Роман Ящук - Чернила нашей любви

– Приятно с Вами познакомиться Томас – уверенно пожал руку собеседник. Моё имя Артём.

Питер – город рыб. Так она мне сказала. Поэтому папа поехал туда, после их развода. Он всегда был задумчивым, печальным. Всегда думал о чём-то своём и ни с кем не делился. Я часто просилась к нему на руки, обнимала его и целовала в нос, трогала своими маленькими ручками его бороду. Колючая. С ним было тяжело. Но при этом мы все чувствовали, как сильно он нас любит. Я не видела его с того самого дня улёта. Он подошел ко мне, обнял так крепко, что моё дыхание перехватило, такие сильные объятия я почувствовала впервые, и я сразу поняла, что эти объятия – прощальные. Ох папочка… я так сильно его люблю и так по нему скучаю. Я хочу снова его увидеть, но мама говорит – не нужно мне с ним общаться, потому что он не достоин. Но я не понимаю, о чём она говорит. – «Однажды ты всё узнаешь». – Это её отговорка. На все мои вопросы. Я не знаю в чём там дело, но… Он же мой отец и отец Ромы. Я хочу знать, как он живёт, как он дышит, чем занимается. В конце концов я люблю его, каким бы он не был. – Лер, я хочу поехать в Питер, найти его, поговорить, я уже взрослая, я хочу, чтобы он рассказал мне правду, почему всё так.

– Но ты ведь два месяца назад получила паспорт, как ты хочешь поехать туда? Ну либо, с кем?

– Не знаю, и меня это выводит из себя, ну почему мне не восемнадцать! – так по-девичьи, злилась и недоумевала девочка. – Он и с друзьями перестал особо поддерживать отношения, я думаю, не могу к ним обратиться, да и кто мне поможет? – вздохнула она.

– Может быть, пока оставить эту затею?

– Не знаю Лер, я совсем запуталась, слишком много проблем, да и маме сказать об этом, будет ужасной идеей, это её разозлит, даже не представляю как сильно.

Они ещё болтали какое-то время. Но Лере нужно было идти, а Даша осталась одна. В голову ей пришли воспоминания об их первой поездке в Санкт-Петербург. – Помню папа мне сказал, что в Петербург без зонта – ехать моветон. – продолжала рассуждать и вспоминать девочка. Даша – блондинка, но блондинка с головой на плечах, что редкость. Её черты лица очень выразительные, была сильно похожа на маму, зеленые глаза подкупали. Стройная. Сколько бы она не ела, вес не приходил к ней. Метаболизм. – «В семье у нас нет полных» – так они шутили. Она знала, что её ум от отца, а мудрость от матери. Развита, ей часто сложно со сверстниками. Папа учил её и объяснял, как устроен мир, как работают те или иные механизмы. Она всё впитывала, как губка – моющее средство, перед мытьём посуды. Мы много смеялись, часто дурачились, покупали всякую ерунду, пробовали это – и тут же выбрасывали. Ходили примерять странные наряды в магазинах, ездили по многим экскурсиям. Мы провели там около недели, кажется, но столько всего посмотрели за это время. Я была впечатлена. Хотя для девочки, которая уже много, где побывала, в том числе и в Англии, было сложно впечатлиться чем-то. Но этот город сумел оставить яркие воспоминания и впечатления. Я помню Исаакиевский собор, папа сказал, что он очень важен для него и мамы, но не говорил почему. Помню мы стояли на смотровой площадке, и вся панорама города была видна. Какой же он историчный. С каждой из четырех сторон его обрамляют восьмиколонные портики, украшенные статуями и барельефами. Снаружи цоколь из гранита, а стены из серых мраморных блоков. Потрясающее место с не менее потрясающей историей. Я бы очень хотела оказаться там вновь, с папой. Город, конечно, хмурый, он давит своей серостью, но зато в редкие моменты, когда в нем солнечно, он настолько преображается, что внутри изменяешься ты сам. Помню наш визит в Москву. Как впервые пошли в метро, мне было лет 7, наверное. Метро для меня было чем-то загадочным и страшным. Мы спускались под землю на какой-то движущейся лестнице, потом мама сказала, что это эскалатор. Всегда так много людей. Все куда-то спешат. На перроне по обе стороны ездят необычные электрички. Я их так называла сначала, потому что показались мне весьма знакомыми. Но когда зашли в вагон, я увидела разницу. Сиденья расположены не вертикально по вагону, а горизонтально и центр всегда пустой, чтобы могло вместиться, как можно больше людей. Этот скоростной поезд очень быстро ездит. Мы ловко выходили из одного метро, и заходили в другое, меняя ветку. И вот мы вышли на какую-то длинную улицу, украшенную разными гирляндами сверху, и прочими новогодними украшениями. Папа сказала, что это улица Никольская, и скоро мы выйдем к красной площади. Красная площадь – для меня была, чем-то не досягаемым. Я знала, что наш президент, каждый год стоит напротив курантов и произносит свою речь, но я никогда не думала, что окажусь на этой площади. По дороге, мы обходили большое количество людей, которые также гуляли, одни, в парах, всей семьей. Никто не спешил, все просто шли и наслаждались атмосферой праздника. Где-то играла музыка, а где-то уличные музыканты перепевали ту музыку, исполняя свою. И вот мы вышли. У меня был восторг, я ликовала! Было очень любопытно, и я увидела впервые куранты! Увидела то, что даже не ожидала, я была маленькой, но я до сих пор помню, какое сильное впечатление на меня оказало всё это. Под ногами брусчатка. Стоят разноцветные храмы. Это был Собор Василия Блаженного. История воочию. Это непередаваемые ощущения. С тех пор в Москве мы не были, но я очень хочу туда поехать. Но еще больше, я хочу в Петербург. К папе.

