Ширли Басби - Любовь возвращается

Подъехав к веселому красно-белому зданию, где размещался магазин Магуайра, она выключила зажигание. Надо надеяться, что Мелисса на месте.

Она там оказалась и с хмурым видом открыла дверь. При виде Шелли лицо ее озарилось ослепительной улыбкой.

– Привет, Шелли. Что привело тебя сюда? Надеюсь, какая-нибудь свежая сплетня.

Шелли улыбнулась в ответ и покачала головой:

– Нет. Я подумала, что если кто и в курсе сплетен, так это ты.

– Как же, дожидайся, – отозвалась Мелисса-Джейн. – Я всегда все узнаю позже всех. – Она показала на стул возле одного из серых металлических письменных столов, загромождавших кабинет, и добавила: – Присаживайся. Мне все равно нужен перерыв.

Кабинет ее был небольшим, чуть ли не каморкой, все пространство которой занимали шкафы с деловыми папками, книжные полки и три письменных стола, не считая другого офисного оборудования. Среди этой тесноты змеились три коротких и узких прохода. Все плоские поверхности были завалены какими-то брошюрами, рекламными проспектами и большими красными скоросшивателями. Все это производило впечатление какого-то хаотического порядка. Было еще там два компьютера, парочка мониторов с большим экраном, копировальная машина, факс, телефоны, и повсюду была разбросана прочая офисная дребедень. С потолка около одной из стен свисали камеры слежения, что позволяло работающим в кабинете наблюдать за происходящим в магазине. Крохотное окошко, выглядывающее на прилавок с хлебобулочными изделиями, было единственным признаком, отличавшим это помещение от монашеской кельи. Наверху одного из шкафов с папками лежала совершенно не подходящая к окружению живописная маска гориллы с черными губами, вывернутыми в свирепом оскале.

– Зачем здесь эта штука? – полюбопытствовала Шелли, тыча пальцем в маску. – До Хэллоуина остается еще много месяцев.

Мелисса-Джейн насупилась.

– Погости здесь подольше и узнаешь. – Она бросила взгляд на большие круглые часы над своим рабочим столом. – Да, он должен здесь быть примерно через полчаса.

Сделав это загадочное заявление, Мелисса-Джейн плюхнулась на стоявший у стола дубовый стул с высокой спинкой и положила ноги на край черной металлической корзины для мусора, после чего поинтересовалась:

– Так как идут твои дела?

Шелли знала Мелиссу-Джейн всю жизнь, и до ее отъезда они были неразлучны. Их родители также дружили, а у девочек разница в возрасте составляла всего три недели: Мелисса-Джейн, или Эм-Джей, как она предпочитала называться, родилась в конце июля, а Шелли – в середине августа. Они одновременно пошли в начальную школу и вместе терпели одиночество частной школы-пансиона, куда родители отправили обеих доучиваться. Только присутствие подруги смягчало разлуку с семьей, друзьями и долиной.

Внешне молодые женщины были полной противоположностью. Эм-Джей – среднего роста, с шапкой белокурых кудряшек, бойко вздрагивающих при ходьбе – их цвет теперь поддерживался краской «Л'Ореаль», – с огромными карими глазами, похожими на анютины глазки, с проказливым личиком мальчишки-шалуна, вздернутым носиком и выпуклыми формами. Шелли была высокой и худощавой. Подростком она страшно завидовала и меньшему росту Эм-Джей, и щедрым изгибам ее фигуры, а подруга, естественно, вздыхала по стройности Шелли.

Глядя на длинные ноги Шелли, которые она с удовольствием вытянула перед собой, Эм-Джей заметила:

– Мне до сих пор кажется несправедливым, что у тебя и высокий рост, и стройность. Мои груди и бедра выглядели бы гораздо лучше на тебе.

– Не знаю, – ухмыльнулась Шелли. – Даже если бы мы смогли обменяться частями тела, мы, все равно бы считали, что другой досталось лучшее. Как говорят, «на другом берегу трава всегда зеленее».

