Ирина Воробей - Татьяна

– Мне туда, в метро, – глаза впивались в любимое лицо, которым хотелось насладиться в последние минуты, хоть она и знала, что никогда до конца не удовлетворит свою жажду.

– До завтра, – просто сказал он без улыбки и без усмешки.

На всю площадь загремела рок-н-ролльная мелодия. Развернувшись, Вадим вытащил телефон из кармана и, поднеся его к уху, ответил:

– Да, Сонь. Уже еду.

Татьяна еще минуту наблюдала за тем, как он спокойным шагом уходит от нее к перекрестку, с тоской и сожалением. Заживающая татуировка заныла. Сердце постепенно успокаивалось. Грудь сжалась, словно легкие заполнял густой газ из хандры и боли.

Ужин был назначен в ресторане в центре города на 19:00. Все трое: Татьяна, отец и Дмитрий, готовились к нему заранее и с тщательностью. Дольше всех ванную занимал отец, делая, как обычно, кучу масок для лица. Девушка собиралась в своей комнате на кровати, нанося макияж с помощью маленького зеркальца. Платье она тщательно разгладила, туфли начистила, волосы заплела в длинную косу под стать монашескому образу. Она уже предвкушала, как Вадим с Ариной будут над ней подтрунивать. Косу скрутила и закрепила пучком на затылке. Спереди высвободила пару прядок для придания легкой непринужденности и романтичности, потому что хотелось нравиться Вадиму даже после вчерашнего разговора. Она призналась себе в этом, только когда нанесла последние штрихи по пышным ресницам. Обреченно выдохнув, девушка уставилась на себя, жалкую и глупую. Захотелось сорвать платье, размазать макияж, разодрать косу и разбить зеркало. И никуда не выходить. Так и остаться в комнате, реветь и до скончания века причинять себе страдания, сглаживая их саможалостью.

– Ну что, Куколка, готова? – вовремя заглянул в комнату отец.

Увидев дочь в образе монахини, он приподнял брови и хмыкнул, но ничего не сказал.

– Да, – просто ответила Татьяна и оглядела комнату в поисках поясной сумочки, которую хотела использовать вместо клатча.

Сумочка валялась на полу рядом с кроватью. Она подняла ее и вышла следом за отцом в прихожую. Отец с Дмитрием, на взгляд девушки, надели свои лучшие костюмы, будто собирались на прием к британской королеве. Татьяна только вскинула брови.

По дороге в ресторан отец решил спросить про успехи в получении водительских прав, пока Дмитрий вез их сквозь пробки и долгие светофоры. Дочь поделилась переживаниями. Отец, как раньше, по привычке утешал ее, винил в провалах инспекторов, даже если они все были разные, а Татьяна каждый раз проваливалась на одном и том же, и убеждал, что в следующий раз у нее обязательно получится. Девушка только пожимала плечами, ведь стать балериной у нее так и не вышло, хотя отец всю жизнь убеждал ее в этом призвании.

В ресторане было светло, даже при слабом освещении. Широкие окна заносили в просторный зал много уличного света и тепла. Круглые столики своим расположением образовывали немудреный лабиринт для официантов и посетителей. На каждом стояли декоративные наборы бокалов, тарелок и приборов, которые убирались, как только гости делали заказ. Хрустальные бокалы отсвечивали блеском, придавая гламура неоклассическому убранству помещения. Татьяне здесь все слепило глаза. Высокая стоимость обслуживания буквально лоснилась повсюду. Сама бы она в такое место ни за что не пришла. Ей теперь жалко было платить больше за одинаково насыщенную еду лишь за возможность съесть ее в приятной обстановке. Их встретил молодой человек в белой рубашке и проводил до стола, за которым их уже ждали.

– Наконец, познакомлюсь с твоей Ариной, – с легким волнением шепнул Татьяне отец, поправляя галстук.

Девушка улыбнулась. Арина с Вадимом сидели в середине зала у окна, скрывающего гостей ресторана от навязчивого любопытства прохожих шелковыми французскими шторами с вычурными складками. Женщина выбрала черное облегающее платье-футляр из костюмной ткани без рукавов, отсутствие которых компенсировала строгим бордовым болеро с острыми плечами. Вадим сидел в джинсах и вчерашней рубашке с темными пуговицами. Правая пола рубашки торчала поверх брюк. Татьяна про себя поругала его за такую неряшливость, как уже привыкла делать при каждой встрече. Она делала это теперь неосознанно, завистливо и с жадностью, потому что себе такого не могла позволить, а он легко позволял и покорял ее этим.

Когда они подошли к столу, Вадим сразу поднялся поприветствовать отца и Дмитрия, крепко пожал им руки и каждого обнял. Девушка ревновала, потому что тоже хотела в его объятия, но ей он просто улыбнулся, кивнул и быстро отвернулся к матери, чтобы представить.

– Приятно познакомиться, наконец, – широко улыбнулась Арина, переводя внимательный взгляд от Николая к Дмитрию и обратно.

– Я тоже этому рад, – хихикнул отец.

Они с Дмитрием сели напротив, а Татьяне указали на место рядом с Вадимом. Последнее, шестое, осталось свободным для самого главного гостя. Они специально договорились встретиться пораньше, чтобы была возможность что-нибудь обсудить до прихода потенциального инвестора-партнера.

– Я теперь понимаю, в кого Вадик такой красивый, – отец лукаво посмотрел на Арину.

Та изобразила легкое смущение, фальшивое, но работающее. Отец всегда делал незнакомым людям комплименты, чтобы быстрее втереться в доверие и еще больше для того, чтобы получить то же самое взамен, но Арина ответила иначе:

– На самом деле, Вадик пошел в отца. У меня они оба пошли в отцов.

Она скользнула взглядом по сыну. Тот усмехнулся и отвернулся к Татьяне, остановив на ней насмешливые глаза.

– Я смотрю, в монастырь тебя все-таки приняли несмотря на грехи? – задал он риторический вопрос, на который ей захотелось ответить что-нибудь такое же колкое, но, как всегда, ничего остроумного в голову не приходило.

Рот сжался до тонкой линии. Пальцы под столом сцепились, впившись в кожу между костяшками. Левая нога, что она положила поверх правой, задергалась в воздухе. Отец с Дмитрием ради приличия сдерживали усмешки. Арина негромко и коротко посмеялась. Вадим смотрел нахально. Этот взгляд заставлял девушку нервничать. В то же время не хотелось, чтобы он его отводил.

– Расскажите, о вашем друге, Дмитрий, – Арина спасла Татьяну от всеобщего удушающего внимания. – С кем нам предстоит иметь дело?

Дмитрий немного смутился. Объемная покатая фигура с круглой седовласой головой визуально уменьшилась в объеме. Мужчина прочистил горло и замял мясистыми плечами.

– Ну, Иван открыл в Питере три бара: один паб, один винный и один, как сказать, обычный, что ли, – пробасил он, обегая мелкими глазами всех сидящих за столом напротив.

Толстыми пальцами он теребил белую гладкую салфетку, что лежала под глянцевой тарелкой.