Nadya Jet - Аморальное поведение [СИ]

— Меняемся! — слышится голос Хейла, и Гарри кружит меня, передав младшему брату.

— Что ты делаешь? — с недоумением спрашиваю я и кладу ладонь на плечо парня. — Как же Дэйна?

— Это всего лишь танец, Гордон, — равнодушно сообщает он, и мы начинаем двигаться. — Хочу поблагодарить тебя за те слова на ужине.

— Мы же друзья.

Наклонив меня назад, парень смотрит прямо в глаза, и по коже начинают бежать мурашки. Нельзя мне так реагировать на него, но почему-то возникает сложность.

— Друзья? — проговаривает он, и мы снова двигаемся. — Конечно друзья, Гордон.

Я совсем не понимаю, что происходит. Он говорит загадками, которые вызывают еще большее непонимание. Холодная рука крепко сжимает мою ладонь, от чего нет времени задуматься.

Слышится голос мистера Осборна, который приглашает всех занять места в зале. Отстранившись от парня, поправляю платье и беру его под руку, пытаясь избежать его восхищенного взгляда.

— Хочу поблагодарить каждого присутствующего здесь, — говорит директор библиотеки, когда все гости усаживаются на места. — На протяжении шестнадцати лет существует этот аукцион, который приносит добро приобретателю и людям, которые получают с этого аукциона деньги. Поднимая свой номер, вы не просто вкладываете деньги в хорошую книгу, но еще и помогаете тем людям, которым действительно нужна помощь. Добро пожаловать на ежегодный шестнадцатый аукцион «Благо»!

Раздаются аплодисменты.

Теперь я знаю, как именно проходят аукционы. Женщина сорока лет приобрела первое издание словаря Даля за триста девять тысяч долларов. Никто не хочет уступать до последнего, но конец все равно наступает. Сидя на одном месте около трех часов, начинаю скучать, но завершение вечера наступает быстро.

Водитель сначала отвез домой миссис Диксон, которая приобрела уничтоженное издание «120 дней Содома», а затем уже и Дэйну, которую Хейл пошел провожать до дверей. Посмотрев в окно, наблюдаю за тем, как парень нежно берет руку Дэйны и начинает мило улыбаться. Внутри возникает чувство пустоты, которое сложно описать одной эмоцией. Когда они начинают целоваться, отворачиваюсь, затаив дыхание.

Оставшийся путь пришлось ехать в тишине. Я просто не знаю о чем говорить, пока не вспоминаю об издании, про которое говорил мистер Осборн.

— Почему твой отец хочет, чтобы ты пошел в издательство?

— Не стоит задавать такие вопросы, Гордон.

В очередной раз теряюсь. Обидно, что я не в курсе многого.

— А… Дэйна знает? — чуть слышно спрашиваю я.

— Что не так?.. Какая-то ты подавленная.

— Значит, знает.

Водитель с тревогой поглядывает на нас, пока во мне пробуждается злость.

Почему он считает меня другом, если не может сказать о том, что обсуждалось перед всей семьей?..

Когда мы подъехали к домам, быстро выхожу из машины и обхожу Хейла стороной, не сказав ни слова.

— Да в чем проблема?! — кричит он, остановившись на месте. — У тебя критические дни или простое неудовлетворение?

Остановившись, поворачиваюсь к парню, чтобы тот увидел мою натянутую улыбку, а затем направляюсь к дому Редмонда. Открыв дверь, поворачиваюсь и говорю:

— Ага, поговорим, когда я получу удовольствие.

Как только захожу в спальню, вижу парня с книгой в руках.

— Редмонд, снимай трусы!

— Серьезно? — усмехается он и разводит руки в стороны.

— Нет конечно, — вздыхаю я и присаживаюсь на кровать. — В последнее время все идет как-то странно.

— О чем ты, Рови?

С каждой ссорой или ситуацией, которая меня не устраивает, хочется предъявить о споре. Я не беру его как основу всех взаимоотношений между нами с парнями, а это и пугает. Время идет вперед, и привычка, находиться рядом, увеличивается. Именно поэтому мне не хотелось участвовать в плане Дэйны; я влюбляюсь в каждого из парней по-своему. Хейл часто раздражает, но он стал и становится ближе. Редмонду достаточно посмотреть в глаза, чтобы заставить меня сделать все, что угодно. Скрывать истинные чувства порой не получается даже прикрываясь безразличием и безэмоциональностью.

— Аукцион не оправдал твоих ожиданий?

— Почему ты не поехал? — с интересом спрашиваю, заволакивая ноги на кровать. — Наверняка работать закончил раньше, чем все началось.

— Истинная причина не касается работы, — проговаривает Редмонд, бегая глазами по тексту. — Что мне делать среди людей, которым некуда девать деньги?

— Благотворительность! Тебе же не нужно вкладываться, если нет желания приобрести.

— Не интересно.

Вечное «не интересно». Даже тогда, когда я права, он говорит свое любимое «не интересно». Никак не могу понять, почему Редмонд так холодно относится к мероприятиям и людям, которые их посещают. Если я позвала его за компанию, ссоры с Хейлом не было бы, а какой итог сейчас?.. Я уже забыла причину спора, как только посмотрела в глаза Редмонда.

Вздохнув, поднимаюсь с места, поправляя платье. Хочется скорее переодеться и лечь спать, чтобы завтра не проспать до обеда.

Как только собираюсь развернуться, парень спрашивает:

— Ты ничего не заметила в колледже?

Интерес мгновенно совершает удар по голове, и губы приоткрываются, но не для того, чтобы что-то сказать, а дабы получить быстрый ответ. Редмонд не смотрит в мою сторону, пока не осознает, что я молчу. Поднявшись с кровати, он аккуратно кидает книгу на матрас и делает шаг в мою сторону.

Его глаза отвлекают от всякой сути, когда перемещаются на мои губы. Прекрасная привычка, мне нравится. Каждый раз, когда он смотрит на них, я хочу накинуться на парня и продать душу дьяволу, которому поклоняется Одри.

— Что именно? — наконец-то спрашиваю я, словно ребенку собираются поведать секрет.

— Изменения. Возможно, в студентах.

— Нет.

Улыбнувшись, Редмонд скользит ладонью по бедру, и снова реакция дает о себе знать; дыхание учащается, а глаза прикрываются. Смотрю в серые глаза, пока парень ухмыляется, радуясь на такую реакцию и расклад.

— Так, — сквозь силу продолжаю я, — что ты имеешь виду?

— Хочу, чтобы ты сама заметила.

Заметила?! Как заметить то, о чем я понятия не имею?.. Это же глупо, а интерес уже присутствует и нарастает с каждым вдохом запаха одеколона парня.

— Не играй со мной, Редмонд.

Улыбка медленно исчезает с его лица, а глаза становятся грустными, словно пытаются вызвать жалость. Касаясь ладонью моей щеки, он нагибается и целует меня с нежностью, которая наводит сомнения. Отстранившись, парень смотрит в глаза, а наши лбы соприкасаются.

— Я отказался играть, Рови, — говорит он, обжигая своим дыханием мои губы. — Хватит.

— Играть?..

Прямо сейчас.

Он должен сказать об этом прямо сейчас, чтобы все изменилось. Стоит только представить, что сейчас я услышу правду от самого парня, на душе становится легче.