Крис АРТ - Обжечься светом

– Что?

– У нас мало времени, помни, что я сказала, – она снова смотрела на свое запястье.

– Хорошо! Я все сделаю! Мне все равно, но ты можешь продлить это?!– она не шевельнулась, – А еще таблетку? У тебя же есть?

– Нет, Эди, больше нельзя.

– Не может быть, пожалуйста! – я встал перед ней на колени и стал умолять дать мне еще возможность видеть. Я уже не слышал ничего. – Пожалуйста, дай мне еще пять минут! Зачем ты мне это показала?!

–Через неделю! Этого времени тебе должно хватить, чтобы закончить дела!

Я видел каждый блеск на ее веках, даже свое отражение в ее глазах, каждую морщинку, так ярко видел оттенок ее помады, как переливались ее волосы, ярко-зеленый короткий пиджак на ней. Я чувствовал ее теплые руки, каждую бороздку на них, тон кожи.

– Прощу тебя! – я плакал как ребенок. Она наклонилась передо мной и вытерла слезы. – Что тебе стоит?

– Не все так легко дается, дорогой.

– Пожалуйста! – я схватил ее руку, она забирала последнее, что у меня было.

– Ты еще не готов, – она смахнула мою руку и стала закрывать жалюзи.

– Нет-нет! – я хотел помешать ей, но она взяла очки и вернула мне мою прежнюю жизнь.

– Время закончилось, не хочу, чтоб ты ослеп, ведь сегодня хороший день! – она ушла, захлопнув за собой дверь, как будто ее не было только что передо мной. А я остался в темноте. Может, я все еще сплю? Я упал на пол не в силах даже пошевелиться, вокруг слишком тихо, чтобы поверить в это.

Зачем она так со мной? Перед глазами только небо крутилось как в калейдоскопе. Почему чтобы получить свое, нужно надавить на больное место? Лучше бы я не видел ничего, лучше бы она не приходила и не дала мне таблетку! Разве такое возможно? Несколько лет в лаборатории, и мы закрыли работу, не сделав ничего, а у нее в руках была таблетка! Пусть даже двадцать минут, но это была моя целая жизнь! Я не понимал, зачем ей проект. На столе бутылка воды, мне очень хотелось пить. Голова и правда не болела, но стало тяжелее дышать, и я не смог встать. Как объяснить Максу? Без его подписи я мог продать проект, но мне не хотелось врать ему. Может рассказать все? Но я не знаю, что он сделает. Что она мне дала, что я так легко смог посмотреть без этих очков и почему так ограничено во времени? Как она этого добилась? А главное где? Точно заграницей, иначе я бы знал, а Макс тем более. Мне очень хотелось посмотреть в окно. Но в темноте можно разглядеть только потолок, а он почему-то двигался и давил на меня. Я закрыл глаза.

Мое лицо стало мокрым от дождя, я понял, что мне опять снится девушка со шрамом. Но теперь я лежал у дерева, а она держала меня за руку и смотрела, шевеля губами. Я попытался прочесть по губам: «Проснись!». Почувствовал, что в руке у меня очки, я надел их и открыл глаза. Странно, что я находился в комнате для отдыха. Никаких ярких кресел и дивана здесь, конечно, не было, как и жалюзи. Только тонкая светлая полоска по периметру комнаты напоминали о моей несостоятельности. Почему телефон ключи и пропускная карточка лежали на столике? Я поднялся с пола. Непонятно который час и который день.

Постучав по двери, вошел Макс. Я был удивлен его спокойствию.

–Ты начал думать о себе или обо мне? – в комнате была лишь кровать, диван стол и два кресла. Все как обычно. Он присел.

–О тебе, конечно, – я не понял, что он имел виду.

–Я узнал, что ты здесь, – он был без пиджака, в жилетке на светлой рубашке. Пока он выкладывал телефон на стол, я заметил сейчас, что уже разгар дня и что с ним нет его наручных часов. – Девушка на тебя так влияет?

– Да, – снова честно ответил я, опускаясь на диван.

–Но я тебе еще хотел тогда сказать, – мгновение и он опять стал серьезным, насколько я мог разобрать в сумерках, – я за тебя рад, но будь с ней аккуратен.

Я знал, что он хорошо разбирается в людях, но нежели я совсем ничего не заметил.

–Что ты увидел?

–Не могу сказать точно, но будь внимательнее.

Я не стал рассказывать ему о блондинке, потому что сам еще не понял, было это или мне приснилось. Надо посмотреть камеры за вчерашний вечер. Вспомнив, о чем мы хотели поговорить, я спросил:

– Ты что-нибудь новое узнал?

– Да. Трое из наших новеньких до этого работали в одной компании. Точнее в филиале в нашей стране. Чья эта организация мне стало непонятно, точно связана с двумя-тремя странами. Возможно, дочерняя компания.

–Те другие?

–Остальные часто меняли работу. Максимум полгода.

–Да и, правда, странно. Ты пообедаешь со мной?

–Да, конечно. Только не китайскую кухню или что-то в этом роде. Закажи нормальное. Насчет твоего отца – с ним ничего не ясно. Но я все равно узнаю, где он.

–Слушай, расскажи мне, что случилось два года назад, – я вспомнил слова той милой и приятной женщины. Если она сказала, что он не проводил опыты надо мной, значит, имела в виду, что это был не он или это были не опыты. А если он, наоборот, пытался все исправить?

–Эд, зачем тебе это?

–Потому что я готов выслушать.

Мой друг посмотрел на меня внимательно:

– Я тогда тебе рассказал все, а ты многого не знал и психанул.

– Я готов.

– Ты услышал наш разговор с твоим отцом. Когда проект застопорился, пришлось найти конечный объект. Я видел эти отчеты – объектом был ты! В 8 лет ты заболел. Почему-то точного диагноза не было: менингитом или вирусным заболевание. Лечением он описал как действие вещества на пораженные участки мозга. Он вылечил тебя, но не остановился на этом. Ты помнишь, твои родители много работали, ты был постоянно в больнице, где твой отец работал уже с моим. Я навещал тебя каждый день. Потом на несколько лет ты уехал с мамой. Помнишь?

–Нет, этого я не помню. Хорошо только примерно первые восемь лет.

–Я это помню! – мой друг вздохнул, а мне снова казалось, что он рассказывает о ком то, но не обо мне. – Когда ты вернулся, я не сразу понял, что-то не так. Иногда ты был самим собой. Ты часто уезжал куда-то с родителями, чаще с мамой, как мне объяснял твой отец, когда я спрашивал о тебе. Он рассказал мне, что вылечил тебя, и теперь тебе всего лишь надо носить затемненные очки. Однажды я увидел выписку из медкарты, там впервые упоминалось о резистентности к анестетикам. У тебя часто болела голова, твой отец применил седацию. Ты проспал полгода.

– Разве полгода?

– Зачем ты меня заставляешь опять говорить об этом! – он возмущенно потер руки.

– Пожалуйста, продолжай.

– Он начал применять медикаментозный сон. Не понимаю, как до него не доходило, что это опасно. Но когда же ты написал программу для лаборатории по очистке веществ, твой отец предложил мне работать с тобой. Я думаю, это чтобы занять меня, потому что мой не давал мне такой свободы, пока был жив. Я действительно так занялся работой и учебой, а твой отец помогал мне, что я перестал лезть в его дела с тобой. Пока я не нашел те документы десять лет назад…Я спросил его, а он все подтвердил.