Надежда Духовная - Бугенвиллея цвета фуксии

– А парень у неё есть? – задала второй стратегически важный вопрос Маша.

И Славик, удивившись такому вопросу, вспомнил парня с фотографий, и ему пришлось ответить, что есть.

После этого Маша, казалось, потеряла к Тане всякий интерес. Она только спросила, останется ли Славик на ночь, на что тот поспешно ответил, что нет, и повторил, что очень устал за сегодня.

Он прошёл в комнату, где стоял компьютер, и спросил, что же с ним не так.

– Да нет, – поспешно ответила Маша. – Это с моим лэптопом что-то не так.

– И что же?

– Да постоянно виснет.

– А ты пробовала его перезагружать? Знаешь же, есть волшебный рецепт. Называется "семь бед – один ресет".

Маша засмеялась при этих словах, и ответила, что так беспокоилась, что не сможет работать, что сразу же схватила комп в охапку и помчалась обратно в Питер.

Славик слушал эту историю с интересом. Даже мир, крутившийся до этого с необыкновенной скоростью, вдруг приостановился на полуобороте. Этот бег начался с тех пор, как они вышли из дома, оставив Таню и родителей за столом допивать чай. В голове Славика пульсировала одна юркая мысль, похожая на бегущую строку: "Только бы она не спала, когда я вернусь." Чёрт, скорее бы закончить и выйти на свежий вечерний воздух, успеть вернуться и всё объяснить Тане. Какой же он осёл! Самый настоящий Фигаро, папа был прав! Что Таня теперь думает о нём? Каким же олухом, должно быть, он выглядит в её глазах. Только бы она не спала, когда он вернётся! Только бы не закончился так нелепо её первый день пребывания у него в гостях!

Хотя на что он рассчитывает? Таня приехала навестить его не потому, что между ними возможны какие-либо отношения. Как раз наоборот. Они оба не свободны. Если он ещё может сказать, что пришел к мысли, что Маша – это явление временное и скоро между ними все закончится, то Таня уже давно встречается с тем, другим. Хотя что же это за отношения у них, если она уехала за границу на десять дней без этого Лёши? Все было очень неоднозначно.

Нужно было рассказать ей про Машу, как есть. Тем более, что рассказывать долго не о чем: да, встречались, но он понял, что это не его даже раньше, чем возобновил общение с Таней. А теперь всё выглядит очень глупо. Он пригласил одну девушку в гости, не расставшись с другой. И ладно бы, не рассчитывал на взаимность! Но как теперь объяснить Тане – ведь она такая честная и умная – что Маша для него ничего не значит, что скоро всё прекратится, и он ни разу не пожалеет о расставании.

Он поднял голову и встретился глазами с Машей. Эти глаза смотрели на него выжидательно. Похоже, дело было не только в сломавшемся компьютере. Тут было что-то ещё. Она ревновала его, поэтому и приехала раньше и без предупреждения появилась на пороге его квартиры. Он не отвечал на её звонки, и она решила проверить, что же не так. И теперь думает, что её опасения оправдались, раз за это время именно тогда, когда она была в отъезде, появилась Таня.

С одной стороны, Таня не представляла опасности по Машиным меркам, так как не была так интересна, как она сама. С другой стороны, что-то в ней было, если Славик так торопится убежать, хотя Маша только что вернулась и они давно не виделись.

Да, похоже, с компьютером всё было в порядке. Славик открыл крышку, и на него взглянули два смеющихся лица. Это они с Машей ездили прошлым летом отдыхать в Краснодарский край, сняли там комнату на неделю и неплохо провели отпуск.

Славику тогда очень симпатичной казалась эта фотография: солнце заливало их сверху, Маша была в короткой юбке и белой майке, открывающей живот. Маша и теперь была всё та же, а вот себя он не узнал. Он разглядывал своё лицо, как лицо человека, которого видел впервые. Вроде бы он продолжал смеяться, как и раньше, но глаза были какие-то настороженные. И он вспомнил, что именно тогда начал улавливать намёки Маши, вскользь сказанные о том, что скоро они будут жить вместе.

Например, мама говорила, что давно надо отдать кому-то лишний утюг, который кто-то подарил, а они им не пользуются. А Маша отвечала, что скоро, когда она будет жить отдельно, он ей и пригодится.

Или вдруг громко начинала обсуждать по телефону с подругой, через какое время та переехала к своему парню после знакомства.

– А что мы делаем завтра? – поинтересовалась вдруг Маша, вернув его из воспоминаний прошлогодней давности в комнату с приглушённым светом.

Славику никогда не нравился этот свет. Всё неестественно искажалось при этом свете – и цвета и формы предметов вокруг.

– Я думал, что завтра ты занята, – ответил Славик.

– Вообще-то да. Хорошо, тогда посмотрим, как пойдёт дело. Если Лёня быстро уложится, вечером я свободна!

Лёней звали высокого лысого фотографа в Машиной студии.

– Тебя подвезти обратно?

– Да нет, я, пожалуй, пройдусь. Пока!

И он покинул её большую комфортабельную квартиру, "первую жертву дизайна", как назвал её папа. Родители Славика были там всего один раз, когда приходили знакомиться с родителями Маши.

Вера Борисовна и Алексей Викторович были тихие спокойные люди. Они работали в каком-то министерстве. Славикина мама очень им симпатизировала. Тем более был заметен их контраст с Машей. Она была порывиста, нетерпелива. Родители Маши принимали это за проявление её творческой натуры. Ещё только поступив в колледж на отделение дизайна, Маша заново переделала свою комнату. А после добралась и до остальных комнат в квартире.

Ей были свойственны смелые современные решения. То она подвешивала к потолку резинового птеродактиля и уверяла, что именно своей "резиновостью" он и хорош – пластик не выглядел бы так натурально. То насаживала металлический бамбук вдоль просторных, от пола до потолка окон гостиной, уверяя, что это "вносит в дом элемент природы". Ни птеродактиль, ни бамбук не казались Славику натуральными. Включая свет, он каждый раз вздрагивал, снова обнаруживая под потолком это чудище, видимо, подсознательно ожидая, что когда-нибудь его оттуда же снимут! На острый бамбук он натыкался, задёргивая портьеры, когда они садились смотреть фильм, и нужно было, чтобы в комнате было темно.

В общем, с Машей было нескучно. Но в последнее время Славик стал ловить себя на мысли, что эта экстравагантность начинает ему надоедать. Он как будто смотрел на себя со стороны и не узнавал себя. За период встреч с Машей он понял, как важно понимать, кем ты становишься в новых отношениях, нравишься ли ты самому себе в них.

Например, он точно знал себя рядом с Таней. Рядом с ней ему было хорошо. Он чувствовал себя то заботливым другом, то тайным поклонником. Эти два амплуа успешно совмещались в нём. Одно из них он носил свободно, снаружи, другое было запрятано внутри за, казалось бы, ничего не значащими фразами, когда он просто интересовался, как дела.