Тася Герц - Обещанная Клятва

– Надо же, правда, Мирослава, – произнес Степан, удивляясь гостье. – Не каждый день ко мне приходит кто-то из семьи Громовых. Признаюсь, я сегодня не ждал особых гостей.

Мира не сводит с него глаз, думая, как бы быстрее начать разговор об отце. И стоит ли вообще заводить такой разговор, не зная, какой будет реакция. Примет он ее или попросит уйти, но она уже здесь и назад пути нет. По крайней мере, она не уйдет с пустыми руками.

– Присядь, – указал он на кресло по правую сторону от себя.

– Что ж, мы уже пойдем, – сообщил один из присутствующих гостей, поднявшись с дивана.

– Да, нам уже пора, – выдохнул второй.

И когда те ушли, Степан спросил:

– Что тебя привело?

– Мой отец. Я пришла не просто так, а чтобы узнать об отце. Давид сказал, что вы были его другом, а значит, можете многое рассказать.

Старик вздохнул и отвел глаза в сторону. Мира уловила ту тяжесть, которую он сейчас выдохнул. Поймала тонкую грань волнения и сочувствия. А еще, нежелание говорить на эту тему. Мужчина немного замялся.

– Вы его хорошо знали?

– Достаточно, – вновь выдохнул мужчина.

– Значит, вы можете мне помочь.

– Не уверен, что смогу…

– Я вас помню. Вы были в нашем доме, когда моему отцу позвонили, и он ушел. А затем… – Мира замолчала, не закончив мысль, и опустила глаза, пытаясь перебороть желание заплакать. Но следом, взяв себя в руки, продолжила: – Кто ему звонил? Почему он оставил меня? Почему все это случилось?

– Столько лет прошло…

– Семь, – уточнила девушка, не сводя с него взгляда. – Сколько бы ни прошло, я не могу смириться с мыслью, что его уже нет и перестать думать о том, что случилось. Вы можете мне помочь понять?

– Я не знаю ответа на эти вопросы, – выдохнул мужчина, вглядываясь в одну точку на столике.

– Не знаете или не можете рассказать? – Мира хотела проникнуть в разум этого человека, чтобы узнать правду.

– Не знаю, – разочарованно повторил мужчина.

Мира немного помолчала, чтобы успокоиться, стараясь держать себя в руках. Степан тяжело вздохнул. Анатолий держался в стороне, временами исчезал в дальней комнате, а затем вновь появлялся.

– Мне жаль. Почему бы тебе не спросить об этом Давида? Он, все же, твоя семья и, наверняка, знает больше.

– Я не считаю себя семьей Давида, и никогда не считала. Мы друг другу чужие люди. Конкуренты в общем деле. Я знаю, что и вам он тоже не по душе, – покосилась она на коробку, что лежала на столе.

– Это правда. Его обуревает жажда власти и угнетает мысль о поражении. Он никогда не примет тот факт, что ситуация приняла иной оборот – не тот, что он себе надумал. Что не брат, а юная девушка заняла кресло своего отца в компании. Его мечтой всегда было место генерального директора. И одной компании ему мало. Давид много раз приходил ко мне с предложением о сотрудничестве. Предлагал слияние. Но я отказывался, понимая, что могу потерять что-то больше. Твой дядя – хищник. Дошло до того, что он дал мне двадцать четыре часа для принятия решений. Уверен, Ростислав не просто так разделил компанию между братом и дочерью, а имел правильное представление того, что может произойти. Раньше я бы его осудил, приняв сторону Давида, но сейчас… Не знаю, что я могу тебе сказать еще.

– Что ж, это уже что-то. Но я хотела бы знать больше об отце, а не о Давиде. Вы часто приходили к нам в дом на озере. Играли с отцом в бильярд и гуляли по лесу, обсуждая планы на будущее. Совместное будущее. Вы хорошо знали моего отца. У меня больше никого не осталось, кому бы я могла доверять. А мне очень хочется иметь друга, который мог бы поговорить со мной обо всем.

