Эрин Ноэль - Обнажая правду [ЛП]

К сожалению, мне не удаётся продвинуться дальше второй страницы, отсутствие сна прошлой ночью даёт о себе знать, и я проваливаюсь в сон.

Не знаю, что вырывает меня из глубокой дрёмы, то ли хлопок входной двери, то ли топанье ботинками, но что бы там ни было, по резким движениям Рейза и по редким, отрывистым фразам, понимаю, что его что-то ужасно бесит. Он пулей бросается к стоящему в углу спальни сейфу. Приподнявшись и опёршись на подлокотник дивана, я беспрепятственно наблюдаю за тем, что он делает.

Рейз торопливо нажимает несколько кнопок на клавиатуре, затем прикладывает большой палец к маленькому прямоугольному сканеру, и с громким щелчком дверца открывается. Первым делом, вытащив оттуда ноутбук, он откладывает его в сторону, а сам начинает копаться в стопке папок с какими-то бумагами, его челюсти сжимаются, когда он находит то, что ищет. Бормоча что-то по-русски, он открывает папку и просматривает первые пару страниц, затем бросает ее обратно к остальным и берет компьютер.

— Что случилось? — кротко спрашиваю я, когда он выходит обратно в гостиную и плюхается на стул.

Не обращая внимания на мой вопрос, он включает ноутбук и, пока тот загружается, сердито смотрит на экран. Рейз даже не поворачивается в мою сторону, будто меня тут нет.

Прокашлявшись, я громче повторяю вопрос:

— Что случилось?

И снова нет ответа. Только ожесточённые пальцы неистово стучат по клавиатуре, останавливаясь каждые несколько секунд, чтобы что-то черкнуть на листке бумаги.

— Рейз, черт тебя дери, я знаю, что ты меня слышишь, — бросаю я, резко сев, страх за Мэддена начинает потихоньку проникать в душу. — Расскажи мне, что произошло. Я вижу, что с тобой что-то не так.

Он с рыком переводит на меня устрашающий взгляд.

— Ты ничего обо мне не знаешь, девочка. Иди спать.

Вспылив от такой внезапной холодности, я отбрасываю одеяло и поднимаюсь на ноги.

— Ты ошибаешься, — цежу я сквозь зубы, скрестив руки на груди. — Думаешь, я ничего о тебе не узнала за те две недели, что мы практически живём вместе? Будто я даже слова сказать не могу, хотя очевидно, что тебя что-то расстроило?

Сжав ладони в кулаки, он с силой бьёт ими по столу и резко встаёт. Ноздри раздуваются, и, готова поклясться, вижу пену в уголках его губ.

— Это последнее предупреждение. Закрой свой гребаный рот, или я найду тряпку и сам его тебе заткну.

Ни за что на свете.

— Нет! Тебя не было целый день, и вот ты влетаешь сюда, даже не поздоровавшись, и начинаешь с безумным видом искать что-то в сейфе. А когда я тебя спрашиваю, что случилось, ты полностью меня игнорируешь, пока я не закатываю истерику. И это все тот же человек, который, несмотря на все опасности, привёз ко мне любимого мужчину, только чтобы я могла сказать ему, что люблю его… Рейз, я не нахожу этому объяснения. А теперь выкладывай, что происходит!

Он резко откидывается на спинку стула, трёт пальцами переносицу и качает головой, бормоча что-то, чего я не могу понять. Внезапно я больше на него не злюсь, я чувствую тревогу. Единственный раз, когда я видела его таким уязвимым, был тогда, когда он упомянул о своей покойной жене. И хотя он выше ростом почти всех, кого я знаю, крепок как скала, может голыми руками убить человека, а ужасный шрам, уродующий его лицо, испугает кого угодно, прямо сейчас он выглядит как отчаявшееся, потерянное существо, изо всех сил пытающееся найти ответы.

Ноги сами по себе ведут меня по выцветшему ковру, и, не успев ничего понять, я уже сижу у него на коленях, обнимая тонкими руками его шею и притягивая его к себе. Часть меня ожидает, что он будет сопротивляться, вырываться из моих объятий, но тот факт, что он этого не делает, говорит громче всяких слов. Что бы сегодня ни случилось, когда его не было, это действительно сильно на него повлияло, и вместо того чтобы снова его расспрашивать, я замолкаю и позволяю ему самому решить, как с этим быть.

— В тот день я должен был поехать в Чикаго. Это я должен был умереть, я, а не она. Это должен был быть я.

Его голос обрывается, он зарывается лицом в изгиб моей шеи.

Я не знаю, как помочь ему, могу лишь утешить его, поэтому прижимаю Рейза еще крепче и, успокаивая, провожу ладонью по его затылку, пропуская короткие светлые волосы сквозь свои пальцы. Я не давлю. Не задаю вопросов. Я просто даю ему понять, что, если он захочет все рассказать, то я здесь. И хотя мне отчаянно хочется узнать, что случилось, также мне слишком хорошо известно, что каждый человек сам в своё время должен взглянуть в лицо своим демонам. Некоторые из моих до сих пор заперты в тёмных тайниках сознания.

— Я, как сейчас, помню день, когда впервые ее увидел, — помолчав несколько минут, произносит он. Я отпускаю руки, позволяя ему откинуться на спинку стула, наши взгляды встречаются. — Это произошло практически сразу после того, как мы сюда переехали. Дед устроил большое празднество в честь приезда своего младшего сына, моего отца, и всей остальной семьи в Штаты. Я зашёл в дом полный людей, но, казалось, видел только ее. Она была так прекрасна, что я не мог отвести взгляд. Я знал, что женюсь на ней, еще до того как мы произнесли друг другу хоть слово.

При мысли о Рейзе как о влюблённом подростке я улыбаюсь.

— Минутку, — говорю я, спрыгиваю с его колен и направляюсь на кухню.

Потянувшись на цыпочках, я достаю с верхней полки шкафа бутылку водки и два стакана. Налив крепкий напиток по ёмкостям, я возвращаюсь к столу, в этот раз сажусь напротив него и двигаю к нему тот стакан, где больше налито.

— Окей, теперь мы, как следует, подготовились. Рассказывай, что случилось после.

Подняв стакан, Рейз крутит его, взбалтывая жидкость. Его плечи расслабляются, и страдание медленно покидает лицо.

— Ну, для начала я спросил своего кузена и лучшего друга, Алексея, а по совместительству ее отца, есть ли у неё парень. В моей семье, если что-то и нельзя, так это влюбляться в дочь конкурента или в чужую женщину. В обоих случаях ты довольно быстро оказываешься мёртв.

— Значит, парня у неё не было, а происхождение было подходящим?

— Да, определённо парня у неё не было, — с тихим смешком отвечает он. — Ее отец самый страшный человек в Bratve. Мы зовём его Palach, исполнитель приговоров. Ни один мужчина в здравом уме не приближался к ней ближе, чем на двадцать метров из страха, что сначала придётся иметь дело с ним.

Он замолкает, отхлёбывает большой глоток водки, я делаю то же самое.

— Но ты его не боялся?

— Дьявол, конечно боялся. Откуда, как ты думаешь, у меня на лице появилось это уродство? — усмехается он, указывая на шрам, по форме напоминающий молнию.

Сделав над собой усилие и моргнув, я делаю еще один глоток, на этот раз поменьше, и жду его объяснений.