Алиса Ростовцева - Предлагаю ничью [СИ]

— А неприличные… — Тим неожиданно появился рядом со мной. И я почувствовала резкий скачок адреналина в крови. Мне удивительно повезло, что Тимур просто вытащил телефон из моих пальцев и вернул его в сумку. — Неприличные занимаются неприличными делами. Например, вот такими.

Меня схватили за талию и еще через пару секунд закинули на плечо.

— Эй, куда ты меня тащишь?!

— Что, жертва, уже испугалась? — Тимур, скопировав голос одного из героев ужастика, который мы только что с ним смотрели, приоткрыл дверь в ванную и зашел внутрь.

— Ужасно страшно. Я вообще-то боюсь темноты. Ты свет включить не хо…

— Тссс…

Калугин, объявившийся снова на следующий день, удивил меня просьбой о помощи и приглашением в ***тис.

— Будет большая презентация. И мне нужно представить проект, который мы разрабатывали пару месяцев назад. Ты сможешь приехать? Заодно я хочу тебя познакомить с парой коллег из Парижа. Возможно, тебя заинтересует их предложение.

— Ты о работе?

— Да, я тебе уже говорил.

О том, чтобы скрыть от Тимура посещение фуршета, не было речи. Уподобляться Керимову и притворяться, что задержусь на работе или встречусь с подружкой, я не хотела. Слишком свежы еще были воспоминания о «побеге» Тимура к Аннетт.

— И там будет Стас? — Тим поставил чашку чая на стол. Уставился на меня, хмурый и недовольный.

— Да, он попросил, чтобы я помогла.

Керимов сжал губы в тонкую линию.

— И ты собираешься туда пойти, — Тим не спрашивал. Он констатировал факт.

Пришлось повторить еще раз.

— Да. Я обещала помочь. Я не могу отказаться. Стас…

— Много для тебя сделал, — Тимур скривился, повторяя мои же слова. Я уже говорила ему о Калугине. И именно в таких выражениях. Потому что да, Стас многим сумел мне помочь. Особенно в тот момент, когда мне нужна была помощь.

Ревность Тимура по этой причине казалась мне сейчас неуместной.

— Ты мне не доверяешь, — я сделала простой вывод и улыбнулась краешком губ.

— Насколько я знаю, это взаимное чувство.

Я вскинула на Тима глаза, встретилась с пронзительным взглядом.

— Доверие относительная величина. Я не контролирую каждый твой шаг и не требую от тебя никаких объяснений. Если ты хочешь уйти, ты…

Тимур поднялся из-за стола и навис надо мной.

— А, может быть, стоит начать? Может быть, хватит уже притворяться такой равнодушной?

Я фыркнула. Назвать меня равнодушной Керимов явно поторопился. С моей Тимуро-манией, затянувшейся на последние пятнадцать лет, я была кем угодно, но только не равнодушной. Или Тимуру нужны доказательства моей безграничной любви? Но я не одна из его подружек на три с половиной недели, которая при каждом удобном случае изводит мужчину скандалами, ревностью и подозрениями не пойми в чем.

Кстати, о той истории с неожиданным исчезновением Тима мы говорили с Керимовым всего один раз. Тимур, хмурясь и сбиваясь через каждое предложение, коротко объяснил, что погряз в подготовке статей. Конференция, научный совет, научник, потребовавший каких-то отчетов. Удовлетворившись скупым описанием «недели-без-Кси», я не стала разбираться в оправданиях Керимова дальше.

Если я решила дать нам еще один шанс, значит, придется рискнуть.

— И что я, по-твоему, делаю снова не так? Не интересуюсь твоими делами? Мало времени провожу с тобой рядом? Или…

— Ты ловко уходишь от темы, — перебил меня Тим. — Мы говорим не об этом.

— Конечно! Мы говорим о Калугине, — я кивнула, возмущенно сложив руки под грудью. Отсутствие доверия Тим обсуждать не хотел. И может быть, зря. Его отношение к Стасу было лишь побочным симптомом. Но причина болезни крылась в совершенно ином.

