С. Белмонд - Довольно милое наследство

Замок темен, и ветер свистит в его каменных бастионах, пробуждая злое эхо поверий об убийствах, интригах прошлого, кровосмешении, коварных планах и необузданных страстях. В основании замка – сырые казематы, где пытали несчастных, осмелившихся перейти дорогу королям. Море штурмует неприступные скалы, бросая вызов отчаявшимся душам и подмывая их кануть в забвении волн. И если приглядеться, то на одном из бастионов видна женщина, облаченная в изысканную пурпурную парчу с золотыми украшениями, в которых играют лучи солнца. Ее длинные блестящие волосы разметались по плечам, и она смотрит вниз, в море, взглядом, полным такого трагизма, что, похоже, и впрямь решает, не предпочесть ли смерть предательству мужчины…

– К черту все! – выкрикнула актриса, картинно сдвинув брови. – Мне в глаза летит песок и дрянь какая-то, я вся вспотела из-за этого тряпья, что вы нацепили на меня, а теперь еще и солнце зашло, так что я замерзла на этом чертовом ветру. Снимите уже наконец эту вшивую сцену, пока я не заработала воспаление легких!

– Снято, – с досадой сказал Брюс, режиссер картины. – Ну и стерва же она! – добавил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

У кого-то зазвонил телефон. Брюс повернулся и осмотрел съемочную группу.

– Чей телефон? – потребовал он ответа. – Кто бы там ни звонил, скажите, чтоб катились куда подальше!

Мы все еще раньше выключили телефоны и сложили их в машину звукооператора, как обычно и поступали каждый раз. Во всяком случае, так мне казалось.

Помощник звукорежиссера порылся в груде телефонов, нашел нарушителя спокойствия и ответил на звонок.

– Это телефон Пенни Николс! – объявил он группе. Все посмотрели на меня, а он добавил: – Тебе мать звонит.

– Тогда лучше не говорить ей, чтобы катилась куда подальше, – сказал мой начальник, Эрик.

Он у нас декоратор.

– Она говорит, что это важно и ужасно срочно, но не смертельно для жизни, – добавил помощник звукорежиссера.

Все члены съемочной группы, включая актеров, молча ждали.

– Спроси, можно ли перезвонить ей в десять? – сказала я, напуганная до смерти.

Парень поговорил по моему телефону и показал большой палец: мол, все в порядке.

Вечно моя мамочка не прочь поговорить с незнакомыми людьми. И едва ли ее остановил бы тот факт, что вся наша разношерстная компания находится в разгаре съемочного процесса. Я свободный художник на ниве исторических исследований, а также консультант по декорациям для компании кабельного телевидения «Пентатлон продакшнс», которая застолбила за собой право снимать исторические саги и биографические сериалы. Обычно снимаем мы в Нью-Йорке, хотя предполагается, что действия картин происходят в самых гламурных столицах мира. Клеопатра, Елена Троянская и королева Елизавета: все они плавали по реке Гудзон, осматривая свои владения. А то, чего они не могли найти на берегах реки Гудзон, дорисовывали ребята из отдела компьютерной графики второразрядной кинокомпании. Никогда нас не посылали куда-нибудь в красивое местечко. За исключением этого раза, а все потому, что новый помощник режиссера – девчонка из общества и ее заграничные связи впервые вывели «Пентатлон» на уровень совместного производства с европейскими продюсерами. И в итоге мы создаем детище «Жозефина – королева романтиков», известное также под рабочим названием «Жена Наполеона».

Хоть разок мы выбрались на съемки в Европу и даже нашли настоящий замок на побережье Ривьеры неподалеку от Канн, где Наполеон высадился на берег, чтобы совершить свое легендарное возвращение. И я с точки зрения исторической перспективы вижу лишь один недочет. Я не нашла доказательств того, что Жозефина действительно бродила по стенам замка и высматривала на горизонте корабль мужа-императора.

Роль Жозефины Бонапарт исполняла Луиза Санто, певица в стиле поп-музыки, которая на сцене работала под псевдонимом Ларима. Красивая девушка из испанского Гарлема. Она пробовалась на подиуме до того, как акулы шоу-бизнеса разглядели в ней очередную золотую канарейку. Музычка у нее так себе, но на волне, из тех, что постоянно слышишь в супермаркетах или парикмахерских, с повторяющимися строками и псевдодерзкими словами о дрянных парнях. Впрочем, Ларима удивила всех, когда выяснилось, что она вполне достойно ведет себя в кадре. Видимо, инстинктивно она понимала, что для телевидения важно обладать мимикой сфинкса. А еще она весьма недурственно, даже по-царски смотрится в платьях. Одним словом, она телегенична. К несчастью для Ларимы, она подписала контракт на сотрудничество с каналом за довольно скромный гонорар, и произошло это буквально за несколько дней до того, как одна из ее песен стала настоящим хитом. В общем, она застряла здесь с нами и всем своим видом показывала, что лучше бы мы утонули в море.

Со своего пятачка под бастионом я видела, как недоволен режиссер. Брюс и сам походит на Наполеона: лысоватый, приземистый, с комплексом маленького человека – тиран. Он действительно любит свою работу, и больших амбиций на этот счет у него нет, ему просто нужна постоянная работа да возможность снимать фильмы месяца, как сам он иногда шутит.

– Сегодня хоть гудков не слышно, – сказал ему помощник режиссера утешительно.

– Гудков? Да что гудки?! Мы и монолога не слышим. Стоит ей открыть рот, как ветер уносит каждое слово, – рявкнул Брюс.

Со звуком были настоящие проблемы во время съемок. Где бы мы ни начинали работать, везде нас преследовал рев автомобильных клаксонов, повсюду были пробки. Даже на холмах, в частном секторе или в уединенных деревенских церквях мы слышали рев грузовиков, крики рабочих, вой сирен. Вот и сегодня на бастионах замка, где никаких пробок не может быть и в помине, нам пришлось приостановить съемки, когда со своими друзьями появился бессовестно богатый знаменитый баскетболист, оставивший большой спорт. Они прикатили на быстроходных катерах и принялись кричать и улюлюкать, обливая себя дорогим шампанским, которое прямо тут встряхивали и открывали. Для нас технократические игрушки просто проклятие какое-то, ведь мы пытаемся восстановить события минувших дней в своей исторической мелодраме.

Но по крайней мере на этот раз мы хоть действительно находимся на потрясающей Ривьере. Во всяком случае, именно так мы себя успокаиваем. У нас на заднем плане самые что ни на есть настоящие руины, старинные замки, в которых мы снимаем, лучший антиквариат! Мы хоть не теснимся по тем же самым вагончикам, не едим из опостылевшей одноразовой посуды, не притворяемся, что Нью-Йорк по берегам реки Гудзон подходит для любого исторического полотна, будь то эпоха Екатерины Великой, Нефертити или еще какой-нибудь знатной дамы.