Мэри Бакстер - Сладкое возмездие

– Извини…

– Он оказался подонком. Кстати, ты слышала о нем последние новости?

– Нет, а что случилось?

– Сейчас расскажу. – Энджи засмеялась. – Я сегодня заменяю и радио, и телевидение: «Прослушайте сводку последних известий».

– И в самом деле, – улыбнулась Кейт.

– Так хочешь узнать, что слышно про моего отставного дружка?

– Конечно, хочу. Надеюсь, он получил по заслугам.

– Да уж, можешь мне поверить.

Кейт подняла брови.

– Вы же расстались. Откуда ты все про него знаешь?

– Пришлось наведаться к нему на работу. У него в квартире осталось кое-что из моих вещей, и я никак не могла получить их обратно. Звонила ему круглые сутки: дома никто не подходит, а в конторе отвечают, что его нет на месте. Вот я и решила: пойду прямо в фирму «Джонс и Страссберг» и буду там его караулить. Короче говоря, хожу я взад-вперед по коридору – и тут он вылетает из кабинета мистера Джонса. Ругается на чем свет стоит, весь бледный как смерть, просто ужас. Можно было подумать, что это ему перерезали горло и выпустили всю кровь.

– Господи, Энджи, ты сегодня меня доконаешь своими кровавыми подробностями.

Энджи рассмеялась:

– Слушай дальше. Оказалось, босс ему дал пинка под зад. В смысле, уволил.

Кейт не поверила своим ушам.

– Серьезно?

– А как ты думаешь?! Джонс каким-то образом дознался, что именно Дэйв распускал о тебе грязные сплетни. А босс таких вещей терпеть не может. К тому же стало известно, что Дэйв использовал в работе неэтичные методы.

Кейт тихо охнула:

– Поделом ему! Он мне много крови попортил за последнее время.

– Теперь как противника его можно сбросить со счетов. Когда станет известно, за что его уволили, его карьере придет конец.

– Если бы так… Дэйв Нильсен не из тех, кто долго отлеживается в норе и зализывает раны.

– Так или иначе, а из фирмы его вышибли.

– Ну и что? Не удивлюсь, если он где-нибудь возникнет снова. – Кейт задумалась. – Вполне возможно, он откроет собственную адвокатскую контору и будет являться ко мне со своими клиентами.

Энджи расхохоталась:

– Не видать ему больше клиентов как своих ушей. И вообще, забудь о нем. Бери пример с меня.

– А разве ты его забыла?

– Почти. Надо признаться, в постели с ним было очень даже неплохо. Но это дело прошлое. – Энджи слабо улыбнулась.

Теперь засмеялась Кейт:

– Энджи, ты ненормальная, но я тебя люблю.

– И я тебя тоже.

– Расскажи, куда ты уезжаешь?

– В Даллас. Мне там предложили отличное место.

– О, Энджи, я так рада за тебя!

– Может, хоть в этот раз не наделаю глупостей.

– У тебя все будет хорошо, вот увидишь.

Энджи смутилась:

– Прямо не знаю, как мне тебя…

– Оставь, пожалуйста! – перебила Кейт.

Энджи встала.

– Я уезжаю в конце этой недели, но когда ты победишь на выборах, не забудь пригласить на торжество.

– Не когда , а если . Какое же торжество без тебя?

У самой двери Энджи обернулась:

– Ты сейчас меня, наверное, убьешь, но я все равно скажу.

Ты будешь последней дурой, если от него откажешься.

Кейт нахмурилась:

– О чем ты?

– Ты прекрасно знаешь: о Сойере.

– Это пройденный этап. – Кейт побледнела.

– Все зависит от тебя.

– Нет, с ним все кончено, – упрямо сказала Кейт, и ее лицо стало непроницаемым.

Энджи вздохнула:

– Ну что с тобой делать? Уперлась, как мул. Кто бы ко мне так относился, как Сойер к тебе относится!

Энджи захлопнула за собой дверь. Кейт осталась стоять с раскрытым ртом.

Томас Дженнингс вышел из здания миссии и сразу попал в кольцо репортеров.

– Воронье проклятое, – прошипел он, пытаясь увернуться.

У него ничего не вышло. Они действительно готовы были рвать его на части, словно падаль.

– Дайте пройти, – отмахивался Томас.

Бойкая журналистка сунула ему под нос микрофон:

– Святой отец, кому из женщин сейчас принадлежит ваше сердце?

– В самом деле, святой отец, кто она?

– Как ее зовут?

– Что теперь говорит ваша паства, святой отец?

– Святой отец, как вы могли бросить ребенка? Кем же надо быть, чтобы дойти до такого зверства?!

Тяжело дыша, Томас пробивался сквозь толпу:

– Прочь с дороги! Отстаньте. Я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы.

Проклятие! Надо было отсидеться в офисе. С другой стороны, не будешь же всю жизнь прятаться от людей.

Впрочем, не исключено, что именно это его и ждет – по ее милости. Он готов был оторвать ей голову своими руками.

Работая локтями, Томас едва добрался до машины, торопливо отпер переднюю дверцу и включил зажигание.

– Убирайтесь с дороги, не то всех передавлю! – в бессильной злобе кричал он сквозь стекло.

Он был способен на все. Его душил гнев. И страх. Кровь пульсировала во всех жилах.

Наконец Томасу удалось выехать со стоянки. Одежда намокла от пота. Он чувствовал, что зажат в тиски. После бесстыдного заявления Кейт его телефон не умолкал. Паства пришла в бешенство, все пожертвования немедленно прекратились.

Телевизионные спонсоры отказали ему – все, кроме двоих, но это был только вопрос времени.

Он с такой силой сжал руль, что хрустнули суставы пальцев. Всю дорогу он так и просидел, втянув голову в плечи, и, только когда зарулил на подъездную дорогу, позволил себе распрямиться. Тишина. Сюда репортеры еще не добрались.

Томас вылез из машины и с облегчением взглянул на свой дом. Потом вытер лицо платком, достал портфель и направился к входу. Очутившись в холле, он споткнулся о какой-то тяжелый предмет и чуть не упал.

– Это еще что?

– Разве не понятно?

Томас в бешенстве уставился на чемоданы (его чемоданы!), а затем поднял глаза на Аннетту, которая остановилась на середине винтовой лестницы.

У Томаса дернулся кадык.

– Это мой дом, черт побери!

Она засмеялась холодным, пронзительным смехом:

– Построенный на деньги моего папы!

– Он записан на мое имя, ясно тебе?

– И на мое тоже. Только это уже не важно. Ни один судья ни в каком штате не присудит его тебе.

– Убирайся к черту.

– Сам убирайся. Будешь корчиться в адском пламени, а я полюбуюсь. Видеть тебя не могу. Катись к своим потаскухам. – Аннетта запрокинула голову и опять зашлась хохотом. – Здорово она тебя припечатала, ничего не скажешь! На вид милая судейская дамочка, а какие острые зубки, прямо клыки, да и только. Прискорбно, конечно, что это и по мне ударило. – Ее глаза смотрели жестко и беспощадно. – Хватит, я столько лет была женой чудовища.

– Тебе не удастся меня выставить!

Тут на верхней галерее появился огромного роста человек с седой шевелюрой и мощными бицепсами. У Томаса душа ушла в пятки. Это был его тесть, Райли Холкомб, с которым у него не было ни малейшего желания связываться.