Кайли Адамс - Как в кино

Татьяна обеими руками пригладила волосы. Она была без сил. Доктор Джи любезно согласилась принять ее после приемных часов, но сейчас Татьяне хотелось только одного: спать. Сказывался длинный съемочный день. Съемочная группа взялась за постельную сцену с одержимостью самодеятельных киношников, оплачивающих съемки собственными кредитными карточками. Конечно, в итоге сцена получилась, но от бесконечных поцелуев, объятий и кувыркания в кровати у Татьяны ныло все тело. Ей отчаянно хотелось принять ванну, выпить пару таблеток от головной боли, зажечь ароматическую свечу с запахом лаванды и негромко включить джаз. Она устало посмотрела на доктора Джи. Сегодня вечером она была просто не способна разбирать свою жизнь по косточкам.

– Я правильно понимаю, что сексуальный контакт с Джеком удовлетворил ваши физические потребности, но оставил вас неудовлетворенной эмоционально?

Слишком проницательно. И грубо. Даже для психоаналитика. Татьяна закрыла глаза.

– Иногда я вас ненавижу.

Доктор Джи не сделала паузу даже в полсекунды.

– Давайте поговорим об этом.

Татьяна тяжело вздохнула. Выбора нет, придется подчиниться.

– Да. Отвечаю на ваш вопрос. Вы попали в точку.

– Совсем не обязательно, что это плохо. Иногда люди ожидают от сексуальной близости слишком многого. Она не может всегда удовлетворять потребности на всех уровнях. Ключ...

Татьяна ее перебила:

– Нет смысла анализировать этот конкретный эпизод. Джек все равно не задержится надолго.

– Вы собираетесь его уволить?

– Вы с ума сошли? – Татьяна запоздало сообразила, насколько нелепым был ее риторический вопрос. Если тут кто и сошел с ума, то это явно она. – Я его никогда не уволю. Джек – это лучшее, что случилось с... – Татьяна запнулась, собираясь сказать «со мной», но в самый последний момент успела остановиться, – с близнецами за последнее время. Я пыталась взять с Джека обещание, что он останется с ними до тех пор, пока им не исполнится восемнадцать. – Татьяна застенчиво пожала плечами. – Он отказался.

– Вы просили его дать это обещание применительно к его нынешнему положению в вашем доме, то есть и качестве няни?

– Мэнни, – машинально поправила Татьяна. – И что вы имеете в виду под этим «нынешним положением»? Впрочем, это не важно. Джек не задержится в этой роли надолго. Он не обязан этим заниматься. Ему двадцать шесть лет, и он волен делать все, что пожелает. Может быть, он на следующей неделе уволится, откуда мне знать.

– Да, это верно, – тихо сказала доктор Джи. – Может. Татьяна встревожилась:

– Вы думаете, он уволится? Доктор Джи покачала головой:

– Не могу строить догадки.

– Может, мне стоит обратиться к экстрасенсу? Принесу ему кусочек какой-нибудь одежды Джека, и пусть он считает с него информацию.

Доктор Джи быстро склонила голову набок и приняла прежнее положение.

– Интересный подход.

– А что, у вас есть идея получше?

– Попробуйте быть честной с самой собой.

Татьяна мысленно приготовилась к удару. Такое случалось почти на каждом сеансе. Все шло прекрасно, а потом вдруг доктор Джи сваливала ее с ног ударом психологической кувалды.

– Я признала, что секс был хорош. По-моему, это уже что-то, я ведь могла запросто убедить себя, что Джек в постели никуда не годится.

– Как вы можете просить Джека что-то обещать на восемнадцать лет вперед? Это несправедливо. Кроме того, я не верю, что вас беспокоит только его преданность близнецам. Думаю, вдействительности вас куда больше беспокоит его преданность вам.

Татьяну разобрала досада.

– Вы мне ни в чем не даете поблажки. Доктор Джи рассмеялась.

– Татьяна, задача наших сеансов вовсе не в этом. Иногда мне кажется, что моя работа состоит в том, чтобы раскрывать пациентам глаза на разного рода обманы, которые имеют место в их жизни. Мы все с этим сталкиваемся. Но чаще всего самую сильную боль нам причиняет тот обманщик, которого мы видим в зеркале. Не обманывайте себя, не пытайтесь себе внушить, что если Джек отказался взять на себя какие-то обязательства по поводу работы, это означает, что он не готов связать себя обязательствами и в личных отношениях.

Татьяне не хотелось ничего анализировать. Куда легче идти по жизни, неся с собой обычный багаж уловок и хитростей. Татьяна коротко рассмеялась.

– Вы предлагаете мне сделать ему предложение? На лице доктора Джи не дрогнул ни один мускул.

– О браке я ни слова не говорила.

Татьянина сумочка зазвонила. Татьяна полезла за телефоном – мог звонить Джек с каким-нибудь вопросом по поводу близнецов. Увидев номер, определившийся на дисплее, Татьяна невольно застонала.

Нед Боннер – это Джастин звонит из Флориды.

Именно сейчас Татьяна была готова к разговору с матерью меньше, чем когда-либо: ночной недосып, всего одна таблетка антидепрессанта и даже ни одного моста поблизости, чтобы броситься с него в реку. Татьяна посмотрела правде в глаза и откровенно призналась самой себе, что она не готова к разговору с матерью. Но потом она вспомнила, что здесь доктор Джи, и испытала большое облегчение.

– Это моя мать. Я отвечаю на звонок только потому, что вы рядом и можете мне помочь, когда я повешу трубку. Не уходите. – Татьяна нажала кнопку. – Привет, мама.

– Вообще-то я рассчитывала, что ты позвонишь, но ты, похоже, не собираешься.

– Ну почему же, собираюсь. На Рождество. До него осталось всего несколько месяцев. Я рада, что мы прояснили этот вопрос. А теперь до свидания.

– Как она устроилась? Не сомневаюсь, что она не захочет со мной разговаривать, и меня это вполне устраивает. Передай ей, что я вышлю ее зеленый кашемировый свитер почтой – он был в химчистке.

Татьяна растерялась, не зная, что и думать.

– Ты что, кокаина нанюхалась?

– Оставь свои актерские шуточки, не желаю их слушать. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Посмотрим, как ты заговоришь, когда поживешь с Кристин под одной крышей с мое.

Татьяна крепче сжала телефон, как будто это могло внести ясность в слова матери.

– Не понимаю, о чем ты говоришь!

– Сегодня утром я посадила Кристин в самолет до Лос-Анджелеса.

Татьяна не верила своим ушам.

– Почему ты мне не позвонила?

– А зачем? Чтобы услышать, что ты и без того слишком занята?

У Татьяны негодование сменилось страхом. Она порылась в сумочке, нашла клочок бумаги и ручку.

– Продиктуй мне номер рейса и время прилета.

– Подожди, я сниму записку с холодильника.

Несколько секунд Татьяна ждала – сплошной комок нервов. Наконец мать вернулась. Записав то, что она ей сообщила, Татьяна возмутилась:

– Но ее самолет сел несколько часов назад! Ты с ума сошла? Надо было мне позвонить, чтобы я ее встретила! Ей всего семнадцать!