Эм-Джей ответила заразительным смешком, которым славилась всю жизнь, и Шелли вдруг обнаружила, что тоже смеется. Этот смех вместе с огромными выразительными глазами был частью обаяния Эм-Джей: никто не мог не присоединиться к этому легкому воркующему смеху.

Поглядев на окна кабинета, Эм-Джей воскликнула:

– Ох, ты только взгляни на это!

Еще одной мерой безопасности было окно кабинета, через которое можно было смотреть лишь в одну сторону, наблюдая за тем, что творилось в магазине. С другой стороны оно выглядело просто зеркалом.

Шелли повернула голову и посмотрела в окно.

– Что тут такого? – спросила она. – Это всего лишь Джеб беседует с какой-то женщиной.

– Да, но ты видишь, с кем он беседует? Полагаю, ты еще с ней не знакома, но это Трейси Кингсли – местный ветеринар. Она приехала в долину после твоего отъезда в Новый Орлеан. Так что она здесь уже около десяти лет.

Шелли внимательно рассматривала рыжеволосую женщину, весело смеявшуюся тому, что ей рассказывал Джеб. Была между ними некая фамильярность, выражавшаяся в том, как близко стоял к ней Джеб, как лежала на ее плече его рука. Женщина была высокой, наверное, ростом с Шелли и примерно с такой же фигурой, правда, не столь стройной. «Грудь у нее больше», – мрачно подумала Шелли. Волосы женщины были стянуты в конский хвост и скреплены клетчатой тесьмой. Одета она была в типичную для долины ковбойскую одежду: поношенные синие джинсы, поцарапанные кроссовки и удобную просторную рубашку. «Красивая», – решила Шелли, рассматривая правильные черты ее лица.

– Значит, она ветеринар?

– Да, и очень хороший. Когда пса Джейми, Рауди, прошлым летом лягнула корова, у него была сломана нога в трех местах. Она его вылечила и не спросила за это бешеную плату. Ты не представляешь, как было здорово, что не пришлось ехать больше часа в Уиллитс с воющей собакой и рыдающим ребенком на заднем сиденье.

– Как поживают Джейми и Тодд? – спросила Шелли о сыновьях подруги.

Эм-Джей оторвала взгляд от окошка и скорчила рожицу.

– Хорошо. В этом семестре они у своего отца. После нашего развода он забирает их на полгода к себе, а я на остальное время. Они уже привыкли к полугодовой смене школ, хотя отметки каждый раз страдают, пока они не приспособятся. Они появятся дома к концу июля. – Выражение ее лица смягчилось. – Дождаться не могу! Я очень по ним скучаю, когда они уезжают… они так быстро растут. Я поверить не могу, что в следующем месяце Джейми будет двенадцать, а Тодду, моему малышу, в феврале исполнится десять.

Развод, окончание которого пришлось по иронии судьбы на день Святого Валентина, тяжело ударил по Эм-Джей. Она обожала своего высокого красавца мужа, патрульного федеральной дорожной службы Чарлза Саттона, и была просто убита, когда оказалось, что его ночные дежурства были свиданиями с различными привлекательными молодыми девицами, которых он встречал по роду службы. Обнаружив, что Чарлз изменял ей годами, она была потрясена до глубины души. Просто ошеломлена предательством. Так что ее решение покончить с двенадцатилетним браком и остаться с двумя маленькими детьми было трудным и мучительным. «Но, – сказала она Шелли во время одной из их марафонских бесед по телефону в тот ужасный период ее жизни, – я больше не могу ему верить, а если нет веры, то какое уж тут замужество. – Она рассмеялась сквозь слезы. – Пойми, все в его подразделении, да, наверное, и половина округа, знали, что он вытворяет практически в течение всего нашего брака. Я не могу его простить и оставаться за ним замужем».