— Ты твердо решила, что собираешься ему помогать?

— Я уже объяснила.

— И ты собираешься остаться с ним на вечеринку?

— Это не вечеринка!

— Фуршет, — Тим исправился, словно сделав мне одолжение. — Это что-то меняет?

— Я остаюсь не с Калугиным, для начала. А…

— А для конца? — ехидный голос Тимура вывел меня из себя.

— Керимов! Там будет более сотни гостей…

— Тем более. На фуршете тебе нечего делать. Так же как и разбираться с делами своего бывшего… извини, язык не повернется, назвать его мужиком. Твоему Калугину больше подходит слово — муд**а.

— Какого хрена, Тимур? Или ты теперь собираешься упрекать меня в то, что у меня было со Стасом? Хочу напомнить тебе, что ты тоже не Ангел небесный. Твоя Лили вообще была замужем.

— У меня в отличие от твоего… друга, — Керимов голосом выделил последнее слово, в интонациях выразив весь свой сарказм, — была только Яна.

— Да, неужели? — я округлила глаза. — Ольшанская, Жердина, Маркова — это только те, кого я помню с четвертого курса. Они кто? Развлечение на одну ночь и типа не в счет?

— А ты держала нам свечку?

Я вскочила со стула.

— А ты мне со Стасом держал?

— О гареме Калугина знает половина Москвы! И твой статус его главной ш… любовницы… — Тим запнулся и исправился быстрее, чем успел сказать глупость. Впрочем, слова Керимова уже отозвались болью внизу моего живота, так словно мужчина только что ударил меня в солнечное сплетение, — тоже не тайна, знаешь.

— По этой причине ты не приглашаешь меня на встречи со своими друзьями? — я дрожала от гнева, и, стискивая кулаки, боялась, что еще немного и кину в Тимура… Да, хотя бы тарелку. Все лучше, чем просто стоять и смотреть на него, зная, что словами ничего не докажешь. Прошлое не исправить! Его невозможно забыть. И кому как не Керимову помнить об этом. — Боишься, что о тебе будут говорить так же, как и о Стасе? Если ты считаешь меня одной из его содержанок, что ты делаешь рядом со мной? Что? Ты? Делаешь? Рядом?!

— Могу спросить то же самое у тебя. А что ты делаешь вместе со мной?

— Удачное время для подобных вопросов, — прошипела со злостью, мысленно добавив про себя прилипшее к Тиму прозвище «стрелочник». Его манера всегда и во всем переводить разговор на себя, отвечать вопросом на почти любой мой вопрос, стала уже привычной. Но при этом раздражала меня так же сильно, как и всегда. — Я развлекаюсь, если ты не догадался.

Тим кивнул, стерев с лица все эмоции, кроме разочарования.

— Ты права. Неудачное время для разговора. Особенно с той, кто наши отношения не воспринимает всерьез.

Что?

Последняя фраза Тимура прозвучала, как выстрел в упор. Грохот крови в ушах оглушил. Сердце прыгнуло к горлу.

Я не воспринимаю всерьез?! А Тим, значит, воспринимает?!

Удивленная и безмолвная, я тупо смотрела на то, как Керимов, прикрыв за собой дверь, скрывается в спальне.

Привести в порядок мысли и чувства оказалось непросто. Я провела на кухне почти целый час, метаясь из угла в угол погруженных в ночной полумрак двенадцати метров в квадрате. Я специально выключила свет, чтобы Тим, даже случайно не смог обнаружить, что я беззвучно рыдаю. И самое глупое было в том, что я не знала причины своих неожиданных слез. Керимов так ловко выставил меня виноватой. С другой стороны, зачем я сказала про развлечения? Или Тимур… я действительно думаю, что он несерьезен? А разве, может быть, как-то иначе, если Тим упрекает меня в отношениях со Стасом?