Инга Максимовская - Дурная

Девиз дня: Когда закрывается одна дверь, открываются три другие. Ты можешь выбирать. И не факт, что твои устремления не изменятся. Мечтай и все сбудется.

– Простите, но мы вынуждены отказать вам в месте, – холеная женщина-менеджер смотрит на меня свысока, морщит свой нос, вылепленный руками умелого хирурга, но лицо все равно остается неживым, неподвижным как маска. – Наш специалист по подбору персонала вроде предупреждал вас, что мы позвоним, чтобы сообщить результат. Вы пришли, зачем? Это некорректно и ставит нас в неудобное положение.

Правильно, конечно ставит. Гораздо удобнее ведь отказать по телефону, формально и бездушно, нежели смотреть в глаза соискателя, с каждой неудачей, теряющего надежду.

– Озвучьте, пожалуйста, причину отказа, – боже, ну почему я так жалко блею? Может потому, что чувствую себя рядом с это глыбой льда в костюме от мадам КоКо мелкой и убогой Золушкой в платье с чужого плеча?

– Вам не достает нужной квалификации, – скривила губы менеджер, пытаясь скрыть презрение, буквально сочащееся в ее взгляде.

– Квалификации для работы продавцом? – решила не сдаваться я.

– Девушка, я и без того уделила вам крайне много внимания. Это фэшн-индустрия, в ней не могут работать люди не имеющие чувства стиля, мямлящее и без бульдожьей хватки. Вас сожрут сразу, не жуя. Для начала попробуйте посмотреть в зеркало. Торговая марка «Боярка» тщательно следит за лицом фирмы. Вы нам не подходите, – вбила последний гвоздь в крышку моего гроба эта королевская кобра и развернувшись на метровых каблуках, уверенно пошла в недра переливающегося стеклом, шелком и пахнущего как дорогая парфюмерная лавка на улочке Сан-Жени, бутика.

Я содрала с шеи идиотский шелковый фишью от Гермес, коллекции девятьсот лохматого года, выкопанной моей соседкой Лизкой в каком-то секонд-хенде и понуро заковыляла к выходу из шикарного торгового центра. Мои потуги сейчас казались мне же самой смешными. Место мне в «Пятерочке» на кассе. И ни фига эта дурацкая косынка не выглядела винтажной, да и вряд ли это оригинал известного бренда. Она была просто убогой попыткой казаться достойной мира моды и этой чертовой работы, так мне нужной.

– Эй, прекрати вихляться, – вздрогнула я от громкого окрика. Выпала из тяжелых своих мыслей и уперлась взглядом в охранника, в руках которого извивался белобрысый мальчишка, со смешным рюкзачком за плечами, из которого вдруг выпал шоколадный батончик. – Так значит не брал ничего?

– Пусти, это мне мама купила, – жалобно всхлипнул пацаненок, трепыхаясь в руках громилы, которому не магазины бы охранять от ушастых голодных детей и бабушек, а заниматься чем – то более полезным. – Вон она, пусти, – выдохнул мелкий воришка, вдруг показав на меня пальцем с грязным ногтем.

– Так ты его мать что ли? – уставился на меня налитыми глазами секьюрити. – Какого фига твой личинос болтается по магазину без присмотра? Это элитный торговый центр, а не забегаловка для нищебродов.

– Почему вы мне тычете? – задохнулась я, растерявшись в край. Не хватало еще, чтобы меня в краже обвинили и дали позорного пинка под зад. Это было бы прекрасным катарсисом сегодняшнего позорного дня. Мелкий чертенок хлюпнул носом, и у меня вдруг в груди лопнула какая – то невидимая струна. Маленький ведь совсем, лет десять. Одет в поношенное худи, спортивные штаны, которые явно не видели стирки очень давно, а еще в его глазах я увидела такую боль, что самой стало тошно.

– Если я начну тебя тыкать, знаешь что будет? – мерзко заржал охранник.

– Отпусти ребенка, – зашипела я, с трудом сдерживаясь, чтобы не врезать гаду сумочкой. Сделала шаг вперед, даже замахнулась, но запала моего хватило только на эти нехитрые действия. Хотя выглядела я сейчас наверняка реально ненормальной: глаза выпучены, волосенки, уложенные в прическу «Тутти – фрутти» вздыбились. Скорее всего похожа я сейчас на тетку, сбежавшую из поднадзорной палаты, а не на мать притихшего мальчонки. – Тыкарь, блин. Только с детьми можешь воевать, герой? Я вот сейчас напишу твоему руководству такую телегу. Вылетишь с работы пулей. И мужу пожалуюсь, ходи оглядывайся.

Мальчишка встрепенулся, схватил батончик, сунул его в свой рюкзак в виде собачки и прижался ко мне, ища защиты. Явно тоже почувствовал мою слабину.

– Держи щенка своего на привязи, бешеная, и чтобы я вас тут больше не видел. В следующий раз сдам в полицию, там будешь оправдываться, почему ребенок без присмотра шляется. Мужу она пожалуется. Кому ты нужна – то? В зеркало когда последний раз смотрелась? Кстати, цени мое великодушие. Надо было и твою торбу досмотреть. Вы поди тут на пару промышляете, – хмыкнул поганец, теряя к нам интерес. Так погано и растоптано я себя не чувствовала очень давно. Хотя, кому я вру? Десять минут назад об меня вытерли ноги, очень обидно и безжалостно, и тоже про зеркало намекали весьма недвусмысленно. И повторяется это с завидным постоянством.

– Спасибо, – голос пацана звучал жизнерадостно, хотя всего мгновение назад он почти рыдал. – Здорово ты этого диплодока припечатала. Я думал ты ему в рыло вцепишься, ей-богу.

– Где твои родители? – устало выдохнула я, глядя, как мальчишка деловито закидывает за спину свою торбу. – Хочешь, пойдем в инфоцентр, дадим объявление, что ты потерялся? У меня вроде есть немного денег.

– Слушай, спасибо, конечно, что помогла, но дальше я сам, – буркнул ребенок. – И, кстати, я видел, как тебя бортанули с собеседованием. Совет хочешь? Никогда не ходи устраиваться на работу в дешевых туфлях и с обкусанными ногтями.

– Я их просто коротко стригу, потому что я скрипачка, – с какой-то стати начала оправдываться я пред нахаленком, свистнувшим из магазина шоколадку и судя по всему банку дорогого лимонада, которая сейчас виднелась сквозь прореху в стареньком рюкзачке.

– Склифачка, – хихикнул пацан. – Ладно, чао – какао. Некогда мне тут с тобой коляски катать, – он махнул грязной ладошкой и зашагал по коридору молла, сгорбившись как старичок-боровичок.

– Стой, – господи, ну зачем я снова ищу приключений на мою беспокойную пятую точку. Но что – то сейчас мне подсказывало, что парню нужна помощь. И я ни за что себе не прощу, если сейчас его отпущу. – Да погоди ты. Давай я тебя все таки отвезу домой.

– Слушай, ну чего ты пристала? Мне не домой надо. Есть у меня дельце. Хотя… Знаешь, где это?

Он разжал ладошку, и я увидела в ней клочок бумаги, на котором был криво нацарапан адрес. Человек, писавший цидульку явно с трудом держал ручку, или просто торопился. Я прочла написанное и удивилась про себя. Элитный квартал, в котором не каждому под силу приобрести недвижимость, интересно, что нищему мальчишке могло понадобиться в прибежище богатеев всех мастей. Надеюсь я не пожалею, что снова сую свою глупую голову в петлю.