Екатерина Орлова - Случайная заложница

Мы продолжаем смотреть фильм в полной тишине, и это, наверное, должно приносить блаженство, но фактически выбивает меня из колеи. Я должен знать, о чем она думает. Что за мысли там крутятся в ее симпатичной головке?

В какой-то момент наши пальцы сталкиваются в миске с попкорном, и мы оба слегка дергаемся, как будто между нами проскочило электричество. Мимолетное касание, от которого по коже разбегаются мурашки. Наши взгляды встречаются, и я жду, что Мишель в любую секунду отвернется, но нет, она продолжает смотреть на меня. Я придвигаю кисть ближе, преодолевая еще несколько зерен попкорна, и снова касаюсь ее руки. Медленно поглаживаю нежную кожу, наслаждаясь тем, как расширяются зрачки Мишель. Как она приоткрывает губы и делает глубокий вдох. Потом облизывает нижнюю губу, и я схожу с ума от потребности впиться в нее своими губами, облизать ее и почувствовать вкус. А потом наброситься, придавить своим телом и вколачиваться до звезд перед глазами. Но Мишель, как будто услышав мои мысли, медленно вытаскивает руку и закидывает в этот соблазнительный рот пару зерен попкорна, а потом снова поворачивается к экрану. Все, момент прошел, а желание ― нет.

Я расхаживаю перед окном, ожидая, пока Адриан вернется к нашему разговору.

– Алло. Финн, я тут. Прости, сегодня руководство лютует. Вчера была перестрелка в одном из клубов.

– Ирландцы?

– Предположительно. Разберемся. Так что там у тебя?

– Я решил поменять порядок действий. ― Он молчит, ожидая, пока я продолжу. ― Хочу начать с Ангуса.

– Почему?

– Адриан, не задавай глупых вопросов, тебе не идет.

– Но по логике Мерфи следующий.

– Зато по иерархии он как раз предпоследний. Если в процессе работы над Ангусом Райаном подвернется возможность уложить Мерфи, я это сделаю. Но я не могу охотиться на него несколько месяцев, и ничего при этом не предпринимать, пока еще и Ангус разгуливает на свободе.

Адриан молчит, и я не прерываю тишину, потому что уже знаю, что он взял короткий тайм-аут, чтобы обдумать мои слова.

– Ладно, ― наконец говорит он со вздохом. ― Я вышлю тебе информацию по Райану в течение десяти минут.

– Ты уже что-то насобирал?

– Ангус «Лаки» Райан давно в разработке полиции. Он отклонился от курса этой банды, начав втихую заниматься живым товаром. Связался с другими преступниками и поставлял девочек на восток.

– Каких девочек?

– Уверен, что хочешь это знать? ― Я молчу, пытаясь самому себе для начала ответить на его вопрос. ― Хороших девочек, Финн. Всех, кого может поймать. Всех, кто не под присмотром. Очень. Молодых. Девочек.

– Стоп. Не хочу знать.

– Я тоже так подумал.

– И почему его до сих пор не закрыли?

– Ты думаешь, ему просто так дали кличку «Счастливчик»? (lucky с англ. «счастливчик». ― прим. авт.)

– Ладно. Давай прервем его счастливую жизнь. Жду материалы.

Спустя пятнадцать минут я листаю в ноутбуке полное досье на Райана. Все подробности, не хватает только информации о том, сколько раз в день он испражняется. Внимательно просматриваю каждую страницу, а в голове уже складывается план. Шуршат мои шестеренки, бешено вращаясь, и складывая для меня план. Идеальный вариант подловить Райана ― когда он у любовницы. Она живет в высотке и у нее панорамные окна. Ее дом стоит напротив такого же точно. Осталось только выяснить, из каких квартир окна выходят на ее, и найти способ попасть туда в правильный момент.

Я рассматриваю карту района, когда слышу, как грохочет дверь подвала. Подскакиваю и бегу на звук.

