Анна Май - И мечты станут явью

Вероника представила их друг другу.

– Лена, Вы довольны своей жизнью здесь? – не удержалась Эля. Хотя предчувствовала ответ: – Да: работа очень интересная, важная, нужная людям. Коллеги, как и я, увлечены делом, а не всякой ерундой, оборудование передовое, зарплата – с российскими не сравнить, можно позволить себе то, о чем и не мечтала. Естественно, живу в хорошей квартире. Мне здесь нравится!

– А по дому скучаете?

– Я еще не успела, – Елена рассмеялась, – я всего второй год здесь, и мой сын живет вместе со мной. Так что тосковать особо не по кому.

Веронике с Еленой пора было уезжать. Эля снова пошла в церковь: она видела по дороге доску объявлений и решила ею воспользоваться. Здесь оказалось множество записочек «ищу работу». И ни одной вакансии. Но Эля все же оставила свой листок: «Ищу работу как официантка, бэбиситтер».

– Официанткой быть – никому не посоветую, – раздался голос рядом. На Элю смотрела худенькая большеглазая шатенка с ногой в ортопедическом аппарате.

– Почему?

– Очень тяжелая работа, и пьяные мужики пристают. Хотя не знаю, может, в кафе не так – я работала в пабе, а там публика пьющая. Зато в кафе платят меньше. А в пабах так накурено, что потом этот запах ничем из волос и одежды не вывести.

– Вам не тяжело стоять? Может сядем? – рядом как раз были свободные два стула.

– Меня Эля зовут.

– А меня Ирина. Ты новенькая, да? Трудно тебе придется: работу сейчас стало очень сложно найти. Вдобавок поляки-прибалты понаехавшие опустили минимальные расценки до 2 фунтов. Хотя даже зарабатывая 5 фунтов в час, в Лондоне прожить трудно. Мужики со стройки больше всех получают, но все равно по 12 человек в комнате живут. Еще можно пойти в приходящие уборщицы. Но здесь тоже на кого нарвешься. Было несколько случаев, когда хозяева высасывали из пальца мою мнимую вину: дескать, я что-то якобы разбила, или еще что-то не так сделала.

– Этот чтобы за работу не платить?

– Ну да! Некоторые хозяйки очень по-хамски себя вели, кричали. Шекспир отдыхает, такие спектакли мне устраивали! Было проще уйти, чем требовать честно заработанные деньги. – Ирина нахмурилась, погружаясь в воспоминания.

– А больше ты никем не пыталась в Англии устроиться?

– До аварии работала помощником преподавателя в школе, где учатся мои дети: здесь на класс положено два учителя. Вообще, имея детей, устроится работать нелегко, потому что чилдренов до 12 лет одних без присмотра оставлять нельзя – возможно, и правильно. Мы в России могли спокойно и в семь лет ехать в школу через полгорода – но здесь столько извращенцев, это ужас! Самое странное, что мальчиков чуть ли не официально зазывают в гомосеки: повсюду можно прочесть объявления, даже на пакетах из библиотек: «Если ты, юноша, чувствуешь себя одиноким и непонятым, клуб молодых геев поддержит тебя». А если брать бэбиситтера, вся зарплата на няню уйдет!

– А что делает помощник преподавателя?

– Все, что скажут! Показывает опыты, проверяет домашние задания. Занимается с отстающими, на которых очень много времени уходит. Здесь нет школ для умственно отсталых детей, их обычно распределяют по одному-два в обычные классы. Объясняют это тем, что иначе ущемляются права ребенка и так ему будет проще адаптироваться к жизни. Работа мне в целом нравилась: с 9 до 12-ти, но платили всего 500 фунтов в месяц. Муж столько в неделю зарабатывает… Но ничего, как я всегда говорила, «я на работе я отдыхаю от быта, и наоборот»! Теперь жду, когда снова смогу нормально передвигаться.

– Что с тобой случилось?

– Наехал какой-то умник с Джамайки, когда я с детьми переходила дорогу. Мальчишки мои, слава богу, не пострадали, у меня их трое. А я вот…

– А что с тем нарушителем?

– А ничего! Он же тут нелегально. Допросили и отпустили. Он потом вообще испарился. Надеюсь получить компенсацию на лечение через суд, но на это лет семь уйдет. Но мне, слава богу, муж помогает, лечение оплачивает и носит на руках – причем в самом прямом смысле!

– А как вы познакомились?

– Это было очень смешно! Я долго не верила, что из наших отношений может получиться что-то путное. Однако пришлось поверить, когда трое детей появилось. Но окончательно я поняла, что Шон меня, похоже, в самом деле по-настоящему любит только после аварии. Другой бы бросил! И я бы поняла, потому что тяжело ухаживать за человеком, который сам почти ничего делать не может. А познакомились мы так: 14 лет назад мы с подружкой приехали по турпутевке в Лондон на неделю. У нас не было цели тут остаться, просто хотелось мир посмотреть. Молодые же были! Аспирантки истфака. В первый же вечер я познакомилась с Шоном в пабе у гостиницы. Неделю вместе провели, он мне город показывал. В предпоследний день спрашивает: «Что бы ты хотела?». А я в шутку, мы же немного выпили, отвечаю: «Женись на мне!».

– Кстати, как вы объяснялись? У тебя был свободный английский?

– Куда там! Еле что-то понимала со словарем. Но назавтра мы поженились – я так понимаю, это был со стороны Шона чистый акт благотворительности. Потому что никаких интимных отношений между нами тогда не было, просто дружеские, вернее, приятельские. Я думала, вот сейчас вернусь домой и все это закончится, как будто ничего и не было, как сон. Но продолжение следовало! Во-первых мне, молодой идиотке, никто не объяснил, что надо сразу по возвращении зарегистрироваться в английском консульстве как жене британского подданного. Из-за этого у нас потом возникли очень большие проблемы: никто не хотел верить, что наш брак не фиктивный. В принципе, правильно, потому что наш брак был фиктивным на сто процентов. Мне сказали: пусть ваш муж сам за вами приезжает, тогда пустим вас опять в Британию. Я была уверена, что Шон в Россию ни за что не потащится. Но представь себе: явился! До сих пор, честно говоря, не могу понять, за что он так ко мне привязался. Ты же видишь: красавицей меня не назовешь. Тогда я, конечно, была моложе, но все равно. – Эле захотелось разуверить Ирину: да, она не классическая красотка, но милая и обаятельная. И даже страдая старается не терять присутствия духа. Это уже немало для того, чтобы быть достойной любви!

– И как здесь было на первых порах?

– По-разному! Муж меня очень поддерживал, но сидеть на его шее и в четырех стенах мне было некомфортно. У меня не было здесь друзей, мне было даже не с кем поговорить и временами хотелось завыть! И это мое состояние на Шона, бедного, выливалось. Однажды я поняла: так нельзя, иначе мой брак развалится. Начала искать себе работу и круг общения. Про мои работы здесь ты уже знаешь. А подруг я в этой церкви нашла.

– А по специальности, историком, ты устроиться не пыталась?

– Мешает «кухонное» знание языка. Для такой работы английский должен быть на очень хорошем уровне.