Нина Романова - Пациентка

– Нравится твоя комната? – поинтересовалась Ирина.

Аля прошептала в восторге:

– Это шикарные королевские апартаменты!

– Ой, ладно тебе. Комната как комната. – Ирина присела на край кровати, – Я возьму с тебя символическую плату, ты, наверное, уже поняла, что я в основном в разъездах: на гастролях, а если в городе, то не часто ночую дома, сама понимаешь, – подмигнула ей Ирина. Поэтому мне нужно чтобы кто- то присматривал за квартирой. Ты согласна, на такие условия?

Конечно, Аля согласилась. В своих фантазиях о будущем жилье, она не шла дальше скромной комнаты в коммуналке, а тут такое! Хотелось подпрыгнуть до потолка. И она ответила:

– Конечно, согласна!

– Отлично! Тогда собирай вещи и завтра переезжай ко мне. «Вот ключи, – Ирина протянула ей два ключа с хрустальным брелком в идее сердечка, – Держи». И вот еще, – как бы спохватившись, сказала она, – Прошу никаких компаний сюда не водить, за исключением твоего молодого человека, и резиновые изделия по квартире не раскидывать.

Аля густо покраснела и, запинаясь, ответила:

– Я… не беспокойтесь…

Ирина удивленно подняла брови:

– Ты опять на «Вы» перешла? Расслабься, я не кусаюсь! Просто не люблю, когда в квартире бардак. Но не сомневаюсь, что ты очень аккуратная девчонка.

Валерия потянула обоих за руки:

– Пойдемте уже в гостиную. Ужасно есть хочется!

Они опять уселись на диванчик и с удовольствием стали поглощать кучку бутербродов с ветчиной, курицей и сыром, запивая все белым вином.

Аля с интересом разглядывала огромный белый рояль, занимавший треть комнаты.

– Ира, ты ведь на скрипке играешь?

– Да, я муза со скрипкой, как меня назвал один корейский паренек. Он, знаете ли, каждый день ходил в ресторан, где я играла, садился за ближайший к сцене столик и слушал мои выступления от начала и до конца.

– Ирка, ты в своем репертуаре! Может, выйдешь замуж за корейца? – поинтересовалась Валерия.

Ирина отрицательно помотала головой, доедая очередной бутерброд:

– Нет, нет, и еще раз нет! Ненавижу острою кухню, и признаться мне нравятся высокие, широкоплечие парни европейского образца!

– Ира, а чей это рояль?

– Алечка, эта громадина – инструмент матери, я тоже немного играю на нем, но без должного вдохновения и энтузиазма, как говорит маман.

– Он очень красивый! Такой я только в нашей филармонии видела.

– Не представляешь, какой он удобный… и у некоторых ценителей музыки иногда случается музыкальный оргазм, – рассмеялась Ирина.

Аля сначала не поняла, что имеет в виду Ирина, но, когда до нее дошло, она густо покраснела.

– Не смущайся ты так при слове оргазм! Это ведь сама жизнь, и между прочим, одно из самых приятных ее проявлений.

– Ирка, дай человеку привыкнуть к твоему стилю жизни.

– Ты права подруга! Мой стиль – это свобода! Предлагаю поднять наши бокалы за нее!

Для кого свобода, а для кого вечная несвобода, и прежде всего внутри самой себя. Возвращаясь поздним вечером от Ирины, Аля чувствовала, что внутри нее все сжимается от предстоящего разговора с родителями.

Предчувствия ее как обычно не обманули, родители и слышать не хотели о том, что Аля, в её- то семнадцать вздумала снять комнату и зажить взрослой, самостоятельной жизнью.

Отец по большей части, молча слушал и хмурился, а мама как всегда эмоционально взмахивала руками и кричала:

– Я так и думала, сначала работа не понятно, где, а теперь переезд! Валерия очень плохо на тебя влияет! Я поговорю с ней.

Аля разозлилась и тоже завелась, хотя уговаривала себя не делать этого:

– При чем тут Валерия! Я давно хочу жить самостоятельно!

Мать парировала:

– И на что? Тех денег, что платит твоя обожаемая Лера, хватит только на жилье, да на еду. А как ты собираешься покупать одежду и ходить на гулянки?

Аля нахмурилась, в том, что говорила мама, содержалась часть правды, но она была уверенна, что через год, когда окончит техникум, сможет устроиться на полный рабочий день и станет зарабатывать достаточно.

– Я справлюсь, мама. В конце концов, найду место с большей зарплатой или устроюсь на полный рабочий день.

– А техникум? Подожди хотя бы год, пока техникум не закончишь! – уже пыталась уговорить мама.

Но Аля стояла на своем:

– Если не хватит времени, переведусь на вечернее отделение! Мне представился шанс снимать прекрасную комнату в центре Владивостока за смешные деньги.

Мать в очередной раз всплеснула руками:

– Володя, ты слышишь! Пигалица совсем решила довести нас до инфаркта! – и с этими словами пошла на кухню, чтобы накапать себе «Корвалол».

Отец спросил:

– Почему ты так торопишься, Аля? Ты знаешь, мы за тебя очень сильно переживаем.

Алю немного трясло от возмущения и ощущения того, что ею опять пытались манипулировать.

– Папа, мне кажется, что я уже давно стала взрослой, и мне хочется жить одной и иметь свою территорию. Но это не значит, что я вас забуду, но мне правда уже пора.

Отец повторил за ней:

– Пора наделать ошибок, чтобы потом жалеть о них.

Мать вернулась в комнату, от нее пахло лекарствами, она присела на диван и молчала.

Аля обняла их обоих по очереди и поцеловала в макушку:

– Я вас очень люблю, но так надо.

Аля легла в кровать после объяснения с родителями с тяжелыми чувствами, мучила жалость к родителям, и что говорить, страшновато покидать родную квартиру, где она прожила целых двенадцать лет!

Но утром она решительно под неодобрительным взглядом мамы собрала чемодан, покидав туда вещи, которые понадобятся в первые три месяца. Написала на бумажке адрес и телефон квартиры, где она сняла комнату.

– Давай хоть позавтракаем вместе, беглянка, – примирительно предложила мама.

Они ели жареную ветчину и яичницу. Аля поскорее закончила с завтраком и, обняв маму, вышла на площадку с чемоданом.

Когда поднималась с бьющимся от волнения сердцем к Ирине, всякие мысли лезли в голову: «Что, если передумала? И сегодня скажет, гуляй девочка?».

Но все ее страхи и сомнения быстро развеялись. Ирина широко открыла дверь прямо перед самым ее носом:

– Привет, проходи! Я тебя из окна увидела.

Она посмотрела на сумку Али:

– Это все твои вещи?

– Да.

– Ладно, не стой у порога, как не родная. Располагайся, комнату вчера показала, а мне надо очень быстро собираться. Вчера позвонил, как сейчас модно говорить, наш продюсер и сказал, срочно готовится на очередные гастроли. Так что дел невпроворот.

– Когда уезжаешь? – спросила Аля.

– Сегодня. У меня в запасе всего три часа, а столько шмоток запаковать надо! Я еще выскажу нашему гадюке продюсеру, все, что о нем думаю!

Аля решила не мельтешить под ногами и прошла в свою комнату. Она быстро развесила вещи в огромный шкаф, рассчитанный человек на пять. Ее тряпочки сиротливо болтались на широких вешалках и казались чужими элементами в этом шикарном гардеробе.