Маша Малиновская - Ты не сбежишь

Так. Нужно собраться. Взять себя в руки и сконцентрироваться. Музыку ещё слышно, значит, Миксаев занят. Думай, Лера! Думай!

Я выдёргиваю телефон из кармана, хочу позвонить Машке. Только что она сделает? Чем поможет? Может, позвонить Марку – моему старшему двоюродному брату? Он, конечно, против Микса воробей на длинных ножках. Но он мой брат всё же, и он парень. Родителям нельзя. Как я объясню им, почему их воспитанная, хорошая дочь вляпалась в такую историю? Стыд и позор. И их нескончаемые переживания. Максимум, о чём они должны волноваться, так это о том, что я меньше сплю и хуже ем из-за скорой сессии.

Батарея заряжена – у меня нет привычки ходить с низким зарядом. А вот сети нет. Как так-то? Почти в центре города, а мобильная сеть показывает бублик.

Плохо. Это очень плохо.

Окна у меня тоже открыть не получается. На полное открытие ручка не поворачивается, только на форточку. Да вряд ли я решусь спрыгнуть со второго этажа. Но вдруг там есть карниз или пожарная лестница? Не квартира, а тюрьма просто. А может, так и есть – клетка, в которую он себя запирает, когда теряет человеческий облик. Или не только себя…

По коже ползут противные мурашки, когда я убеждаюсь, что кроме как через дверь, которую может открыть только хозяин, из квартиры не выбраться. Страх и паника зарождаются глубоко внутри и начинают разрастаться по телу, пуская везде свои противные липкие щупальца. Впитываются, въедаются, прожигают. Кажется, даже само дыхание становится нестерпимо горячим. Прикрываю глаза, пытаясь успокоиться и прогнать все те отвратительные и жуткие картинки, что возникают в голове от мысли, что он может со мной сделать. Ведь ясно дал понять тогда в машине.

Время тянется. Ползёт, словно заторможенное. Мне становится душно, я снимаю пальто и открываю форточки. Задыхаюсь в этой тёмной клетке. Расправляю плечи, стараясь сбросить скованность.

Проходит полчаса. Затем ещё час. Ожидание сводит с ума, но его финал страшит. Мне надо чем-то занять себя, чтобы не начать сходить с ума.

Я встаю и начинаю ходит по квартире. Или комнате, тут даже сложно определить. В моём понимании квартира – это нечто намного большее, а это просто огромная комната с удобствами в виде кухни и санузла. Но не суть.

Осматриваюсь. То, что поначалу показалось тяжёлым и небрежным, при более внимательном взгляде оказывается тщательно продуманным дизайнерским решением. Каждая деталь на своём месте. И то, что здесь живёт парень, тоже очевидно. Не сказать что неряшливо, но беспорядок присутствует – постель разобрана, одежда переброшена через спинку стула, а на письменном столе хаотично разложены листки, карандаши, какие-то книги. Кружка со свисающей биркой от пакетика с чаем.

Но в кухонной зоне посуды грязной нет.

Обнимаю себя за плечи, пытаясь выровнять эмоции и иду к полке с книгами. Странно в принципе её тут видеть. «Парфюмер» Зюскинда только добавляет мне напряжения. «Граф Монте-Кристо», «Отверженные»… Серьёзная классика. Интересно, он их прочитал или это тоже часть дизайна квартиры?

Но также здесь много книг по математике. Мне только от одних названий становится нехорошо: «Дифференциальные уравнения», «Функции комплексного переменного», «Интегральные исчисления», «Аналитическая геометрия» и ещё несколько с труднопроизносимыми названиями. Он разбирается в математике? Говорят, музыка и математика близки как пальцы одной руки. Может, Миксаев и является наглядным примером этого, но вот я – точно нет. Я будто с планеты, где такого понятия, как алгебра и геометрия, не существует. Понимаю, что мир наш построен на математике, но для меня это запредельно. Приходилось до зубовного скрежета зубрить в школе, чтобы получить медаль.

В углу комнаты замечаю то, что меня удивляет ещё больше. То ли манекен, то ли муляж какой-то. Напоминает манекен для снятия мерок, только более детальный что ли. Наверное, что-то связанное со спортом. Рядом на стене в специальных держателях закреплены несколько длинных палок разной длины. Что за спорт такой? Я несколько лет по настоянию бабушки занималась фехтованием. Но в выпускной год бросила, потому что нужно было сконцентрироваться на ЕГЭ и поступлении. Да и бабули уже не было, чтобы подталкивать меня к спорту.

Увлёкшись разглядыванием места моего вынужденного заточения, я совсем не заметила, что с первого этажа не слышна музыка. Поэтому резко вздрагиваю, когда раздаётся писк электронного замка. Горло пересыхает, а язык прилипает к нёбу. Ни вдохнуть спокойно, ни сглотнуть.

Я спешно разворачиваюсь и застываю, спрятав баллончик за спину. Бросаться наперерез смысла нет, всё равно не проскочу. Зачем дразнить его? Да и пальто я оставила на краю кровати.

Влад входит не торопясь, вперив в меня свой тяжёлый взгляд. Я уже поняла, что это его способ подавлять собеседника – смотреть неотрывно в глаза.

– Я не смогла выйти, – почему-то выходит так, что я оправдываюсь, словно его фанатка, тайком пробравшаяся.

– Я отключил замок, – разворачивает ко мне экраном свой смартфон. – Удалённо. И активировал глушитель мобильной сети.

– Ого. А квартирка с наворотами, – сглатываю, убеждаясь, что заперлась здесь не по случайности.

– Образ жизни обязывает.

Больше я сказать ничего не могу, лишь наблюдаю, как Микс неспешно подходит ближе. Сжимаю баллончик, но понимаю, что вряд ли им воспользуюсь. Это глупо. Ну выпущу струю ему в лицо, а дальше что? Дверь захлопнулась, кода я по-прежнему не знаю, поэтому сбежать не получится. Только разозлю его и сама отравлюсь газом. Наверное, с Владом как с диким зверем: если уж попал к нему в клетку, лучше не злить. Тем более, что выбора у меня и нет особо.

Можно рассуждать сколько угодно, но когда он подходит так близко, что между нами остаются сантиметры, из головы выветриваются все мысли, а ноги намертво прирастают к полу. Я даже не могу сделать шаг назад. Только смотрю неотрывно в темноту его глаз.

– Никогда больше так не делай, Лера, – голос приглушён, лицо парня спокойное. И это пугает не меньше.

Кожу ощутимо покалывает электричеством, а дыхание сбивается, когда он ведёт двумя пальцами от самого плеча вдоль всей руки, а потом крепко сжимает мою кисть, которую я спрятала за спину. Перехватывает выпавший баллончик, оставляя меня даже без призрачной защиты.

– Некрасиво угрожать мне в моём же доме, не находишь?

Он высокий. Крепкий. Просто огромный рядом со мной. Я ему макушкой едва до плеча достаю. Что я могу против него?

О чём я только думала, когда решилась на этот глупый шаг противостояния?

Миксаев наклоняется, глубоко втягивает носом, едва прикасаясь к коже. Почти невесомо, но у меня от напряжения начинают неметь пальцы.