Светлана Васильева - Клуша

Обычная прогулка редко выходила за заданный маршрут мимо супермаркета, вдоль ровного ряда яблонь. Клава обожала гулять по ней весной, когда белые лепестки разлетались подхваченные порывом ветра. Заканчивалась прогулка на детской площадке. Утром на ней редко оказывались другие родители и их чада. Пара мамочек с колясками не в счет. Не хотелось знакомиться и обсуждать успехи чужих детей, стыдливо умалчивая о собственных проблемах.

Клава посмотрела на сына. Три года уже. Почему он не говорит? Виновата атмосфера в семье? Да ну, ерунда. И она, и Мария Васильевна на ребенка не надышатся. Ну, кроме вчерашнего. Надо просто больше уделять ему внимания, решила она.

Клава обняла сына. Олежка захихикал, когда она пощекотала его животик.

– Я правда, честное слово, постараюсь вести себя не так, как моя мать, – сказала ему Клава.

Если оставить все как есть, она не просто станет своей матерью, ее судьба может обернутся еще хуже. Ведь у матери хотя бы есть работа всей жизни, а у Клавы? Непонятные мечтания и неопределенные желания.

“Устроить Олежку в садик и найти работу"

Клава вздохнула.

Остановившись возле киоска, купить семечки, Клава обратила внимание на россыпь книжек в мягких обложках. Грошовые детективы, любовные романы, обложки некоторых уже выцвели от длительной ненужности. Клаву привлекла одна, с заголовком “Тайм-менеджмент" и нелепой картинкой под ним: обезьяна с часами. Руководство для тех, кто ничего не успевает. Старая, цена дешевая, давно лежит.

Поколебавшись немного, Клава ткнула в книжку, чувствуя себя неловко, как толстяк при покупке пособия в духе “Гарантированное похудение за тридцать дней". Не то, чтобы Клава чего-то не успевала. Дни пробегали незаметно за социальными сетями, едой, телевизором. Лишь прогулки вносили разнообразие, но и они давно стали частью рутины. И все же, глядя на людей на улице, Клава понимала, что, хотя бы у некоторых из них интересная насыщенная жизнь. Не такая, полная драмы, страданий и внезапных чудес, какую показывают по телевизору в бесконечных сериалах, а настоящая.

Клава покосилась на остальные книжки, наверное, все же стоило бы купить и “Гарантированное похудение за тридцать дней". Но не все сразу.

Олежка потянул Клаву за руку, ему надоело ждать у киоска, хотелось идти дальше. Клава погладила сына по голове. Необходимо что-то менять, дело даже не в работе и в садике, но в чем, Клава даже себе ответить не могла.

***

Уже дома, разглядывая блеклую обложку, Клава хмурилась и недоверчиво хмыкала, как бы оправдываясь перед собой, что собирается читать такую галиматью. Книжки подобные этой “что мертвому припарка", вспомнила она слова мамы. Деньги на ветер.

Первая глава была про целеполагание.

В шкафу, забитом Клавиным хламом, лежала небольшая коробка, которую Клава нежно любила. Коробка с канцтоварами. Недорогими блокнотами, удобными ручками нескользящими в руке и тонкими чернилами, нераспечатанный из магазинного целлофана ежедневник за позапрошлый год. Книга для записи кулинарных рецептов. На дорогую канцелярию денег не хватало, зато на дешевую не жаль спустить мелочь.

Каждый блокнот обещал жизнь с чистого листа. Записать в них планы, наметить дела и пошло-поехало, все как-то само устроится.

Клава выбрала блокнот с котенком на обложке. Крепкая обложка, светлая линовка. Вырвала первые два исчерканных листочка и принялась писать все, что приходило в голову.

Найти работу, устроить ребенка в садик, убраться, научиться вязать, помириться с мамой, получить образование, заниматься музыкой каждый день, выучить японский, подтянуть английский, купить новый телефон, платье, серьги, туфли, игрушки Олежке, сковородку, найти хорошего мужика…

Закончив, Клава уставилась во внушительного вида список и долго его перечитывала. К замешательству прибавилось легкое облегчение, как будто все записанные дела уже начали сами собой совершаться и жить стало полегче. Клава посидела над списком, наслаждаясь этим чувством, потом перевернула страницу и написала аккуратным каллиграфическим почерком: “что мне сделать прямо сейчас".

