Екатерина Орлова - В режиме ожидания

14 лет. Джемма

Мы с Мэлори сидели на багажниках своих велосипедов у ее дома и смотрели как догорал закат. Красно-желтый диск солнца понемногу скрывался за горизонтом, намекая на то, что пора было возвращаться домой. Я закинула в рот еще одну конфетку M&Ms и начала, медленно перекатывая языком, очищать орешек от глазури. Это был своего рода ритуал. Я никогда не съедала их целиком сразу, всегда была определенная последовательность: глазурь – шоколад – орешек. Поначалу я делала так, чтобы разозлить моего брата Рона. Я обгрызала глазурь и шоколад, оставляя орешки на потом. Бережно складывая в вазу жаренный арахис изо рта, я вызывала гнев брата. Но так я всегда была уверена, что он не заберет мои конфеты. А потом это просто вошло в привычку.

– Я завтра уезжаю к бабушке, – сказала Мэл, повернувшись ко мне.

У меня не было необходимости смотреть на нее, чтобы понять, что она расстроена.

– Надолго?

– Не знаю пока. Мама говорит, это на пару дней. Но ты же знаешь как это бывает? Как только у меня начинаются каникулы, я все время вынуждена торчать у бабушки.

– А твой отец? – спросила я, на этот раз повернувшись к ней.

Она пожала плечами, глядя в свой пакетик с конфетками.

– Он обещал, что заберет меня на следующей неделе. Только я в этом не уверена.

– Хочешь, я поговорю со своими родителями, чтобы ты могла жить у нас этим летом?

Ее глаза на минутку вспыхнули, но искра так же быстро погасла, как и появилась. Плечи Мэл пораженно опустились.

– Ты же знаешь, что моя мама не разрешит.

– Да, – печально выдохнула я.

Так проходили первые дни каждых наших каникул. Каждый раз моя подруга должна была уезжать, а я каждый раз предлагала договориться со своими родителями. И каждый раз миссис Саймон – мама Мэл – не соглашалась отпустить дочь ко мне домой на такой долгий срок. Думаю, это потому что летом моих родителей почти не бывает дома, а я живу практически сама со старшим братом Роном. И каждый наш такой разговор заканчивается тем, что мы сидим допоздна на своих велосипедах, потом обнимаемся и обещаем друг другу писать и звонить. Затем я по темноте еду домой и получаю от мамы с папой нагоняй, что вернулась после заката. Остаток вечера я обычно грустная, но на следующий день все налаживается, потому что приезжает Рон и устраивает мне очередное самое лучшее лето в моей жизни.

Рональд старше меня на десять лет. Я была долгожданным ребенком. Больше всех меня ждал Рон. Он всегда относился ко мне как к принцессе. Ну, не считая моментов, когда пытался украсть у меня конфеты. Мой брат носился со мной, развлекал, учил жизни и защищал. Так было сколько я себя помню.

– Тебе, наверное, пора, – грустно произнесла Мэл.

– Еще немного, – отозвалась я.

– Тебя накажут.

– Наказанием меньше, наказанием больше. Какая разница? – Я небрежно дернула плечами.

Внезапно рядом с нами остановилась машина и оттуда послышался любимый голос:

– Джемма, ты жадная маленькая обезьянка, опять обгрызаешь конфетки?

Я вскочила с багажника и рванула к машине, но резко остановилась. В приоткрытом окне периферийным зрением я видела широкую улыбку своего брата. Но смотрела я в тот момент не на него, а на парня, сидящего рядом. Таких кристально голубых глаз я еще не никогда не видела. Да что там? Я еще никогда так не пялилась на парня, тем более, такого взрослого, как он. Он тоже смотрел на меня и улыбался. Господи, откуда он взялся? И он сидел в машине Рона.

– Джемма? – снова позвал меня Рон.

Я несколько раз моргнула и перевела взгляд на брата. Я почувствовала, что моя улыбка стала шире.

– Ты рано приехал, – сказала я, мой взгляд метался от Рона к сидящему рядом с ним красивому парню.

– Да, освободился немного раньше. Уже поздно. Ты собираешься домой?

– Я… эээ… да. Езжай, я следом.

– Привет, Мэл, – крикнул Рон моей подруге.

Я перевела взгляд на нее и увидела то, что видела уже не раз: она покраснела и пробубнела приветствие. Мэл была влюблена в Рона с первого моего дня в школе, где мы с ней и познакомились. Она смотрела на него тогда так, как будто он солнце. А ведь нам было всего по шесть. Что говорить? К этому времени ее влюбленность достигла масштабов тайфуна. Чтобы она не доставала меня расспросами о нем, я сама всегда рассказывала ей все новости о Роне.

Сейчас она потупила взгляд на свои кеды, ее щеки стали пунцовыми, а сама она выглядела так, словно была готова провалиться сквозь землю. Я закатила глаза и повернулась к Рону.

– Поезжай, я буду скоро.

– Не задерживайся, – крикнул Рон, отъезжая.

– Эй, Мэл, – позвала я и она растерянно глянула в сторону отъезжающей машины. – Мне пора. Мы увидимся до твоего отъезда?

– Вряд ли, мама собирается выехать рано.

– Это отстой, – ответила я, ковыряя траву носком кроссовка.

– Ага.

– Ну, ладно. Тогда я поеду. – Я подошла и обняла подругу, а та крепко прижалась ко мне. – Обязательно пиши и звони, хорошо? Я буду скучать.

– Я тоже, – пробормотала она мне в плечо.

Я села на велосипед и подарила Мэл грустную улыбку, помахав рукой. Она ответила тем же и я поехала домой. Мое очередное веселое лето начиналось.

В этот раз мое подавленное состояние немного сглаживала заинтересованность в том парне, который приехал с Роном. Кто он? Как надолго останется? Я крутила педали так быстро, как могла, чтобы застать начало знакомства этого парня с родителями, чтобы знать о нем все, что только удастся разведать.

Я подъехала как раз вовремя, Рон и его друг – обалденно высокий мускулистый друг – выгружали из багажника машины Рона дорожные и спортивные сумки. Где-то внутри меня затеплилась надежда, что этот красивый мальчик задержится у нас на целое лето. Но кого я обманываю? Никто ж не ездит к другу на все летние каникулы.

Я соскочила с велосипеда и, бросив его на дорожке, побежала к Рону. Он вовремя обернулся, как раз в тот момент, когда я на полной скорости влетела в него. Рон подхватил меня на руки и закружил, смеясь. Меня окутал такой родной мужественный запах брата.

Несмотря на частые явления противостояния братьев и сестер, нас с Роном эта участь не коснулась. Мы любили друг друга до зубовного скрежета. Он был моей опорой и защитой, моей каменной стеной. А я заботилась о нем. Постоянно готовила ему вкусности, пекла его любимые шоколадные кексы и выслушивала, когда он в этом нуждался. Возможно, причина была в большой разнице в возрасте, а, может, просто в любви, которую прививали нам родители.

– Обезьянка, ты так выросла. Когда успела?

– За те три месяца, пока тебя не было дома.

Рон поставил меня на землю и я смотрела на него как на божество. Господи, как же сильно я по нему скучала.

– Ты расскажешь мне, где был?