Юлия Флёри - Всё, как ты захочешь

– Да Олежка наш около неё тёрся. – Проговорил со смыслом. – О-очень настойчиво.

– Что значит тёрся? – Хмыкнул Шах, только все трое поняли, что это вовсе не от доброты душевной. А ещё его взгляд…

– А ты сам подумай, прикинув слова «Олег» и «тёрся». – С вызовом бросил ему Кислый. – Мне кажется, картинка должна свободно вплывать перед глазами.

На недоверчивый взгляд он только покачал головой, жену от себя отпуская, потому как кулаки Шаха сжимались вполне естественно и слишком быстро.

– Только слепой не заметил их дружеского общения. – Хмыкнул, издеваясь, Кислый, и провокационно изогнул бровь, когда Шах сделал выпад вперёд, схватил его за грудки и тряханул.

– Куда они пошли?! – Прорычал, еле себя сдерживая, и тут же метнулся в указанном направлении, расталкивая перед собой людей, которых совсем недавно встречал с улыбкой.

Олега он обнаружил очень скоро, а тот и не скрывался, пил водку, развалившись на диване. Один. Намётанным взглядом быстро прикинул, что не было ничего. Головой тут же тряханул, сбрасывая все ненужные мысли. А что могло произойти? Это же его Галя… его… Дёрнул на себя стул с высокой спинкой и сел, широко расставив ноги.

– Где она? – Спросил без предисловий, всматриваясь в пусть и пьяный, но слишком уж осмысленный для двух пустых бутылок взгляд.

– Да? Даже не спросишь, не оприходовал ли я её, а?

– Я уже задал интересующий меня вопрос. – Отметил холодно и на спинку откинулся. Расслабиться не получилось.

– А если я скажу, что не знаю, поверишь?

– А ты не знаешь?

– Как сказать… – Потянул Олег, задумавшись, почесал ставший колючим подбородок, от спинки дивана отлепился, усердно растирая лицо руками.

– Ты чего так надрался? – Спокойнее хмыкнул Шах, в руках повертел вино, отметил взглядом два бокала… значит, она действительно здесь была…

– Не поверишь, друг, повод есть.

– Какой?

– Понял, наконец, какая же ты тварь, Шах. Столько лет жил, и не видел, не хотел видеть, а сегодня вот просто не смог отвернуться.

– Что же тебя так разобрало, Олежек? Жена ведь заругает… – Притворно добрым голосом, в сопровождении такой же притворной улыбки, навис над столом Шах, пристально в лицо друга всматриваясь. Чувство тревоги подкатывало чаще, а отступало медленнее, цепляясь своими липкими лапками, мешая нормально дышать. Пришлось даже узел галстука ослабить.

– Со своей женой я разберусь. Мне твою жалко. Девчонка ведь совсем, Дим. Что же ты творишь, а? Она же… Представляешь, – усмехнулся, шею потирая, – она же любит тебя. Так и сказала, мол, люблю. А за что тебя любить можно? Я бы понял, если бы шлюхой оказалась, под стать тебе, я бы мог тебя понять, но ведь не так всё!

– Что ты несёшь?

– Я всё рассказал ей. – Прошептал с надрывом, глаза ладонями закрывая. Шах сжал зубы, но постарался сдержать лицо. Покачал головой, отрицая, на Олега посмотрел внимательно. – Дим, я ей всё рассказал. – Повторил громко и осмысленно. Теперь очередь Шаха закрывать глаза и нервно сглатывать. – Не хотел, думал, сами должны разобраться, но ты молчал, а она так смотрела… Сама про это кольцо спросила, понимаешь, сама! Значит, думала, значит, всё понимала…

– Что? Ты? Сказал? – Спросил он тихо, массируя виски напряжёнными пальцами. – Что ты сказал?! – Взорвался громогласным рыком, подскакивая с места. Схватил Олега за грудки, от дивана отрывая. – Что ты сказал? – Раскатился его голос угрожающе.

– Она имела право знать.

– Но ведь не от тебя! Ведь не от тебя же! – Сотрясал его, пытаясь что-то доказать.

– Противно просто, Шах. Противно, что скоты такие. Что она видела в жизни, кроме вранья твоего? А что ещё увидит? Или считаешь, что жить и знать, что тебя обманывают проще? Она ведь не глупая, всё понимала, только верила во что-то. В то, чего нет. Я сморю на неё и свою девочку вспоминаю. Но в кого она превратилась рядом со мной? Ответь мне ты. Ты ведь не хуже меня знаешь…

– Отомстить решил?

– Брось, за что? За то, что не такой, как ей нужно? За то, что ты согрел, когда замерзала? – Кулаки Шаха автоматически разжилась, Олег плюхнулся на диван. Не особо чувствуя разницу. Всё так же задыхался. – Я никогда и никого кроме себя не винил. – Добавил тихо. – И тебе не советую.

Когда Шах отступил на несколько шагов и нахмурился, Олег поднял взгляд.

– Она могла домой поехать. Я рассказал ей про фотографию. Дим, отпусти её, а? Так будет правильно.

– Не твоё собачье дело! – Сказал, как отрезал, в общий коридор вышагивая.

Уже набирал комбинацию цифр на телефоне. Ответ услышал практически сразу.

– Слушаю тебя молча и очень внимательно. – Буквально пропел Кречетов, заставляя всё больше раздражаться.

– Галя. – Всё, что смог выбрать из правильных слов.

– Знаю такую. Жива, здорова. Только… опоздал ты Шах. Раньше, раньше думать надо было.

– Где она?

– Как тебе сказать… – Кречетов смаковал, чувствуя напряжение на другом конце линии. – Дома. Если после всего она всё же назовёт твой дом своим.

– Она в кабинете? – Спросил, хотя знал ответ наверняка. Кречетов своим поведением бесил сегодня особенно сильно.

– В нём, родимом. Сидит, плачет.

– Зашёл к ней?

– Не рискнул. Недружелюбно она выглядела. Только вот ты скажи мне, Шах, я чего-то не знаю? Про первую любовь и всё такое, и на зоне наслушался, а вот тут сижу, смотрю на мониторы и чего-то не догоняю. Девочка явно знакома с твоей бывшей. Кто она?

Шах и сам глаза закрыл, к ближайшей стене приткнувшись, буквально завалился на гладкую поверхность, не чувствуя земли под собой. Усилием воли глаза разлепил, зубы сжал, чтобы в себя прийти.

– Её мать…

На несколько мгновений в трубке послышалась убивающая тишина.

– Егор, оставь свои мысли при себе, только не да ей уйти.

– Шах…

– Только не дай ей уйти! – Повторил с нажимом и отключился. Машина такси уже стояла у главного входа.

В доме было темно и пусто, и почему-то усилилось недавно забытое чувство одиночества. Только с ней рядом был не один. Только её улыбка радовала. Только осознание того, что в его жизни есть любимая женщина, не давало забиться в угол и стать конченым неудачником. Полоска света струилась из-под плотно прикрытой двери кабинета, войти в который хотелось, но, как ни странно это прозвучит, Шах боялся. Чего? И сам ответить не мог. Может, сделать ещё больнее, чем есть? Или того, что не поверит, усомнится, закроется от него и промолчит, хотя её будет распирать от эмоций… Специально тянул, не говорил ничего. Пытался выбрать момент, предугадать реакцию, подготовить, что ли. Чтобы к тому моменту, она и думать забыла о сомнениях. Чтобы как минимум трое детишек по полу бегали босыми ножками. Тогда бы простила и поверила. Сейчас же, даже не знал, что и как сказать.