Маша Малиновская - Сахар со стеклом

Мы поговорили о моём новом лицее, и о том, как прошёл первый учебный день без меня в старой. Алёнка, наверное, сотню раз повторила, как скучает, и что ей меня не хватает, звала на каникулы, которые уже не за горами, и несколько раз напомнила быть осторожной с новыми одноклассниками, а особенно с братом. В конце концов я не сдержалась и разрыдалась, а за мной и подруга.

Болтать мы закончили уже за полночь, но и потом сон ко мне не шёл. В желудке заурчало. Оно и неудивительно, ведь за ужином я почти не ела.

Выглянув в коридор, прислушалась. В доме стояла тишина – все спали. В коридоре было почти темно, лишь неверный жёлтый свет ночных ламп странной продолговатой формы растягивался вдоль стены. Воровато оглянувшись, я на носочках пошла в сторону лестницы. На кухне включила ночник и сунулась в холодильник. Да уж, тут чего только нет. Даже сам холодильник не такой, как был у нас с тётей Соней, а большой, двухдверный, с кучей непонятных для меня отделов, на которых светились цифры. Температура, наверное.

Но на данный момент эти функции мне были не особо интересны. Я нашла сыр и ветчину, соорудила бутерброд, приправив его листком салата, и с наслаждением укусила. Мама бы, наверное, не одобрила эти ночные перекусы, а вот тётя считала меня слишком тощей и всегда пыталась накормить. Только вот ни в рост, ни в ширь всё это не шло. Хотя я бы себя тощей не назвала. И грудь, и бёдра у меня были. Может, не такие пышные, как у Алёнки, но всё же.

Доесть я решила у себя в комнате, а потому, водрузив на тарелку ещё один бутерброд и баночку йогурта, направилась наверх.

Едва я оказалась в коридоре, ведущим в мою спальню, то поняла, что не одна. Кожей почувствовала, словно нервы оголились и дали импульс.

Он стоял возле двери своей комнаты и смотрел. Молча и неподвижно. Однажды, когда в восьмом классе мы учились во вторую смену, я возвращалась домой одна, потому что Алёнка слегла с ветрянкой. Уже смеркалось. Зайдя в узкий длинный проулок, я прошла уже его добрую половину, как вдруг откуда ни возьмись передо мной показался огромный чёрный пёс. Не знаю породу, но у него один только нос был размером с мой кулак, с обвислой морды тянулась слюна, а в глазах – ожидание. Помню, как задрожали ноги, и ощущение беспомощности сковало плечи. Один на один со зверем, и ты не знаешь, что у него на уме. Пройдёт ли мимо или решит порвать тебя в клочья. А ты стоишь и ждёшь его решения.

Нечто подобное я ощутила и сейчас. Почти тёмный коридор и столь же тёмная, тихая ярость в глазах Шевцова. Ну чем, чем я заслужила такую лютую ненависть с его стороны?

Я замерла. Как когда-то в проулке. Только тогда пса окликнул хозяин, а тут я сама по себе. Моргнула, надеясь, что привиделось. Но тёмная фигура никуда не исчезла.

«Я тебе сейчас руки сломаю…» – всплыло в голове.

Вдруг я осознала, что так и не набросила халат, посчитав, что все в доме уже спят. И в тонкой хлопковой маечке и коротких шортах почувствовала себя голой. Тело покрылось мурашками. Я прижала тарелку ближе к себе, надеясь на полумрак в коридоре, и направилась к своей двери, затаив дыхание.

Ручка, как назло, поддалась не сразу, и я едва не упустила тарелку.

– Доброй ночи, – буркнула, наконец проваливаясь в проём.

Алексей ничего не ответил, но я с ужасом заметила, как он сделал шаг в мою сторону. Потом второй. Мне бы захлопнуть дверь и закрыть замок на все три оборота, но я словно оцепенела. Шевцов остановился, сжав кулаки, а потом резко развернулся и ушёл в свою комнату, оглушительно на весь дом хлопнув дверью.

Я тут же сделала то же самое, только тихо. Провернула ключ, словно робот дошла до кровати и села.

Господи, что это было?

Ответа у меня не было. Как и сна часов до двух ночи. А когда я задремала, то снилась мне всякая жуть – то вампиры, то какие-то жуткие колдуны, то тот чёрный пёс из проулка.

Утром меня ждал неприятный сюрприз – мама с Виктором уехали рано.

«Янок, не забудь позавтракать. Сегодня тоже с Алексеем в лицей. Люблю»

И кучка смайликов с поцелуйчиками и стикерами с обнимающими большие сердца пандами.

Блин. Воспоминания о вчерашней встрече в коридоре заставили поёжиться. Ещё и сны эти жуткие. Вся шея в липком поту.

Холодная вода в лицо и цитрусовый запах геля для душа помогли немного прийти в себя. Ну не съест же он меня в самом-то деле. Просто недовольный злой парень. И красивый. И опасный.

О, Господи!

Тряхнув головой, я решительно пошла собираться. Юбка-карандаш, блузка, жакет. Немного туши и блеска для губ. Волосы в две французские косы.

Вот и готова. Времени ещё достаточно на завтрак. А потом просто буду молча ехать в машине, даже смотреть на злобного братца не стану. Надеюсь, Виктор его предупредил, что сегодня я тоже с ним еду, иначе я лучше вообще занятия пропущу, чем сама об этом скажу Алексею.

Закинув сумку на плечо, я вышла из комнаты и спустилась вниз. Тишина. Надеюсь, он без меня не уехал. Или надеюсь, что уехал?

Выглянула в окно, удостоверившись, что машина под окнами. Значит, Шевцов-младший ещё собирается, так что я пока решила отправиться на кухню. Мне лень разогревать себе кашу или что там ещё полезное наготовила Людмила, поэтому я снова достала уже знакомые с вечера продукты и соорудила бутерброд. Эх, знай мама, чем я питаюсь…

С шикарным зверь-аппаратом на красивой кухонной тумбе под названием кофемашина я ещё не разобралась толком, но как закинуть «шайбу» и сварганить элементарный латте, много смекалки не надо. Так что я взяла одной рукой бутерброд, другой закинула сумку за плечо и, закрыв стаканчик кофе крышкой с трубочкой, вернулась в гостиную. Кажется, раздался шум хлопнувшей двери, а я не хотела опоздать, чтобы лишний раз не нервировать братца. Доем по пути к машине.

– Привет, Мисс Ледышка.

Так и замерла с полным ртом.

На диване в гостиной развалился Максим Ларинцев, небрежно скрестив длинные ноги.

– Я Макс.

– Я знаю, – я протолкнула кусок в горло.

Максим отталкнулся от дивана и проворно вскочил на ноги. Обаятельная улыбка, взгляд слегка из-подо лба. Красавчик-казанова. Максим похож на чеширского кота. Весьма милого и привлекательного.

Это его обаяние окутывало как дымка, заставляя млеть и таять. Но я вовремя спохватилась. Со мной этот номер не пройдёт. Это друг Лекса. И чтобы там их таких разных не связывало, просто так люди не становятся друзьями, а значит, этот мажорчик также опасен.

– Лекс не захотел знакомить с сестричкой, вот я сам пришёл.

Ларинцев раскинул руки, будто собрался обнять, что меня аж передёрнуло. К такому одно слово подобрать можно – павлин. Хвост распушил, голосок до хрипоты понизил, взгляд глаза в глаза. Вот что их с этим мрачным Алексеем связывает? Тот нерушимый, как скала, и взгляд такой тяжёлый. А этот как кот после сметаны – довольный и мягкий.