздно, чем никогда, – сделав трагическое лицо, сказал он. – В данном случае эта пословица неверна.

– Почему?

– Я забыл, какую мысль хотел записать.

– Бывает. Извини.

Джейсон взглянул на Монику: губы плотно сжаты, выражение лица бесстрастно, но тон, которым она произнесла последнюю фразу, свидетельствовал о том, что она еле сдерживает раздражение. Доктор Голдинг хотел бросить ненужные теперь огрызок карандаша и клочок бумаги на столик, но, не увидев рядом столешницы, удивился. Однако тотчас же вспомнил, что сам недавно пнул столик ногой, вымещая на нем все свои обиды, и тот откатился от кровати.

– Давай я положу, – холодно промолвила Моника. Джейсон вручил ей огрызок карандаша и мятый клочок бумаги и снова закрыл глаза. Полежал некоторое время молча, машинально потирая ладонью участки головы, на которых еще недавно сверкала лысина, а теперь росли волосы, вытер пот со лба. Господи, ну и жариша здесь! Видимо, ему придется устроить в этой больнице еще один скандал, подобный тому, который он закатил, когда его не хотели помещать в отдельную палату. Теперь он будет требовать кондиционер – и не сломанный, а в рабочем состоянии.

– Моника, надо сказать персоналу, чтобы в палате установили кондиционер, – открывая глаза, раздраженно произнес доктор Голдинг. – Или они хотят, чтобы я задохнулся и умер от жары?

– Кондиционер в палате есть, и он включен, – не глядя на мужа, ответила Моника и взяла со стола пульт дистанционного управления. – Ложись на спину и постарайся успокоиться. Ты много нервничаешь.

Она села на стул, включила телевизор, пощелкала пультом и, найдя сериал про Голливуд, принялась с интересом смотреть. Джейсон с недовольным видом отвернулся. Нет, это просто возмутительно! Сидеть и беззаботно пялиться в экран телевизора, когда жизнь мужа в опасности, а карьера, возможно, под угрозой! На Монику ни в чем нельзя положиться, он убеждался в этом много раз. Вот, например, перед отъездом в Нью-Йорк на симпозиум он попросил ее выполнить несколько поручений, и что же? Вне всякого сомнения, Моника благополучно забыла о них. Сейчас и проверим.

– Моника, ты выполнила мою просьбу? – строго спросил Джейсон, поворачивая голову в сторону сидящей перед телевизором жены.

– Какую именно, дорогой?

Моника грациозно закинула ногу на ногу. Раньше эта ее манера и длинные стройные ноги всегда вызывали у Джейсона восхищение, но по прошествии ряда лет ему в голову иногда приходила мысль, что даже неправильное произношение слов может являться веской причиной для развода.

– Ты связалась с подрядчиком?

– С каким?

– С тем, которого нам рекомендовал Метцер. Из Петалумы, – чувствуя, что у него начинает повышаться давление и шуметь в ушах, раздраженно проговорил Джейсон.

– Я думаю, он объявится завтра, – ответила Моника, пощелкала кнопками пульта и, отыскав иностранный сериал, стала с интересом следить за слезливой беседой двух дам, говорящих, судя по всему, на хинди.

– Найди в больнице факс и пошли сообщение подрядчику, – продолжал Джейсон. – Пусть он пришлет мне по факсу смету будущих расходов. Я должен просмотреть ее прежде, чем в моем офисе начнется реконструкция.

Не отрывая взгляда от экрана телевизора, Моника молча кивнула, а Джейсон возмущенно возвел глаза к потолку.

Нет, Моника невыносима! Напоминает неразумного ребенка. Понятия не имеет, откуда берутся деньги, как они зарабатываются. Ей бы только бегать по магазинам, выбирать и покупать себе наряды, причем не всегда соответствующие ее фигуре и внешности.