Инид Джохансон - Дурнушка

— Нет, мы с миссис Симпсон запрятали подальше коробки с моими вещами. К тому же я связалась с агентством, которое поставляет мне заказы, и поставила их в известность, что пока повременю браться за новые переводы. Я хочу уделить больше времени дому и быть тебе хорошей женой.

Быть хорошей женой! Она это серьезно? Робкий взгляд из-под полуопущенных ресниц лучше слов убеждал в невинности ее намерений. Пожалуй, он становится чересчур подозрительным: Дорин не собирается ни соблазнять его, ни обманывать, ни издеваться над ним.

— Мои обязанности в качестве жены состоят в ведении домашнего хозяйства и организации твоей общественной жизни. Правда, для этого у меня недостаточно опыта. Однако я собираюсь всему научиться и стать настоящей светской дамой и достойной супругой миллионера. Мне кажется, что сейчас нам следовало бы почаще появляться на людях вдвоем, как и полагается молодоженам. Конечно, наш брак не совсем обычен, но ведь посторонним об этом неизвестно, поэтому нам придется проводить много времени вместе. Еще пудинга? — предложила она с мягкой улыбкой.

— Нет, спасибо.

Роналд отрицательно покачал головой. А Дорин положила себе на тарелку щедрый кусок черничного пирога, украсив его сверху взбитыми сливками.

Проводить много времени вместе? А из-за чего, собственно, сегодня он целый день проторчал в офисе? Чтобы избавиться от желания затащить в постель собственную жену! Ситуация все больше напоминала фарс, и пришла пора положить этому конец.

— Дорри, думаю, нам стоит серьезно поговорить. — Голос Роналда звучал хрипло. — Мы оба знаем, чего хотели получить от нашего брака — надежное партнерство и семейный бизнес, ни больше ни меньше. Для тебя это значит хороший дом, возможность делать карьеру, а также самостоятельно вести хозяйство без чуткого руководства отца или миссис Пимм. У меня же появилась жена, чтобы сдерживать толпы дам, желающих броситься в мои объятия, рассчитывая на хорошее вознаграждение. Эти гарпии уже в печенках у меня сидят! Собственно, любая женщина моложе пятидесяти вызывает у меня рвотный рефлекс.

— Ой! — Дорин широко распахнула глаза и отложила вилку. — Но мне еще далеко до пятидесяти!

— Ну, естественно. Но ты и не женщина.

— Как это?

Ее густые ресницы затрепетали. Розовым язычком она машинально слизнула остатки сливок с уголка рта.

Роналд вздрогнул — вечно он сам создает себе проблемы! — и проговорил в отчаянии:

— Я имел ввиду, что никогда не воспринимал тебя как женщину. Для меня ты была лишь умницей Дорри, с которой в отличие от других женщин приятно провести время, которая не требует постоянного мужского внимания и восхищения. Ты никогда, — тут он понизил голос, — не бросала на меня двусмысленных взглядов, не спрашивала, идет ли тебе эта помада, не раскидывала по дому соблазнительные детали туалета…

Зачем, черт побери, он привел этот пример сейчас, когда видно, что некоторые из них вообще на ней отсутствуют? Надо собраться, а то ситуация стремительно выходит из-под его контроля.

— Я хочу сказать, что всегда думал о тебе, как о младшей сестренке.

— Когда вообще думал, — с обидой заметила она.

Черт побери, он совсем не хотел сделать ей больно. Ну конечно, он часто думал об этой мышке, живущей в башне из слоновой кости и грызущей свои книжки. Такой непохожей на всех этих блестящих и изысканных дам, наполнявших его жизнь. Но в данный момент его жена меньше всего напоминала забавную серенькую зверушку.

— Конечно, я думал о тебе. В конце концов мы знаем друг друга всю жизнь. Я помню, как ты росла, как переживала из-за оценок, как возилась со своими морскими свинками… — Роналд испугался, что она решит, будто всегда была для него лишь деталью из личной жизни делового партнера, и поспешил добавить: — Когда я узнал о смерти твоей матери, которую ты не видела много лет, моим первым желанием было успокоить, утешить тебя.

— Ты был очень добр.

На глаза Дорин навернулись слезы. Она помнила, как он обнял ее тогда, каждое сказанное им слово. Именно в тот момент Дорин полюбила его — неосмысленные чувства, хранимые ото всех в тайне, переросли в нечто более глубокое.

— Да, наверное, — произнес Роналд недовольно. — Я не напрашиваюсь на комплименты, а просто напоминаю, что думал о тебе, как о сестренке. Без каких-либо сексуальных желаний. Мы знаем, чего хотим от этого брака, и секс явно не входил и по-прежнему не входит в наши планы.

Врешь, приятель! Роналд поймал себя на мысли, что сейчас в его планы очень бы вписалось унести ее наверх, в свою спальню. Но это было бы огромной ошибкой, ведь Дорин совсем к этому не стремилась. Она никогда бы не согласилась на его предложение, если бы испытывала к нему какие-то чувства, помимо дружеских.

— Секс довольно опасная штука, Дорри. По идее он должен приносить людям только лишь удовольствие. Но на самом деле зачастую осложняет жизнь. Неужели мы хотим внести в наши прекрасные деловые отношения ненужные хлопоты и разрушить идеальное партнерство?

Отодвинув стул, Роналд встал. Он чувствовал, что покрывается испариной, что ему трудно дышать, но постарался скрыть это.

— В любом случае, имей в виду, что я вполне здоровый мужчина, поэтому твой новый стиль в одежде может привести к нежелательным последствиям. Ради спокойствия в доме я прошу тебя одеваться, как раньше. Уверен, ты догадываешься, о чем я говорю.

Вполне вероятно, что он все испортил, но сейчас Роналд испытывал острую необходимость уйти и принять холодный душ. Пожалуй, такого возбуждения он не чувствовал с тех пор, когда был подростком.

— Спокойной ночи, — пробормотал он на прощание и почти вылетел за дверь.

Дорин выскользнула из маленького золотистого платья, которое, по мнению Патриции, идеально ей подходило, повесила его на плечики и убрала в шкаф. Если Роналд так хочет, она больше не наденет ни одно из своих новых нарядов. Да, он прав, это действительно опасная игра. И довольно нечестная.

Что там Падди говорила? «Все равно терять нечего. Давай, девочка, отпусти тормоза! Говорю тебе, при определенном усилии ты можешь быть великолепной. И если Роналд однажды увидит сногсшибательную Дорри, то все рано или поздно пойдет естественным для женатых людей путем…»

Девушка глубоко вздохнула. Нет, ей было что терять. Его уважение, дружбу. Она совершенно не хотела вызвать в нем плотское желание. Роналд должен был полюбить ее, а это совсем другое. Заветная мечта по-прежнему выглядела недостижимой.

Чтобы расслабиться, Дорин решила принять горячую ванну вместо обычного душа. Успокоение, однако, не пришло. Она мысленно готовилась к бессонной ночи, надевая уютную и знакомую хлопковую пижаму вместо прекрасной шелковой сорочки, очень подходящей, по мнению все той же Падди, для молодой жены.