Elian Julz - Марианна – угроза информационной безопасности

Прикладываю пропуск к офисному турникету и замечаю широкую квадратную спину главы информационной безопасности возле лифта. Опасный человек. И я перешла ему дорогу.

Решаю повременить, разворачиваюсь в обратную сторону и иду к Веронике – офис-менеджеру на ресепшн.

– Зашел в лифт? – показываю одними глазами на Карабаса-Барабаса, не поворачивая головы.

Напрасно мужчины помешались на модных бороде и усах. На некоторых эти атрибуты мужественности выглядят комично, особенно когда кто-то пытается компенсировать этим маленький рост, любовь к пельменям перед сном и отвращение к физической активности.

– Всё, путь свободен, – шепотом отвечает мне черноволосая и большеглазая Вероника, будто заскочившая на пару минут в банк прямо с подиума.

Почему я боюсь Карабаса-Барабаса?

Придется рассказать кое-что о себе.

Моя должностная инструкция занимает целых пять альбомных листов. Но утомлять вас бесконечным списком своих обязанностей не буду. Пункт номер десять обязывает меня контролировать: а) соблюдение работниками режима рабочего времени; б) присутствие в офисе (проще говоря, посещаемость).

И не просто проверять, но наказывать нарушителей.

Стукач я, короче.

В оправдание скажу, что другого выхода у меня нет. Все передвижения в офисе фиксируются системой с точностью до секунды. Отчетность прозрачная и доступна руководству банка. Мою работу, как и любого другого работника, ежегодно проверяет независимое подразделение внутреннего аудита. Вот они настоящие кровососы, раздуют из мухи такого слона, что жалостливое укрывательство «опоздунов» обернется с подачи аудиторов чуть ли не коррупционным преступлением. Хотя самое большое, что мне предлагали – это шоколадка.

Не накажу я – накажут меня.

Но я честна и нелицеприятна. Никакая дружба, статус и ранг в компании не спасут нарушителей от моей кары (здесь должен быть зловещий смех: «Бу-га-га»).

Рабочие разговоры по телефону со мной напоминают диалог с Siri или «Алисой». Только по делу. «Договориться» не выйдет, если Вы реально проштрафились.

Три опоздания в месяц, хотя бы на секунду, – нарушитель получает письмо от меня, после которого его квартальная премия уменьшится на четверть, как недопеченные эклеры, когда преждевременно открываешь дверцу духовки.

Уж я-то знаю толк в эклерах. Выпечка – ещё одно моё хобби. Торты, пироги, кексы, пончики, меренги, чуррос, муссы. Эта любовь у меня от мамы. Во времена её молодости не было ни интернета, ни инстаграма с обилием понятных рецептов. Мама переводила со словарем статьи из кулинарной рубрики немецкого журнала «Burda Moden». До сих пор помню её творожно-клубничный торт. Пока родители были в поликлинике, я незаметно отрезала тонюсенький кусочек от оставшейся с вечера части десерта. Никак не могла дождаться их возвращения, а по семейной традиции сладкое мы ели только все вместе за столом.

Так что на выходных я совершенно другой человек. Не ненавистная кадровичка. Субботний пекарь – так написано в шапке моего основного профиля в инстаграме.

Работа в нашей компании потребовала от многих жертв – супругов, хобби, молодость, спортивную фигуру. А теперь ещё лишает нас индивидуальности.

На юбилей банка нам «подарили» макияж и портретную фотосессию. Позавидовали? Не торопитесь. Бесплатный сыр только в мышеловке. На всех фото стоял новый логотип компании. Ребрендинг – продать старое в новой обёртке. Теперь работники должны, словно по сигналу таймера, одновременно сменить аватарки в соцсетях, мессенджерах и опубликовать пост с рекламным хэштегом. У всех одинаковый фон сзади, все в белоснежных рубашках, будто армия клонов, штурмующих интернет. Но мы же КОМАНДА. Ещё одна причина моего подпольного писательского блога, в котором могу публиковать то, что Я хочу, а на аватарку и вовсе поставить любимую актрису, котика или рисунок племянницы. Какой ещё племянницы? Нет её у меня. Ох, куда воображение занесло.

Но вернемся к нашим баранам. Если найдется смельчак, решивший бросить вызов системе, и продолжит опаздывать, его ждет приказ о дисциплинарном взыскании на моём столе, а банк сэкономит теперь уже половину его квартальной премии.

Для совсем непонятливых – увольнение с приговором в трудовой книжке. Чтобы вы знали, все статьи Трудового кодекса о прекращении трудовых отношений, кроме инициативы самого работника, словно статьи Уголовного кодекса. Ничего хорошего в будущем не светит. Сродни теневому бану в соцсетях – как ни стараетесь, резюме никто не замечает из-за двух цифр, обозначающих причину увольнения.

Вторая категория нарушителей в черном списке «саквояжа» – прогульщики. Те, кто отсутствовал на работе, но не оформил ни отпуск, ни больничный.

Перед выплатой зарплаты каждый месяц меня ждут два адских дня. В один из них выявляю прогульщиков, пишу им и их боссам «письма счастья». О чем? О том, что ничегошеньки они не получат за свой халявный день. И прикладываю позорный список всех «штрафников». Завершаю работу только к ночи, потому и рассылка попадает в почтовые ящики работников не раньше десяти часов вечера. Знаю, что в офисе ходят страшилки на эту тему.

Наутро телефон не умолкает, электронная горит красным пламенем, а вокруг стола собирается очередь моих «поклонников», чтобы выразить непечатными словами, как они меня «обожают», передать больничные листы, заявления на отпуск, написанные задним числом и якобы позабытые в тумбочке. Вот потому в тумбочке у меня припасена бутылочка успокоительного, иначе увезли бы в смирительной рубашке.

В прошлом месяце я наказала главу информационной безопасности, того самого Карабаса-Барабаса. И неважно, что он важная шишка, большой босс, и может отрубить мне одним кликом и Интернет, и электронную почту, или подкинуть троянский вирус. Перед правилами все равны. Или отменять ограничения для всех, или требовать соответствия стандартам, начиная с самого верха.

Только отправила письмо Карабасу-Барабасу, шеф тут же услышал по телефону хриплый генеральский бас. Взгляд нашего единственного в кабинете мужчины говорил больше, чем слова. Даже он струсил и обещал разобраться. Я отказалась идти на уступку только из-за авторитета нарушителя. Рискую рабочим местом, если соглашусь, если откажусь – тоже рискую.

Теперь звонили уже мне. Всего одна фраза. Как нож к горлу. Отрывисто. Весомо. Давит.

«Тот, кто живет в стеклянном доме, не должен бросаться камнями в других», – сказал Карабас-Барабас и положил трубку.

Угроза. Совершенно точно.

Двоюродный брат Стаса, Лёня, крепко напугался этого выражения, всерьез переживает за мою жизнь. И его тревога передалась мне. За последние две недели кто-то дважды пытался взломать мой инстаграм. Подозреваю, что началась охота. Если бы служба информационной безопасности хотела получить доступ к моим соцсетям, сделали бы это легко, чисто, без улик. Но меня намеренно пугают.