Юлия Рябинина - Шаг навстречу

Он подходит ближе. Она его обнимает, хочет поцеловать. Фуу, опять этот запах больницы. Нет, это не она. Он начинает огладываться по сторонам, но ощущает только запах.

Но вот он уже едет на байке. Скорость. Ему так нравиться скорость. Сзади его обнимает девушка, но он не может видеть ее лица, только чувствует запах цветов, хотя, как это можно ощутить на скорости? Но это сон, и он чувствует.

Реабилитация. Это самое скучное и медленное времяпрепровождение. Мама с отцом заходили на чуть-чуть, но часто. Из этих посещений Стас собирал по крупицам информацию.

Оказывается, при аварии у него была черепно-мозговая травма. На операционном столе остановилось сердце… блин, там список был охеренный. Стас даже не пытался его воспроизвести в памяти, но точно проблема с памятью у него была. Он многое не мог вспомнить. И Станислав Борисович рекомендовал после реабилитации поехать в родной город, чтобы постепенно все вернуть назад. Так сказать, заполнить пробелы в мозгу.

Еп. После трех недель Стас уже чуть волком не выл, ему надоело здесь. Каждый день процедуры, лекарства, опять процедуры, лечебная физкультура – хоть она приносила немного радости, но, бля, без нагрузок, будто он ребенок. Но Борисыч, был конкретен в своих рекомендациях: «Никаких физических нагрузок и стрессов».

[28.08]

Стас сидел в самолете, разглядывая пейзаж далеко внизу.

Кельн, небольшой городок, но красивый. Стасу вообще не хотелось ни на что смотреть, да и радости не было. Вроде вот домой летит, и от этого хоть и становилось легче, но внутри тоска разгрызала душу. Не мог понять, почему так происходит. И родокам об этом не мог сказать. Че, мямля, что ли? Что за девичьи ми-ми-ми? Аж самому противно. Поэтому старался думать больше о приятном. Уже на учебу через три дня. Отец с матерью обещали вернуться сразу же, как только побывают на каком-то конгрессе. Ну, в принципе, как и всегда. Для них это важно. Но хоть один плюс из этого – переезд в Германию откладывается. Самолет взлетел. Что-то знакомое промелькнуло в голове, когда одной из пассажирок стало плохо. Но это ощущение быстро исчезло, не успел он мысль ухватить за хвост. Да и хер с ней. Стас почувствовал усталость уже после часа полета. Захотелось спать. Сон пришел сразу. Видимо, еще таблетосы помогали. Борисыч сказал пить их не меньше двух месяцев. Все-таки травма была тяжелая. А еще эта рука в гипсе задрала уже. Короче, дел в Батайске предостаточно. Только по одним больничкам затрахаешься мотаться. Тем более, все придется делать самому, бати-то нет. Хотя он сказал, что позвонит знакомому кренделю, и тот все устроит.

[29.08 Утро. Батайск.]

Стас выходит из здания аэропорта, вдыхает воздух родного города.

Де жа вю? Возникает ощущение, что в недавнем прошлом это уже было. Бля, он с этой травмой вообще в слюнтяя так превратится. То запахи чудятся, то теперь что-то из прошлого. Ладно, со временем все вспомнится. Ну, по крайней мере так сказал Борисыч.

«Память постепенно восстановится в привычной обстановке».

Вот и она, привычная обстановка, его Батайск, не Анапа конечно.

«Ептыть, а при чем здесь Анапа-то?» – подумалось ему.

До дома на такси, а там он плюнул, не стал ждать, пока охрана откроет ворота, пока проверит пропуск. Расплатился и пошел пешком.

– Точно, день сурка, – проговорил себе под нос.

[28.08]

Я сижу на балконе, на коленях подаренная Стасом тетрадь. Уже месяц, как я живу без него. Нет, не живу, для меня все умерло именно в мой День рождения. Меня больше нет. Есть только оболочка. Живет организм, который работает, как часы, но души там больше нет. Пальцы держат ручку, и рука уже на автомате пишет несколько фраз, заполняя пустые страницы.

«Люблю», «Хочу к тебе», «Люблю», «Хочу к тебе», и в конце каждой станицы, будто автограф: «Меня без тебя нет».

До сих пор не понимаю, почему сердце стучит. Прошу его каждую ночь остановиться, но оно не слушается. Убивать себя не хочу, мне жалко маму, но вот если бы это случилось само собой, тогда бы я не чувствовала никакой вины.

Маман и так после того случая с Костиком стала звонить мне почти через каждый час. Опять этот Костик, ненавижу, ненавижу его. Этот придурок… если бы не он, Стас был бы жив.

Эмоций уже нет никаких, врач Никита справился со своей задачей на все сто процентов. Выписал таблетки сильнее, и вот теперь я не хочу ни плакать, ни смеяться, ни есть, ни пить – ходячий мертвец. Безразличие стало моим амплуа.

Ела я исключительно тогда, когда приходила маман с работы. Одна не могла, да и не хотела. В основном бродила целыми днями по квартире и спала. И так целый месяц.

Вчера ходили на прием к психологу. Тот со мной долго беседовал, задавал вопросы, я рисовала ответы.

– Вам нужно вернуть девочку домой. Здесь она одинока, – сказал он маман. – Старые друзья или место, где она была счастлива, помогут ей прийти в себя.

Они с мамой еще долго говорили, обсуждали лечение. Он советовал много с мной гулять. Разнообразить жизнь. Я же была как кукла. Куда хотите, ведите, что хотите, то и творите. Мне все равно.

Но мама ухватилась за эту идею. Пока ехали домой, все сетовала, как же она сама-то не догадалась до этого.

– Варя, ну что, ты так хотела поехать на лето в Батайск. Может, и документы вернуть в школу, там будешь ходить?

– Я хотела вернуться туда к Стасу, – прокаркала я.

Голоса своего сама боялась в последнее время. Как у вороны, лучше молчать.

– Варя, мы уже говорили на эту тему, не начинай снова, – перебила она мои мысли. – Значит, пойдешь в школу там, и нужно вернуться на танцы. Совсем все забросила.

Она говорила, говорила, но мне было все равно.

Вечером она созвонилась с бабушкой. Та, естественно, была рада, что наконец-то вспомнили и о ней. Осталось подождать Илью и уточнить, поедем вместе, или все же мама одна.

– Мам, – повернулась я к ней резко и неожиданно, она аж вздрогнула, посмотрела на меня вопросительно. – А почему нам не звонят родители Стаса? Или ты… ты можешь их номер найти? – во мне загорается где-то внутри огонек.

Может. Достаю из кармана телефон.

– Они уехали, Варя, – отвечает Илья от двери.

Так тихо зашел, что от звука его голоса я испугалась и чуть не выронила телефон.

– Стаса с места аварии увезли в больницу, оттуда уже его забрали родители. Как я слышал, они до сих пор где-то далеко. А где именно, никто не может сказать, будто провалились сквозь землю, – возмущенно заметил Илья.

Видимо, это для него первый такой промах. Даже я почувствовала в его голосе огорчение.

Набираю до боли знакомый номер. Оператор.

Маман с Ильей пристально смотрят на меня. Я спокойно сбрасываю вызов и отвечаю на их взгляды полным безразличием.

– Илья, хочу Варвару отвезти к маме. Доктор посоветовал сменить обстановку. Ты отвезешь или занят? – спрашивает она с надеждой в голосе.