Яна Невинная - (Не) идеальный жених

– Она тебя удивит, дед, я сам не верил, пока не убедился на собственном опыте.

И ведь не пихнуть его, не оттолкнуть от себя, упыря такого.

– И где же вы трудились, позвольте узнать?

Вот и дед не верит, кажется, своему внучку-вруну. В голосе отчетливо слышится недоверие. Но ответить не успеваю, благословенное спасение приходит оттуда, откуда не ждали. Тетка, про которую я и позабыла, зовет нас на веранду подкрепиться после дороги. Зычный голос сотрясает стекла. Зачем же так орать? Чай, мы не за три километра от нее и не в лесу заблудились, но что я, вообще, знаю о деревенских порядках?

Может, у них так принято.

– Борщеца я вам налила, со сметанкой, хлеба свежего взяла в магазине, – суетится вокруг кровати, помогая дедушке Арсения пересесть в специальное кресло с колесиками. У нее это ловко получается. Видно, что эту процедуру они не раз проделывали.

– Фух, кажется, всё прошло вполне неплохо, – делюсь с Баровым впечатлением, быстрее других оказавшись на веранде с накрытым столом и чудесным видом на сад с огородом.

– Сложно всё испортить за пять минут. Ты, конечно, можешь. Поэтому, считай, сегодня у тебя рекорд, – посмеиваясь, комментирует вполголоса.

«Женишок» усаживается на стул, с довольным видом пододвигая к себе тарелку с красным варевом. Суп с овощами? Нет, меня к такому жизнь не готовила. Не то что я постоянно ем красную икру и трюфели, но я не ем суп в принципе. Люблю плотную еду, а не растворенную в бульоне. Брр, жижа с мясом и овощами, приготовленная неизвестно кем, точно не то, что доктор прописал.

– Мне бы чего-то холодненького, есть? – спрашиваю со смущением у Елены, когда она возвращается в дом.

– А что, борщ не любите? Он холодный. Сейчас еще зеленушки добавим.

Хватает пиалу с зеленью и щедро насыпает в тарелки.

Хм, чувствую, здесь я часто буду оставаться голодной, если не возьму дело в свои руки.

– А я такого и не пробовала даже… – мнусь на месте, даже не усаживаясь на стул, тогда как другие уже вовсю орудуют ложками и вроде не планируют отходить на тот свет.

– Садитесь, Вероника, – приглашает меня к столу дед, – в ногах правды нет.

– Это очень вкусно, – дразнится Баров, – вкус детства, – аж мурчит от удовольствия.

– Да, Сень, твоя бабушка всегда готовила будь здоров! Помнишь? – наслаждается воспоминаниями дед. – А твоя будущая хозяйка готовить умеет?

Ради приличия найдя себе пристанище за столом, пытаюсь сделать вид, что ем. Но, по сути, лишь отламываю кусочки хлеба и засовываю их в рот. Ложку полоскаю в красной воде с плавающей травой. Вот хлеб вкусный, отрицать не могу.

– А мы сегодня и проверим, – находит меня Баров взглядом, – Елена, наверное, устала, мы ее отпустим, и Ника нам сама ужин приготовит.

Вот ведь гад полчузий! Неужели так жизнь не мила, что он так торопится с ней проститься? Эх, довела я парня…

– На что ты меня подписал? – возмущаюсь я, стоит нам оказаться на кухне, отделенной от гостиной тонким тюлем, повешенным в дверном проеме. Жадным взглядом окидываю светлое пространство в поисках еды.

Голод не дает нормально соображать. Ведь я так и не поела толком, хлеб не в счет. Но шариться по полкам в чужом доме даже для меня перебор. Кухня оснащена современной техникой, слава богу, а то я уж грешным делом подумала, что меня заставят готовить ужин на печи.

– Кто бы говорил! Готовка ужина – это та самая малость, которой ты можешь мне отплатить за поддержание твоей легенды, – рассуждает Баров, опираясь на столешницу задом. На фоне развешенных на стене пучков какой-то сушеной травы смотрится в своем мажорском прикиде странно.

– Тише! – подскочив к Барову, на автомате затыкаю его рот ладошкой, глядя в выпученные от изумления глаза. – Потише про легенду, – поясняю шепотом, чтобы не принял меня за сумасшедшую, и убираю руку, но гаденыш ловит меня за талию и подтягивает к себе, располагая между своих широко расставленных ног.

Из этой позы я часто оказывалась сидящей на столе для страстных игрищ. Нельзя вспоминать такое, я не собираюсь поддаваться влиянию близости бывшего, хоть он меня и волнует по-прежнему.

– Дед уже включил футбольный матч, он нас не слышит. Не дергайся, Исаева. Так не пойдет. Ты в своей роли должна быть убе-ди-тель-на! – дразнится, чуть ли не язык показывает. Очень ему мои мучения нравятся, бьюсь, как рыбка в сети рыболова, но гадкий бывший не выпускает из своих лап.

– Не думаю, что твой дед попросит нас целоваться при нем! – шиплю змеей, кулаками упираясь в твердую грудь.

– А кто говорит про поцелуи? – наклоняет голову и смотрит с хитрым прищуром.

– Баров, фу, ты потный. Иди прими душ, – толкаю его, ловко переводя тему.

– Кто-то использовал всю воду из бочки. Как я тебе помоюсь? – парирует, еще и смея насмехаться.

– Только не говори, что мыться тут можно в душе, когда нагреется вода, или в бане по выходным! – фыркаю, ничуть не поверив в эти байки.

– Представь себе. Это тебе не город. А воду в бочку еще натаскать надо, если дождя не будет.

У меня глаза на лоб лезут от этой информации. Никак она у меня в голове не укладывается.

– Ты шутишь! Баров, вы же миллиардеры! Зачем вы издеваетесь над собственным дедом и позволяете ему жить в таких примитивных условиях?

– Ничего ты не понимаешь. Это дом его родителей, в котором он жил с детства и куда переехал из города, ностальгия, все дела, не хочет превращать его в современную квартиру, его право, – поясняет Баров, и его слова вызывают во мне странное смятение, напоминая фразу папы про «рай в шалаше».

Может, есть что-то большее, чем комфорт и деньги? Да нет, мыться раз в неделю! Ездить на телеге! Есть холодные вареные овощи!

Как они все с этим мирятся? Сами себе враги просто!

– Нет, не может быть такого, я пойду к Елене и спрошу у нее, как тут обстоит дело с помывкой, не верю, что женщины моются тут настолько редко. У нас, знаешь ли, бывают эти дни! – многозначительно двигаю бровями, но Баров лишь ухмыляется, ловя меня за руку.

– Ты уже помылась, угомонись, кухня ждет своего чудо-повара. Приготовь поесть, потом иди куда хочешь.

– Как-то это обидно прозвучало. Будто тебе всё равно, куда и когда я пойду. Я, вообще-то, в чужой незнакомой деревне, – дуюсь как девчонка.

– А ты хочешь, чтобы было не всё равно? – опаляет жарким взглядом, который помимо воли вызывает во мне реакцию. Крайне нежелательную. Не хочу на него реагировать, но что делать, если он так и норовит вызвать меня на эмоции? Подзуживает, дразнит, издевается, делает намеки…

– Зачем ты постоянно намекаешь на наше прошлое? К нему нет возврата.

Не могу спрятать обиду в голосе. Почему-то сейчас чувствую именно ее. Иррациональную обиду на Барова за то, что ему так легко даются эти слова про наше прошлое. Ничего в нем не показывает того, что он вовлечен, он просто развлекается.