– Финн! Финн, пожалуйста, открой! Финн, умоляю, выпусти меня! ― звучит оттуда истеричный крик.

Я резко отодвигаю щеколду и распахиваю дверь. Мишель тут же вылетает и врезается в меня на полном ходу. Она вжимается в мое тело и сгребает в охапку мою футболку. Всхлипывает, уткнувшись лицом мне в плечо, и мне ничего не остается, как обнять ее. Нос сам тянется к волосам, и я вдыхаю такой нежный запах. Мы несколько минут стоим так, пока ее не перестает трясти. Я поглаживаю ее спину и тихо шепчу на ухо:

– Ш-ш-ш, все хорошо. Тихо, девочка, все в порядке.

– Ты… не ушел, ― сквозь всхлипы.

– Нет, я здесь, маленькая. Тише. Ну, что случилось?

Я поднимаю ее заплаканное лицо и смотрю на покрасневший кончик носа, распухшие от слез глаза и мягкие губы. Нежно вытираю большими пальцами слезы со щек. У меня даже скулы сводит от желания, и мышцы во всем теле вибрируют. А в голове стучит: «Моя».

– Мне приснилось… ― всхлипывает она. ― Приснилось, что они пришли за тобой. Что убили тебя, а я осталась в подвале одна. И что они ушли и бросили меня там. И я понимаю, что никогда оттуда не выберусь.

Ну вот, нам не хватало только клаустрофобии.

– Пожалуйста, Финн, можно мне хотя бы на пять минут выйти оттуда и побыть наверху? Пожалуйста, я умоляю тебя, не заставляй меня сейчас снова туда спускаться. Я не… не выдержу.

Я медленно киваю, вытирая новую порцию слез.

– Тише. Я рядом.

Не могу сдержаться, и снова прижимаю ее к себе. Она несмело обвивает руками мою талию, а потом сжимает руками сильнее, и по мне прокатывает волна какого-то нереального блаженства. И пускай сейчас она обнимает только потому что ей страшно, мне пока этого достаточно. Я просто хочу ощущать на себе ее руки. Хоть где-нибудь.

Я подхватываю ее на руки и несу в гостиную.

– Куда? ― испуганно спрашивает она.

– Пойдем, нагрею тебе молоко с медом.

– Я могу идти сама.

– Пол холодный, а ты босиком. Не брыкайся, Мишель, я могу тебя выронить.

– Ты не выронишь, ― негромко произносит она и кладет голову мне на плечо.

Я улыбаюсь.

– Не выроню.

Укладываю ее на диван, прикрывая голые ноги пледом, а сам иду на кухню, чтобы нагреть молоко.

– Корицу добавить?

– Да, спасибо.

Когда вхожу в гостиную, она уже уютно скрутилась под пледом и включила телевизор. Я хмыкаю, когда вижу снова канал о животных. Протягиваю ей чашку и она, сев, жадно отпивает.

– А печенья нет? ― спрашивает, а потом слегка краснеет. Ох, этот румянец что-то такое творит со мной. И ведь не девственница уже, и не восемнадцать давно, а все равно не утратила этого свойства ― краснеть по каждому поводу.

– Есть, ― отвечаю и приношу ей печенье с шоколадной крошкой.

– Прости за наглость, ― тихо говорит она. ― Спасибо.

Мишель берет с тарелки печенье и смачивает его в молоке, а потом засовывает в рот размокшей частью. А мне хочется выть и рычать одновременно. Выхожу на кухню, залпом выпиваю стакан воды, нервно барабаня пальцами по столешнице, и возвращаюсь в гостиную. Сажусь рядом и убавляю звук, а Мишель поворачивается ко мне лицом и с интересом рассматривает. В полумраке гостиной только одна половина ее лица четко видна, вторая же остается в тени. Но даже так я могу увидеть, что она настроена внимательно слушать меня.