Спасибо за беседу Томас – сухо сказал Артём.

– О, право извольте Артём. Вы заняли старика интересной беседой, вместо унылого времяпрепровождения. Он сунул в карман руку и достал свою визитку. Протянул своему визави. Буду рад помочь. Успехов. Он развернулся и пошел, цокая небольшим каблуком, ослепительно черных туфель, в своем классическом костюме и шляпой на голове.

Было не так сложно прочесть, что написано на визитке «Thomas Sholz, Consul français». Язык знакомый. Французкий. Перевернул на другую сторону. «Томас Шольц, Французкий консул». Все верно. Французкий.

Санкт-Петербург. Когда я был тут в последний раз, до визита с дочкой, обстоятельства были весьма необычные. Я ехал к одной женщине на несколько дней, но уехал с другой. Забавно как, работает любовь. В один вечер ты можешь быть счастливым, радоваться, воодушевляться. А в другой, ты можешь задыхаться от тяжести внутри и боли, которая режет на куски твою душу. Ты можешь стоять на пешеходном переходе, перед тобой будет девушка. Которая, вполне вероятно, станет твоей женой. Просто возьми её за руку и так как вы созданы друг для друга, она просто пойдет за тобой. Без слов. Но чаще всего, бывает так, что ты берёшь её руку, а на её безымянном пальце – кольцо. Она в браке, и она счастлива. Либо несчастна, но так правильнее. Это и к лучшему. Любовь, она не для всех. Настоящую любовь могут почувствовать двое из тысячи. Но зато эти двое, почувствуют её в полной мере, стоит только порадоваться за них. Потому что они доказательство, что любовь существует и её необходимо искать. Я любил. И я долго думал, что любил всего раз и больше не испытаю этого чувства. Но черт. Спустя годы, я начал любить женщину и эта любовь, была многократно сильнее той, что была в первый раз. И тогда я понял, что я один из тех двух счастливчиков из тысячи, которые почувствовали это. Я хочу делиться этим, рассказать и показать, что значит любить и быть любимым. Она знала, что я пишу. Она всегда меня направляла. Она была моим мотиватором. Она была моей частью. Она появилась в тот момент, когда я уже не ждал ничего и ни от кого. Я просто ходил на работу и возвращался домой. Она всё перевернула. Однажды, когда мы были вместе. Мы лежали на кровати, после безумного секса. Вещи валялись на полу, и потом их было сложно искать. Особенно её трусики. Они всегда находились в таких местах, что каждый раз мы удивлялись и смеялись. Мы наслаждались друг другом. Я целовал её руки. Я люблю их. Каждый её палец, как и каждый участок кожи, был покрыт моими губами, я мог нежно гладить её мягкую кожу, а мог лапать её, как свою шлюху, и проникать в каждое отверстие, потому что оно было моим. Я люблю чувствовать её дыхание, а ещё больше я люблю её стоны, когда мы целуемся. Я заглушаю их своими губами, и слышу внутри более отчетливо. Я трахал её и целовал. У нас была страсть и любовь – одновременно. Трахались наши души. Это мало, кому будет понятно. Но те, кто испытывал такое, поймут и улыбнутся. Я тогда писал свою вторую книгу, мы лежали и рассуждали о ней, мы придумывали героев, их характеры. Мы писали их жизнь, как мы писали нашу. Я каждую секунду думал о том, как сильно я люблю её, но боялся говорить об этом часто. Приедается. Но что ещё более важно, я впервые почувствовал, что я любим. Что она меня любит. Это феерия чувств. Апогей. Между нами чертова космическая связь. Мы часто вспоминали с ней то время и порой повторяли, что-то подобное. Я искренне надеюсь, что ты войдешь в то число из тысячи, кто сможет ощутить такие чувства. Ведь никогда не знаешь, что тебе суждено и что ждёт тебя впереди. Потому что у вселенной свои планы, а мы – её куклы и манекены.