Она заглянула в основной список.

Бесполезно. Ничего не приходит в голову. Она и так ходит по собеседованиям, но на работу не берут. Никому не нужна некрасивая дурында без образования и с маленьким ребенком на руках. Клава тупо посмотрела на список еще раз. Уроки японского скачены еще полтора года назад, да так ни разу и не открыты. На сайте по изучению английского языка она тоже зарегистрирована, а толку? И зачем ей сейчас английский? Чтобы был? Дорогу иностранцам объяснять?

Что сейчас самое главное? Найти работу, мужика, садик. А что она может сделать прямо сейчас? Ничего. Разве что составить список и подумать над ним когда-нибудь потом.

Взгляд Клавы скользил по аккуратно выведенным буквам. Что она может сделать прямо сейчас? Сделает – и сразу станет лучше.

Клава встала и прошлась по комнате. Синие занавески на окнах давно посерели от пыли. Клаве они не нравились, но других не было. И пока она не начнет работать – не появятся. На старом письменном столе круглые пятна от кружек, трещины и царапины. Да и сам стол завален не пойми чем. Сборище бесплатных газет, рекламных буклетов, Олежкина желто-красная юла. Клава некоторое время смотрела на свой стол. Дурацкий стол молодости ее мамы, если не бабушки. Рухлядь, а не антиквариат.

Клава принесла мусорный пакет и принялась выкидывать блокноты, даже совсем не исписанные, даже с милыми котятами. Ручки, колпачки, винтики и мелкие детали неизвестно от чего полетели в пакет вместе с блокнотиками. Клава взяла на кухне кружку с отколовшейся ручкой и положила в пакет ее тоже, чувствуя себя преступницей. Но вдруг мама не заметит. И с каждой выброшенной вещью Клава чувствовала, что ей становится лучше.

Но и хуже одновременно.

Какая-то ее часть кричала и вопила. Требовала достать обратно хотя бы блокнотики. Они же еще хорошие, пригодятся для всяких списков, кулинарных рецептов. Рука Клавы дрогнула. Она глубоко вздохнула и, выудив Олежкину юлу, сгребла со стола все остальное и спихнула в пакет. Потом тут же, не переодеваясь и не накинув хотя бы мастерку, прямо в домашних тапочках, спустилась из квартиры с пакетом и метнула его в мусорный бак.

Домой Клава возвращалась медленно, хотелось подышать свежим воздухом, прогуляться. Но не в домашних же тапочках, да и ребенка надолго не оставить.

Стоило вернуться, как желание гулять пропало. Клуша села на диван, включила телевизор и стала обычной собой, удалившись в напряженный сериальный мир.

И все-таки на обочине сознания билась мысль, что надо что-то менять, причем даже не что-то, а все. Хотя бы то, что можно изменить, а не предаваться мыслям, что вот, мол, найду работу, сниму комнату. Пока это произойдет, жизнь Клавы превратится в такое дно, из которого она не вылезет, а заляжет на самом дне, да еще в обнимку с бутылкой. Клава едва досмотрела серию до конца. Встала и принялась мыть посуду. Она ненавидела возиться с раковиной с раннего детства. Мама всегда ругала ее за тарелки, если хоть малюсенькое пятнышко окажется на краешке. На этот раз Клава решила просто помыть посуду. Хорошо или плохо – ее надо вымыть. Клава достала новую губку, остатки моющего средства в бутылке. Выгрузила дурно пахнущие тарелки и сковородки из раковины, и принялась драить одну за другой. Жир отходил легко, Клава складывала посуду рядом с раковиной, чтоб потом протереть насухо. Часть тарелок с отколотыми краями, у кружки отвалилась ручка. А ведь был красивый чешский сервиз, им все еще пользовались в память о былых временах. Мама не разрешала его выбрасывать.