Любовь Сушко - В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси

Я слушала его внимательно, понимая, что предстоит узнать что-то важное. Рус между тем продолжал свою исповедь:

– Он сильный и могущественный, таких больше нет теперь, я сам был во всем виноват, все время о том жалел тогда. Вот и ушел к викингам, не в силах стерпеть обиду, хотя он и был справедлив, все делал так, как следовало властелину. Если ты сможешь отыскать его, – останься с ним, тебе там будет хорошо. А я должен исчезнуть здесь. Ложь не может длиться долго. Боги заставят меня все открыть, – усмехнулся он.

Я только теперь поняла, что он умирает и собирается меня оставить. Представить это было странно и жутко. Но смерть никогда и никого не спрашивает, она приходит всегда неожиданно, даже если ее долго и упорно ждешь, это все равно бывает неожиданно.

Но если это случится, я останусь одна, как же отыскать в этом мире человека, даже если он и князь Рус. А ведь мне еще и Рюрика придется искать неведомо где, неизвестно когда я его найду, если найду вообще. Вот ведь издевательство какое, я бежала от одиночества и безразличия близких, и куда же теперь попала? Неужели во всем мире мне только одиночество и остается?

Сигурд пока еще оставался рядом, безвестный, бессильный, безымянный, я так и не могла понять, откуда он родом и как его звали. Мы были здесь без коней, без пищи и одежды, оба обречены на верную погибель. И надо было как-то все начинать сначала. Да и кто мне поверит теперь, если я так и не найду Рюрика, конечно, что я дочь одного из самых могущественных в мире королей – конунга северного мира. Так проведя несколько дней на неведомой земле, я никак не могла понять, что же делать дальше, ведь даже просто вернуться домой я никак не могла. Я просто не ведала дороги назад. Вот до чего доводит упрямство и безрассудство.

Где-то далеко тревожно кричали птицы, выли какие-то животные поблизости, а человек был беспомощен перед ними, и мой спутник почти не подавал признаков жизни. Досада, вот что оставалась в душе. Не было рядом воинов и слуг, к которым я так привыкла, даже поговорить было не с кем, не то, что отдавать приказания и ждать, пока они исполнятся. Нет, если бы мы утонули накануне, попав в бурю, то это был бы самый лучший вариант. Вот и теперь я думала о том, что умру от голода и холода, немного продлив свою жизнь в чужом и пустом мире.

Парень не смел меня тревожить, испытывая страшную вину. Он так и умер на рассвете, больше не произнеся ни звука, пока я крепко спала. Спокойно отправляясь за дочерью конунга, он и не подозревал о том, как высоко поднялся, как больно ему будет потом падать. Но все так странно вдруг повернулось, и я в одиночестве яростно складывала костер, чтобы придать его тело огню. Бросить его одного просто так я не собиралась. Но не так просто было туда положить тело, сил у меня явно не хватало. Это удалось сделать с большим трудом, но, когда тело моего спутника превратилось в прах, я засыпала этот костер, подождала пока он совсем перестанет гореть, чтобы в этом месте не возникло пожара. Надо было уходить, но я все еще не могла двинуться с места, казалось, что придется расстаться с остатками той любви и тепла, которые еще оставались в моей душе.

Я двинулась куда-то, лишь бы только уйти подальше от всего, что там было и оставалось, надо было найти хоть каких-то людей, это лучше, чем дикая пустота. Но все-таки какое-то облегчение наступило, не было той страшной обузы. Я куда —то вышла довольно быстро, как только стало совсем светло. На поляне я присела, чтобы немного отдохнуть. Где-то там оставался самый родной и близкий человек, я решила, что умру или все-таки найду его обязательно отыскать надо было его, и с ним пока оставаться.

Я часто думала о неведомом Русе, словно с ним все и было связанно. Вот так и вышла на берег. Он был высок и обрывист. Пришлось идти очень осторожно, а потом забираться наверх. Дважды я срывалась и летела вниз. Но вдруг заметила тропинку, и подниматься стало легче. Уже с высоты, одолев это препятствие, я посмотрела на море внизу. Но долго любоваться не могла, потому что надо было до заката куда-то дойти, чтобы не оставаться во тьме одной. На миг мне показалось, что злоключения закончатся, как только я дойду до людей, земля и люди станут спасением.

Несколько часов я шла по лесу, но кроме птиц и животных там никого больше не было. Я страшно устала и не верила, что доберусь до людей. Спать я устроилась в каком-то шалаше, понимая, что ночью идти куда-то очень опасно. Но что это было, творение рук человека или животного понять я никак не могла. Там было тесно, но тепло. Я не боялась опасности и тьмы, только бы выспаться, а потом пробудиться на том или этом свете, какая разница. Я чувствовала, что вот так мне возможности придется провести ни одну ночь.

Глава 8 Одиночество в чужом мире

Если бы кто-то сказал мне перед отплытием, что я останусь одна- одинешенька в этой бесконечности, я никогда бы не поверила этому, и посчитала бы этого человека лишившимся ума. Но в жизни случается то, о чем порой мы и подумать не можем. Страшно мне стало потом, позднее, а в те дни я просто не позволяла себе о таким думать.

Когда передо мной раскинулся поселок за лесом, я замерла и разрыдалась, не в силах больше сдерживаться.

Люди приблизились ко мне, были они какие-то оборванные и несчастные. Но к своему ужасу, я не смогла с ними объясниться. Я не понимала ничего из того, что они пытались говорить. Я пожалела, что не понимала их языка и никак ничего не могла объяснить. Они только пожимали плечами и таращились на меня. Радость сменилась унынием.

Но они увели меня к себе в поселок, я решила остаться с ними на какой-то срок, чтобы обжиться и немного окрепнуть, и там ждать каких-то перемен.

Двигаться куда-то вперед в одиночестве я не могла и не хотела.

Но как вскоре выяснилось, мне не повезло, поселок был на отшибе, из чужаков и странников туда почти никто не заглядывал. И подумала я в смятении, что может тут останусь до конца дней, а вот этого мне совсем не хотелось. Ради чего надо было все бросать и убегать, чтобы оказаться вот здесь? Дома хотя бы поговорить можно было, а тут я ничего не понимала из того, о чем они говорили. Но я была полна сил, и надеялась на то, что все будет так, как хочется.

Освоилась я быстрее, чем думала сначала. Конечно, эти люди считали меня чужой и опасались. Хорошо, что я не могла им объяснить откуда пришла, иначе бы они и вовсе могли прогнать меня назад в лес. Парни держались в стороне, только издалека поглядывали в мою сторону. Это забавляло меня, хотя и сближаться с ними я не особо хотела. Я не хотел искать и того, другого Руса, чтобы снова не разочароваться.

Но мир длился недолго, скоро на деревню напали воинственные чужаки, и когда мы вернулись из леса, то увидели только развалины, убитых людей, и разбросанные вещи, которые те не захватили с собой. Только чудом уцелевший старик рассказывал что-то на своем языке. Я так ничего и не смогла понять. Тут-то и возник из воздуха незнакомый всадник в черном, схватил меня на полном скаку. Я даже крикнуть не успела, да и кому было кричать? А конь несся прочь. Все это происходило стремительно. Только непонятно, для чего я была ему нужна. Но каким же он оказался сильным и ловким. Вот уже и этот мир скрылся в тумане, я мчалась непонятно куда. Видно, уехать мы успели далеко, потому что конь мчался быстро, а он не останавливался. Но дорога ему была хорошо известна.