Лиз Филдинг - Колючая звезда

Опаздывая и что есть силы гоня новенький спортивный автомобиль по узким улочкам, Клаудия Бьюмонт выехала наконец за город. Но стоило ей завидеть въезд на аэродром, как ею овладели два весьма противоречивых чувства – облегчение и страх. И чем ближе она была к летному полю, тем больше пересиливал страх.

Но она понимала, что подметное письмо – это просто продукт больного ума. Кто-то пытался запугать ее, заставить проявить слабость, и если ей удастся сейчас выкинуть из головы своего анонимного корреспондента, то все пойдет как надо. Ради всего святого, ведь она и должна выглядеть немного испуганной. А кто бы не испугался? И разве должна она лишать миллионы телезрителей переживаний чужого ужаса? Чем выяснять, что к чему, лучше в очередной раз покорить эти миллионы.

Охранник сверился с регистрационным списком, нашел в нем номер подъехавшей машины и пропустил ее, направив к дальней стороне аэродрома, в сектор ОБ, где располагался огромный ангар. Даже на расстоянии было видно, что там царит организационный хаос. Возбужденные мужчины, озабоченные молодые женщины, суетящиеся в попытке создать впечатление собственной значимости, тяжелые кабели, змеящиеся по траве, автомобили повсюду, обязательные павильончики на колесах, бойко торгующие кофе и сандвичами с ветчиной, – словом, все как всегда.

И маленький самолетик, поджидающий ее на бетонированной площадке перед ангаром, чтобы поднять на высоту в несколько тысяч футов над землей и вытряхнуть в пустоту на потеху полупустой аудитории субботнего ночного телеканала.

Она вспомнила, как уговаривал ее агент:

– А потом, дорогая, мы сделаем шоу. Это популярное семейное развлечение, весьма современное и эффектное, и зрители, в благодарность за прекрасное зрелище, не пожалеют денег на благотворительность. Кроме того, это будет хорошей рекламой нашего нового телесериала.

Он забыл упомянуть тот факт, что каждый из гостей шоу наверняка прибудет на него с ничтожно маленькой суммой денег. К тому же из трех вариантов сюжета он умудрился выбрать для нее прыжок с парашютом. Так что не исключено, подумала она в приступе запоздалой проницательности, что они все сохранят свои денежки при себе. Да что и говорить, завидная участь – погибнуть по вине собственного агента.

– Вам бы надо поторопиться, – посоветовал ей охранник. – Погода весьма надежна, и, если вы не взлетите в самое ближайшее время, придется отложить все на другой день. А это не доставит особого удовольствия мистеру Макинтайру.

Клаудию ничуть не заботили особые условия Макинтайра, кем бы он ни был, но вот если съемочная группа потеряет из-за ее опоздания день, спонсоры ей этого не простят. Впрочем, сама съемочная группа воспримет потерю дня с удовольствием.

На площадке перед ангаром она увидела множество машин. Ее автомобиль выделялся на сером фоне этого утра, как яркая губная помада на бледном лице, и, сознавая, что все головы повернулись в ее сторону, она свернула прямо на траву, собираясь вписаться в небольшое пространство между сияющим черным «лендкрузером» и серебристым «порше», в котором она узнала красу и гордость постановщика шоу.

Но тут возникла непредвиденная ситуация. Когда она нажала ногой на педаль тормоза, он безвольно провалился в пол. На какую-то долю секунды Клаудия оледенела. Невероятно! Ведь ее машина совсем новая, что называется, с иголочки. Она ездила на ней всего два дня. Но это случилось. И она летела прямо на «порше» Барти.

Клаудия сильно выкрутила руль, почему-то думая, что он сейчас тоже откажет. Но он не отказал, напротив, слушался малейшего движения пальцев.

А после этого на нее обрушилось все сразу. Тангообразный прыжок вдоль черного корпуса «лендкрузера» и резкий толчок, от которого страховочный ремень ударил в плечо, а подушка безопасности взорвалась и плотно прижала ее к спинке сиденья.

Кошмар завершался звуком раздираемого металла. Она врезалась в стенку ангара.

Затем наступила полная тишина, которая длилась до того момента, когда с ее стороны рывком открыли дверцу. Если бы у нее было время обдумать, какая реакция последует из группы ужаснувшихся свидетелей, она ожидала бы встретить в них сочувствие, скорее даже огорчение по поводу того, что теперь она наверняка не сможет совершить запланированный прыжок.

Но на нее, видно, напал медведь с больной головой. И этот медведь зарычал:

– Во что, черт возьми, вы вздумали тут поиграть? Самый настоящий рык. Исторгнутый из недр подавленной и контролируемой, но все же ярости. Вполне в духе сегодняшнего дня, подумала Клаудия. Расхождение между ожидаемым и реальностью просто огромно.

Она повернулась, целая и невредимая, правда несколько ошеломленная той быстротой, с которой следуют все новые и новые события, и в поле ее зрения попала пара огромных башмаков, военные брюки, которые, казалось, уходили в стратосферу, затем появились узкие, агрессивные бедра из разряда тех, что обычно вызывают ее одобрение своим многообещающим видом. Но вот голос… голос не оставлял ничего, кроме раздражения.

Испытывая неловкость от своего положения в автомобиле с низкой посадкой, она расстегнула ремень безопасности, наклонилась и посмотрела вверх. Насчет стратосферы она была права. Ошиблась только насчет медведя. Все-таки это был человек. И человек этот продолжался вверх очень долго, пока наконец не расширился до пары плеч, которым, чтобы войти куда-то, наверняка потребуются амбарные ворота. Дальше виднелась густая темная шевелюра, что наверняка курчавилась бы, не будь столь безжалостно приведена в порядок, и та редкая разновидность синих глаз, за которую иные девушки с радостью отдали бы все на свете. Но что касается ее, то пусть он не думает, что она чувствует себя виноватой в случившемся. Она и погибать будет, сражаясь.

– Во что я вздумала поиграть? – переспросила она, решив показать ему, что на нее не произвели ни малейшего впечатления ни его рост, ни его чертова подавленная ярость, ни даже его невероятно синие глаза. – В музыкальные автоматы, конечно, во что же еще, – сказала она и беззаботно махнула рукой. Ушибленное плечо заныло, но она проигнорировала боль. – Хотите присоединиться ко мне?

Возможно, ей повезло, что именно в этот момент к ним подоспели истеричные телевизионщики.

– Клаудия! Дорогая! Девочка моя милая, с тобой все в порядке? – театрально размахивая руками, причитал режиссер программы Барти Джеймс.

– Может, вызвать «скорую»? – Он повернулся к встревоженному ассистенту.

– Разве у вас нет наготове «скорой помощи»? Здесь ведь должен быть врач! Кто за это отвечает?

И он начал направо и налево раздавать приказы и распоряжения, но было в его активности что-то напускное.