Барбара Брэдфорд - Состоятельная женщина. Книга 2

Никто не проронил ни слова. Внимательные глаза Эммы быстро перебегали с одного лица на другое, испытующе разглядывая их. Но что бы ни думали про себя ее остальные дети, они держали свои мысли и чувства при себе и их лица оставались бесстрастными. Эмма заявила:

– Прояснив состояние дел с наследством Макгилла, я теперь могу перейти к разъяснению того, как я распределила мое собственное состояние.

Напряженное ожидание слушателей стало осязаемым, и Эмма чувствовала, как его волны накатывались на нее. Она отыскала глазами единственного тридцатидвухлетнего сына Эдвины, графа Дунвейла, внука Эдвина Фарли и троюродного брата Джима.

– Энтони, будь добр, подойди сюда и встань рядом со мной.

Застенчивый молодой граф на секунду застыл в изумлении, недоумевая, почему его выделили, но, тем не менее, исполнил приказ и занял место справа от Эммы.

– Мой старший внук, Энтони, будет получать доходы со специально учрежденного мною для него капитала в два миллиона фунтов. Я также отдаю Энтони мой дом на Ямайке в Британской Вест-Индии со всем находящимся в нем имуществом, кроме картин.

Эмма взглянула на изумление Энтони, молча стоявшего рядом. Она сказала:

– Я не оставлю тебе никаких интересов в моем бизнесе, поскольку ты никогда не работал у меня, а кроме того – потому, что ты полностью поглощен управлением своей недвижимостью в Ирландии и другими многочисленными предприятиями, унаследованными от своего отца.

Эмма сделала паузу и окинула Энтони испытующим взглядом.

– Надеюсь, что ты правильно меня понял и не чувствуешь себя в чем-либо ущемленным.

– Боже мой, бабушка, конечно же нет! – воскликнул смущенно он. – Я просто подавлен и не нахожу слов. Твоя щедрость превосходит все ожидания, благодарю тебя.

Он сделал попытку вернуться на место, но Эмма остановила его:

– Останься здесь, – сказала она, и Энтони, кивнув, отступил назад и встал позади Эммы справа от нее.

– Теперь очередь двух самых младших моих внуков, Аманды и Франчески.

Кивком головы она подозвала к себе четырнадцатилетних двойняшек, дочерей Элизабет, сидевших на полу у ног Блэки. Те встали и, слегка напуганные, подошли, держась за руки к ее столу.

– Станьте здесь, рядом со своим кузеном, девочки, – велела им Эмма. – Я учредила капитал в два миллиона фунтов для Аманды и такой же капитал – для Франчески. Они станут получать доходы с этих капиталов, когда им исполнится по восемнадцать лет.

Поворачиваясь к сестрам, она добавила:

– Вы еще слишком юны, чтобы понять, о чем идет речь. Я все вам объясню позднее.

– Да, бабушка, – хором сказали они, а Аманда, готовая расплакаться, вскричала:

– Но ты же не собираешься умирать, бабушка?

Эмма покачала головой и успокаивающе улыбнулась им.

– Нет, еще не собираюсь, но я обязана позаботиться о вашем будущем, вот и все.

– Мы сможем приехать пожить с тобой, правда? – сморщив лицо, жалобно спросила Франческа.

– Поговорим об этом завтра, дорогая.

Эмма подалась вперед, сцепив руки, и ее голос, всегда ровный и сильный, слегка дрогнул.

– Теперь я собираюсь обсудить распределение акций „Харт Энтерпрайзиз”, компании, которая контролирует все мои ткацкие и швейные фабрики, а также – компании „Дирфильд Эстейтс”, „Роулэнд девелопмент корпорейшн”, "Дженерал ритейл трэйдинг компании” и „Йоркшир Консолидейтид Ньюспейпер компании”. Как вам известно, эта холдинговая компания, в которой мне принадлежит 100 процентов всех акций, владеет недвижимостью на многие миллионы фунтов.

