Маша Малиновская - Моя по контракту

– Проходи, не стой у порога, Ася. Осваивайся.

Грачёв стаскивает узел галстука вниз, освобождаясь от него, расстёгивает рукава на рубашке, подворачивая их. Действительно, не стоять же мне у порога. Глупо это.

Я прохожу за ним, крепко сжимая полы его пиджака у себя на груди, будто это броня. Замираю посреди просторной гостиной. На столе замечаю ведёрко со льдом и бутылкой шампанского, рядом два высоких бокала.

Грачёв достаёт бутылку и с хлопком откупоривает её, а потом наполняет до краёв оба бокала. Протягивает мне один.

– Бери, Ася. Отметим, что ли.

Мне праздновать нечего, но перечить я не решаюсь. Я его не знаю. Одно дело было сказать что-то на свадьбе, где вокруг полно людей, совсем другое, когда мы с ним наедине.

Принимаю бокал. Пальцы и так холодные, а на ледяном стекле совсем немеют.

Стас легонько прикасается своим бокалом к моему и опрокидывает его в несколько глотков. Видно, что он не в настроении. Тоже расстроен. Я ведь заметила, как он смотрел на Алису, и как окаменело его лицо, когда отец представил ему меня. Судя по всему, не на той сестре рассчитывал жениться Грачёв. Хотел принцессу, а получил крестьянку. Жизнь – боль, красавчик.

Пока я молча цежу своё шампанское, Стас открывает дверцу бара и достаёт оттуда стеклянную тёмную бутыль.

– Ты уж извини, но я не любитель этого пузыристого баловства. Предпочитаю что-то покрепче, – наливает в стакан приличную порцию какого-то тёмного алкоголя. – Тебе не предлагаю. Девочкам такое нельзя.

Пошёл ты, воспитатель хренов. То сопли лечить, то бухло нельзя. Смотрите, папочка выискался с разницей в десять лет.

Меня накрывает раздражение, которое в слова, конечно, я обличить не решаюсь. Так называемая пассивная агрессия.

Беру и выпиваю залпом то, что осталось в бокале, а потом наливаю себе ещё. "Пузыристое баловство" дурманит, немного притупляя страх и тревогу. Вот бы выхлебать столько, чтобы вообще отключиться. Я так никогда не делала. Максимум что позволяла, бутылку лёгкого пива с одногруппниками в кафе на день студента или закрытие сессии.

Второй тоже выпиваю быстро, едва позорно не подавившись газами. Да ну и пусть бы, может, тогда отвращение Грачёва ко мне усилится, и я точно буду в безопасности.

– Эй, девочка, притормози, – через стекло бокала замечаю удивлённо поднятые брови у мужчины.

– Жарко просто.

Ну и глупость сказала, особенно на фоне того, как плотно закупалась в его пиджак.

– Жарко – выпей воды или прими душ. Он в спальне наверху. Там в шкафу есть во что переодеться. Твои вещи же только завтра привезут, я попросил Злату что-то купить. Не в свадебном же платье ты в постель ляжешь.

При упоминании постели меня внутри снова сковывает льдом. Губы немеют и челюсть сводит. Может, в душе закрыться? Можно и не спать или подождать, пока Грачёв уснёт. Тот факт, то он уже второй раз наполняет стакан, пугает не меньше. Пьяный способен на то, на что трезвый никогда не пойдёт.

– Хорошо, – коротко киваю и отставляю бокал. – Пойду приму душ.

Стас неопределённо машет рукой в сторону лестницы на второй этаж. Я решаю больше ничего не спрашивать и, чуть подобрав юбки, ухожу из гостиной. Отчего-то знаю, что он смотрит мне в спину, хоть и не вижу. Чувствую. Кажется, даже дышать полной грудью не получается, ощущаю себя зайцем, что испугано прижал уши и пытается прокрасться мимо волка, оставшись незаметным.

Когда на втором этаже сворачиваю в коридор, задушено выдыхаю. У меня перед этим мужчиной прям какой-то парализующий страх, хотя он мне ничего плохого не сделал. Пока. А то что купил, так это больше вина отца, а не его. Он честно сказал, что его интересуют акции, а я просто в комплекте. Ему жаль, но бизнес есть бизнес.

Спальню нахожу без труда. Просторная, но без лишнего. Необходимая мебель, большое окно, в углу стильный светодиодный светильник.

К моему большому сожалению, на двери я не обнаруживаю замка. В шкафу нахожу несколько вешалок с женской одеждой и много с мужской. Значит, он отправил меня в общую спальню. А я всё-таки надеялась, что Грачёв предусмотрел мне отдельную комнату.

Выбрать из того, что приготовила Злата, сложно. Всё очень красивое, но от такой одежды мне ещё больше становится не по себе. Шёлк, кружева. Больше открывает, чем прикрывает.

На Злату я не в обиде, она же, думаю, не знала, что брак этот вынужденный, хотела как лучше. Она вообще единственная, с кем мне понравилось общаться на свадьбе. Милая, искренняя, открытая. За пару часов она стала мне ближе, чем сестра и отец за девятнадцать лет.

Достаю сорочку, что кажется мне самой приличной. Бежевая, ниже середины бедра, из лёгкой ткани и с минимальным количеством кружев. Лучше так, чем голой ведь. И в свадебном платье же я не лягу.

Мне приходится изрядно потрудиться, чтобы распустить корсет и выбраться из платья. Особый кайф испытываю, когда вытаскиваю из волос заколки. С наслаждением запускаю пальцы в волосы и массирую кожу, взлохмачиваю волосы и даже усмехаясь своему отражению в зеркале. Вот так красотка невеста, на панка больше похожа с такой причёской.

На ванной, слава Богу, замок на двери оказывается. Я запираюсь и дважды проверяю, дёргая ручку. Убедившись, что я в безопасности, забираюсь в душевую кабину. Когда теплая вода бежит по плечам, согревает кожу, я, на удивление, начинаю дрожать ещё сильнее. Мне требуется минут десять точно чтобы немного расслабиться. Хотелось бы, как в кино, осесть под горячими струями на пол и разрыдаться, отпуская напряжение. Но у меня не получается. Я будто в ступоре. В вакууме, в который время от времени прорывается тревога и страх, но который не выпускает меня.

Обтёршись, я натягиваю сорочку, сверху набрасываю лёгкий халатик в тон, волосы просушиваю полотенцем. Чувствую себя легче, но тревога не отпускает. Шевелит своими скользкими щупальцами за грудиной, заставляя замереть у двери и прислушаться.

Часть меня говорит, что я ему попросту неинтересна. Его окружают яркие и красивые женщины, такая, как я, его не привлекает. Но с другой стороны, мы одни, Стас пьян, и он теперь имеет право.

Кто-то скажет, что нет, не имеет. Современный мир, феминизация, равноправие. Закон, в конце концов. Но стоит лишь вспомнить, что меня принудительно выдали за него замуж. Так что кто знает, как всё это видит и воспринимает Грачёв. Пьяный Грачёв, хочу напомнить.

За дверью тихо, и я немного приоткрываю её. В спальне никого. Может, мой муж уже давно спит, я в ванной полчаса плескалась, не меньше.

Откидываю одеяло и забираюсь в постель. Всё чужое, непривычное, не моё. Мы с бабушкой не бедствовали, но жили куда проще. Дед оставил ей немного, основные его активы были в акциях завода, который долго находился на грани банкротства. Я этим вообще всем не интересовалась. Нам хватало, да и отец присылал. Надо же было для очищения совести. Если она у него была, конечно.