– Я знал Ростислава, но все же не так хорошо, как его знал твой дядя.

– Он не расскажет. На любые вопросы о нем, Давид увиливает. Находит причины и отговорки. Нелепые и глупые отговорки. Он мог бы просто соврать… Впрочем, он это и делает. Я не верю ни единому его слову и ненавижу еще сильней. И когда я узнала о том, что вы здесь, то решила встретиться и поговорить. Мне нужно знать: есть ли что-то, чего я не знаю, но должна узнать, – спокойно просила Мира.

– Иногда, лучше не знать ничего, что может причинить боль. И продолжать жить, думая о счастливом будущем.

– Уверена, вы так и делаете. Но я не могу не думать об этом. И виню себя каждый день. Если бы я тогда попросила его остаться со мной, он бы остался? Он бы не уехал? И ничего бы этого не произошло? – задает она вопросы.

– Ты не виновата в том, что случилось, – произнес Степан, коснувшись ее руки.

– Тогда, кто? Я хочу знать, кто виноват. Намекните.

Мужчина молчал, уставившись в ее глаза. Затем тяжело вздохнул и потянулся к карману брюк.

– Это, – Степан достал фото из бумажника и протянул девушке, – то, с чем не могу смириться я уже долгое время.

Мира взяла фото в руку и всмотрелась в лицо мужчины, изображенного на снимке.

– Последний раз я видел его, когда ему было тринадцать лет. Сорванец всегда попадал в неприятности и получал подзатыльники, – ухмыльнулся Степан. – Сейчас он живет в другой стране. Я не был рядом, когда должен был быть, – говорил так, словно погружался в воспоминания и, казалось, вот-вот заплачет.

– Что случилось?

– Много чего. В другой ситуации, я поступил бы иначе. Бросил бы все и рискнул, но… – тут он замялся, а затем выдохнул: – Так было нужно.

– Нужно? Для кого? – на этот вопрос мужчина промолчал, и Мира задала другой вопрос: – Сколько уже прошло?

– Шестнадцать лет.

– Это очень много.

– Мой близкий друг и доверенное лицо изредка сообщает мне все, что происходит с ним, – чувствовалась дрожь в его голосе. Он сглотнул, а затем продолжил: – Я просто хотел их защитить.

– Но ваш сын уже не подросток, а взрослый мужчина, готовый постоять за себя. Глупо держать его вдали, думая, что так будет безопасно. В один прекрасный момент он найдет вас и посмотрит в глаза. И вам придется ответить на все его вопросы. Вряд ли он примет ложь.

– Для меня он всегда останется ребенком. Но если мы встретимся, я буду готов ответить на все вопросы.

Мира всмотрелась в глаза человека на снимке. Ожесточенный взгляд говорит, что жизнь этого человека проходит в суровой обстановке. Интересно, от кого этот сорванец получает подзатыльники сейчас?

– Я не могу тебе рассказать всего, – выдал старик, вернувшись к теме об отце Миры. – Возможно, это к лучшему. Твоя защита – это неведение. Не нужно больше приходить и расспрашивать.

– Защита от чего? Кого? О чем вы говорите?

Он кивает Анатолию. Тот хватает ее за руку и ведет к двери. Мира не успела опомниться, как оказалась в коридоре перед закрытой дверью. Нельзя назвать разочарованием то, что она сейчас испытывает. Скорее, сильная обида. Ей удалось что-то выяснить, но этого мало. Больше она не станет пытать Давида лишними вопросами. Возможно, она вернется снова. И снова спросит об отце, но пока… Фото сына Степана осталось в ее руке. Постояв минуты две перед закрытой дверью, Мира прячет фото в сумочку и уходит. Выйдя на улицу, звонит Тиму, чтобы сообщить, что подарок вручен. Как только такси, в которое Мира села, отъехало от отеля, происходит взрыв. Стекла окон здания и близь стоящих машин разлетаются в стороны. Срабатывают сигнализации. Прохожие, крича от ужаса, разбегаются. Мира поднимает глаза и смотрит на черный дым и пламя.