Она замолчала, отпила глоток воды и с непроницаемым лицом откинулась на спинку кресла. Легкая усмешка тронула ее губы. Четверо заговорщиков, внимательно слушавшие ее и до этого, сейчас буквально замерли как загипнотизированные. Она перевела взгляд с Кита на Робина.

– Я завещаю моему внуку, Александру Баркстоуну, 52 процента моих акций в „Харт Энтерпрайзиз”.

Ей было слышно, как Кит судорожно вздохнул, его лицо выражало недоверчивое удивление. Повергнутый в прах Робин прошептал: „Боже мой!" и покраснел, Эмма усмехнулась.

– Далее. Я завещаю остальные свои акции „Харт Энтерпрайзиз” моим внукам и внучкам, Саре Лаудер, Джонатану Эйнсли и Эмили Баркстоун. Эти акции будут поделены между ними поровну, то есть каждый из них получит по 16 процентов от общего количества акций.

Эмма знаком велела четырем наследникам подойти к столу. Они с подходящими к случаю серьезными лицами встали перед нею. Эмма по очереди оглядела каждого из них и ровным голосом сказала:

– Надеюсь, вы понимаете причины подобного раздела акций „Харт Энтерпрайзиз”. Я решила, что единственный способ предупредить развал и последующее разорение компании – сохранить контроль над нею в руках одного человека. По моему твердому убеждению, по своему опыту, знаниям и подготовленности Александр больше всех подходит для того, чтобы управлять ею. Но этим я вовсе не хочу умалить ваши способности, которые считаю выдающимися. Вы продолжите работу в отделениях компании и после моей смерти станете их руководителями. И, без сомнения, вы все станете получать доходы с причитающихся вам акций, которые я передаю вам. Кроме того, я учреждаю для каждого из вас, включая Александра, собственный капитал в один миллион фунтов. Надеюсь, вы не подумали, что я хочу создавать фаворитов, и не можете упрекнуть меня в несправедливости.

Они, все четверо, уверили Эмму в своем понимании, по очереди выразили ей свою глубокую признательность и встали слева от стола. Сара, не отрываясь, смотрела в камин, не решаясь встретиться с сердитым взглядом Кита: она знала, что ее отец рассчитывал получить большой кусок акций „Харт Энтерпрайзиз”. По той же причине Джонатан уставился себе под ноги, избегая взгляда Робина. Но угрюмого Александра и кипящую от возбуждения Эмили, казалось, мало заботила реакция их матери, Элизабет, взбешенной и окаменевшей, не верящей своим ушам.

Эмма продолжила:

– Отвлекаясь на минутку от раздела моего бизнеса, я хочу сообщить, как я распорядилась моими домами, коллекциями картин и скульптур и драгоценностями. Своему внуку, Филипу Макгилл-Эмори, я оставляю все оставшиеся у меня картины, кроме находящихся здесь в „Пеннистоун-ройял”, во всех остальных моих домах и офисах в Лондоне, Париже и Нью-Йорке. Подойди сюда, пожалуйста, Филип, и присоединись к своим кузенам и кузинам.

Филип задержался у стола и поблагодарил бабушку, которая добавила:

– Я не оставляю тебе больше ничего, Филип. Надеюсь, ты поймешь мотивы, которыми я руководствовалась. По воле своего деда ты и так становишься мультимиллионером.

– Конечно, бабушка, ты совершенно права и поступаешь по справедливости.

– Теперь об остальных домах. Я завещаю: Александру – виллу „Кэп Мартин” на юге Франции, Саре – мой дом на Белгрейв-сквер, Эмили – квартиру на авеню Фош в Париже, Джонатану – квартиру на Пятой Авеню в Нью-Йорке. Всем моим внукам оставляю всю обстановку в этих домах. Все драгоценности, кроме моих изумрудов, я поровну оставляю моим внучкам Саре, Эмили, Аманде и Франческе.