Эшли Джейд - Бессердечный принц

– Поздно. Может быть, я уже не хочу сидеть с таким грубияном, как ты.

И тут произошло это.

Его лицо, наконец, расплылось в улыбке, демонстрируя миру милейшие ямочки на щечках. Мое сердечко застучало как бешеное, словно готовое вырваться из груди.

Как такой милашка может быть таким жестоким? Это же абсолютный парадокс.

– Тебе сколько, шесть? Кто вообще говорит «грубиян» ?

Я села рядом с ним. Я не позволю своему новому лучшему другу издеваться надо мной.

– Ну, я говорю. – И тут я засмотрелась на непонятную тестообразную штуку, лежащую у него в ланчбоксе. – Что это?

Как по щелчку, милейшая улыбка исчезла с его лица, а взгляд снова стал задумчивым.

Мы дружим всего несколько секунд, а я уже успела облажаться.

– Ты не обязан говорить мне.

– Это качори [1] Качори – острая жареная закуска, происходящая с Индийского субконтинента и распространенная в местах с индийской и другой южноазиатской диаспорой. .

Он сказал это так тихо, что я еле-еле его услышала.

– А что это такое?

Он пожал плечами.

– Просто какая-то штука, которую раньше готовила мне моя мама.

Использование прошедшего времени в этом предложении, должно было показаться странным, но не для меня. Мне это было до жути знакомо. Однако я не хотела думать о худшем, пока не знала наверняка.

– Почему она перестала его готовить?

Этот вопрос словно повис в воздухе между нами, и я тут же пожалела о том, что задала его.

Я по себе знаю, как это раздражает, когда люди начинают спрашивать о моей маме. Как тяжело им объяснить, что ее больше нет, что она не вернется.

Это все равно что разодрать болячку, которая никогда не заживет.

– Извини, – прошептала я. Хотя извиняться бессмысленно. Извинения никак не смогут вернуть человека обратно. – Прости, что я извинилась. Моя мама… она умерла, когда мне было восемь.

Его глаза устремились на меня.

– Со временем становится легче?

У меня в горле будто застрял комок, на мгновение я перестала дышать. Это такой трудный вопрос, и я не знала, как на него ответить, чтобы не сделать ему еще больнее.

Возможно, мне нужно было сказать ему то же самое, что мне сказал отец. Что моя мама – ангел на небесах и что она всегда будет рядом со мной, несмотря ни на что.

Но тогда я бы соврала, потому что ее нет рядом со мной.

И никогда не будет… ее больше никогда не будет рядом.

– Нет.

Он кивнул, и прежде чем я успела что-то сказать, он выбросил свой качори на землю и потоптался по нему.

– Я не понимаю, как вчера она еще была здесь, со мной, а сегодня ее уже нет. – И он снова начал топтаться по земле, превращая оставшееся от качори месиво в крошки. – Почему Бог сначала дает нам близких людей, а потом забирает их?

Я хотела бы знать ответ, но, к сожалению, не знала. Поэтому единственное, что я могла сделать, – пережить это вместе с ним. Его боль – моя боль. И даже если я не могу ему помочь, то пусть он хотя бы знает, что не одинок.

У него есть друг… нравится это ему или нет.

– Мой отец… плачет по ночам.

Я кивнула в ответ. Мой отец тоже плакал по ночам. – Он думает, я не слышу, как он плачет, но это не так. – Он замолчал и посмотрел на меня. – Как мы должны это пережить, если даже у него не получается? Не дожидаясь ответа, он вскрикнул и начал топать по земле еще сильнее. Я последовала его примеру.

Через мгновение от качори уже почти ничего не осталось.

– Тебе нравятся видеоигры? – резко спросил он.

Я пожала плечами.

– Вроде бы да.

– У меня есть приставка. Обычно я играю со своими братьями Лиамом и Коулом… но, думаю, ты можешь поиграть с нами… как-нибудь.

Я хотела принять его неожиданное предложение, но прежде мне нужно было узнать кое-что важное.

– Какая музыка тебе нравится?

Музыка для меня своего рода терапия. Если Джейс слушает какую-то ерунду, то наша дружба долго не протянет.

– Рэп.

Я расстроилась. Я могу слушать только нескольких исполнителей, а большинства великих музыкантов этого направления и вовсе уже нет в живых.

– А рок?

Он немного задумался, а затем сказал:

– Бывает, иногда слушаю.

Иногда? Я сморщилась. Все-таки хорошо, что мы теперь друзья, я направлю его на верный путь и научу слушать хорошую музыку.

Я потянулась к его руке и крепко сжала ее.

– Не беспокойся, Джейс. Все будет хорошо, я рядом. Я помогу тебе.

Я внимательно смотрела в зеркало на свои выцветшие синие пряди. Знакомая моей тети оказалась очень хорошим мастером, но даже она не смогла до конца вымыть этот синий цвет.

К сожалению, новый, почти вымывшийся оттенок стал еще менее заметным, когда я заплела волосы в пучок, как посоветовала мне тетя. А в сочетании с престижной униформой Академии, которую мне придется носить, пучок был единственным спасением этого образа.

Обычно в таком случае я бы устроила большой скандал, поскольку я терпеть не могу прогибаться под кого-то и подчиняться, но на данный момент я не хотела, чтобы у моей тети были проблемы из-за меня. Уэйн очень хорошо ко мне относился, но я уверена – он явно был не в восторге от того, что дочь уголовника будет жить в его доме целый год. Тетя, должно быть, очень долго и усердно его уговаривала.

Кристал выглядела такой довольной, когда я повернулась к ней лицом.

– Синего цвета почти не видно. Ты прекрасно выглядишь.

Она улыбнулась, и в этот момент у меня екнуло сердце. Ей двадцать восемь, она всего на десять лет старше меня, но сейчас она так сильно напоминала мне маму…

Нет уж.

Сделав глубокий вдох, я попыталась заглушить боль, которую снова только что почувствовала.

– Она бы так тобой гордилась, Дилан.

Я очень сильно в этом сомневаюсь. На самом деле, я уверена, – она бы перевернулась в гробу раз сто, если бы узнала, что мой отец находится в тюрьме за растрату чужих денежных средств, что, давайте честно признаем, – лишь красивый синоним к слову «кража». И все потому, что он хотел обеспечить всем свою жену, которая оказалась простой охотницей за деньгами. К тому же я после этого перестала с ним разговаривать.

Хотя, может быть, маме было бы все равно, кто знает. Сложно сказать, мы даже толком не успели побыть вместе.

Кристал сказала мне однажды, что моя мама была надежной, находчивой, нежной, но одновременно немного саркастичной, и, мол, мое странное чувство юмора досталось мне как раз от нее.

Просто отстой, что я никогда не смогу больше ее увидеть… Но это жизнь. Плохие вещи случаются, и единственное, что ты можешь сделать, – это преодолеть их и жить дальше.

Мне уже очень хотелось сменить тему разговора, поэтому я заговорила про планы после школы.

– Наверное, я буду дома поздно, пойду искать работу.