Диана Билык - Шантажист

Ненавижу гада пернатого! Чтобы его принтер сожрал! Ненавижу того, кто меня в это втянул, несмотря на то, что сдох, как собака. Всех мужиков ненавижу! До единого.

Минутное помутнение под грифом «Лиманов» развеялось, будто ядовитые пары вышли из моего организма и позволили мне дышать спокойно. Не хочу я никаких свиданий, буду вести себя с ним немного иначе, зря он думает, что я сладкая мышка, которую можно полапать, дать воды и уложить в койку. Этого не будет.

– Можно к тебе? – Рыжая макушка сверкнула в дверях. Я дернула на себя телефон и быстро перевернула его экраном вниз. Отложила подальше – не хочу, чтобы кто-то увидел лишнее.

– Заходи, Лен, я не занята. Что-то срочное?

– Очень, – она приподняла папку и, прижав ее к себе, несмело шагнула в кабинет.

Что-то случилось. Всегда яркая и уверенная в себе журналистка, вдруг сжалась и трясется?

Рыжая прикрыла дверь, окинула загнанным взглядом офис, будто искала кого-то, а потом вкрадчиво произнесла:

– У меня есть подозрения… – она снова оглянулась, выдохнула порывисто. – Что у нас среди работников есть маньяк.

Я впилась ногтями в ладони, чтобы отрезвить себя, потому что такие заявочки – это серп по моему сердцу. Особенно после угроз и шантажа.

– Что за ерунда?

– Можешь мне дать анкеты всех работников?

– Нет, не могу. Сейчас анкеты у шефа.

– Мне они нужны! У тебя же есть копии?

– У меня нет. В бухгалтерии.

– Зинка отказалась давать, сказала, что ей разрешение Лиманова нужно, а он свалил куда-то.

– Лен, у тебя паранойя, – попыталась я тормознуть ее выпады и истерику.

Она присела на гостевой стул, папку положила на сведенные колени и тонкие пальцы переплела в тугой замок, но я успела заметить, как они у нее дрожат.

– Помнишь, июньский номер? Я там писала о серийных убийствах.

– Конечно, – кивнула я и открыла архив электронных номеров на компе за этот год. Пролистала в нужное место и пробежалась глазами по статье. – Этого урода тогда поймали, потому что девочка последняя выжила и опознала его.

– Говорят, что урода забили насмерть, и двух недель не просидел в СИЗО, но, – Лена наклонилась и прошептала: – Мне кажется, что он жив. Эта девочка, приходила ко мне неделю назад. Неформально, Тая. Просила помочь. Я отмахнулась. Если честно, она вела себя, как сумасшедшая. Вот я и отправила ее к психологу, даже адрес и рекомендации дала.

Ленка обернулась затравленно и сильно передернула плечами. Даже меня перекосило от ее дрожи.

– Убили ее вчера, – рыжая посмотрела на меня с таким ужасом, что я забыла как дышать.

– Как? – пришлось схватиться за стол, чтобы не упасть.

– Подстроили самоубийство, типа из окна выпрыгнула, но… Тая, сама смотри, – журналистка дрожащими руками протянула мне лист бумаги.

«Ты ничего не найдешь. Ты меня никогда не поймаешь. Ты ничего не докажешь. Ты можешь тоже оступиться, рыжая-бесстыжая».

Текст печатный, бумага офисная, никаких других меток. Я поднесла к носу и принюхалась.

– Тая, пахнет нашей типографией, – заскулила Захарова. – Как на первом этаже. Правда?

– Да, – согласилась я, прощупывая углы и просматривая внимательно другие мелочи. Ничего. – С легкой ноткой краски и чистой бумаги. Но так может пахнуть любая новая бумага. Это ничего не доказывает. Тем более, мы знаем его в лицо.

– А это? – Лена достала из папки карточку и положила на стол. Руки ее очень сильно дрожали. Я опустила взгляд и чуть не выругалась: это было фото Елены за рабочим столом в нашем новом офисе, сверху вместо даты печатная надпись: «Рыжая-бесстыжая, я за тобой слежу».

А если нас пугает один и тот же человек?

Когда Лена ушла, я долгое время изучала все нюансы ее статей. Просмотрела опубликованные фото, перечитала тексты, а потом полезла в архив и на час забыла о внешнем мире.

Я перебирала даже то, что было выброшено из статьи: черновики, наброски, идеи. Лена всегда работает очень скрупулезно, находит мелочи,подмечает детали, систематизирует и анализирует данные, а еще выводит даже психологический портрет преступника. Даже следователи к ней обращались, чтобы сопровождала и помогала им с раскрытием, но она любитель работать одна. Именно Захарова в последнем шумном деле нашла пострадавшую девочку, непросто так та пришла к ней за помощью.

Телефон продолжал настойчиво вибрировать, я упорно игнорировала.

Может, проще Ворона в ЧС отправить?

Нет, это ниточка. Если одна и та же скотина – я выясню, где прячется, выведу на чистую воду и посажу. Вряд ли он знает что-то обо мне больше чем кличка. Теперь бы вспомнить, кто еще мог знать об Афине. Очень похоже на блеф, потому что совсем уж угрозы звучат фантастически. Люди с того света не возвращаются, пленки из огня не материализуются, видео с серверов… Можно достать, если знать, что искать, но это маловероятно. Мне придется ковырнуть глубже свою рану, чтобы все вспомнить и сопоставить, но я не маленькая, чтобы трястить над котлом прошлого бесконечно. Я пережила слишком многое, чтобы сейчас сдаваться. Нужно будет – подниму всех людей, кто со мной соприкасался тогда, и выясню правду.

Я перебирала жуткие фото: убитых девушек, какие-то руины, квартиры жертв, заброшенные подвалы, где убийца их держал, лес, где закапывал трупы.

Сердце больно кольнуло, я облизала пересохшие губы и набрала побольше спертого архивного воздуха. Отставить слабости – нужно искать!

Почему люди до такого опускаются? За что? Почему им не живется мирно? Разве мало радости, света, ярких красок. Можно находить счастье в мелочах, даже оставаясь в серой глухой комнате.

Я села прямо на пол, сил не хватало стоять, подогнула под себя ноги и разложила перед собой фотографии. И ничего не находила, что могло бы натолкнуть на связь с Вороном. Вот только…

Я всмотрелась в коллаж из фотографий, покрутила головой, приподнялась, встала, а потом вскрикнула:

– Быть не может!

На одном снимке очертился край алой вывески с обрубком буквы «R», а рядом, на другой фотографии, просматривалось «AV»… Клуб или название кафе? Я сложила карточки, прислонив по стыку кирпичных кладок, три буквы выстроились в «RAV» – остаток слова прятался на другой части кирпичной стены.

Raven?

Таки открыла чат. От шантажиста ни одного сообщения. Странно. Кто же так наяривал все это время?

Я просмотрела книгу вызовов и чат. Лера? Что-то случилось? Двадцать входящих и еще больше сообщений в чате.

– Гринёва, ты меня пугаешь? – не здороваясь, возмутилась подруга. – Ты всегда сразу отвечаешь, я уже начала волноваться.

– Прости, Лер, была занята. Как там мой крестник?

– Соскучился, но я по другому поводу звоню. Слушай, мне помощь нужна. Мы с мужем не знаем, что делать.