Алайна Салах - А потом я проснусь

Срабатывает. Блондин, выпустив руку Яси, отшатывается и несколько секунд непонимающе глазеет перед собой. Я обреченно морщусь. Сильно я толкнул его или не очень, но становится ясно, что драки не избежать.

– Придурок… Еще один синяк будет, – жалобно ноет Ярослава.

Ее шипение перебивает более грозное.

– Ты на кого полез, знаешь? Убью, на хрен.

Здоровенный кулак не вонзается мне в висок лишь потому, что я машинально дергаюсь влево. Давние тренировки по боксу сейчас приходятся кстати, в критической ситуации вытаскивая наружу забытые рефлексы. Жаль только, что занимался я всего год и вряд ли получится преспокойно уложить на пол блондина и каждого, кто прибежит ему на помощь.

От неудавшейся попытки проломить мне череп парень с грохотом влетает в барную стойку, заставляя всех, кто находится рядом, расступиться. По-хорошему нужно не ждать и, воспользовавшись его дезориентацией, ударить первым. Лучше всего локтем в позвоночник. Проблема в том, что я не хочу с ним драться. От потасовок вроде этой меня в принципе воротит. По пьяни, без видимой на то причины.

– Лех, ну где там охранники ваши? – истерично выкрикивает Ярослава, переводя перепуганный взгляд с меня на блондина, готовящегося снова броситься в атаку.

– Друг, хорош, – медленно, почти по слогам выговариваю я, поднимая вверх ладони. – Серьезно. Пошли лучше на улицу перекурим и все проясним.

Скулу обжигает острая боль, от которой звенит в ушах. Во рту растекается солоноватый вкус крови.

Блядь. С-сука. Так и знал, что пацифизм с бухими не работает. Все-таки нужно было дать ему локтем в позвоночник.

– Блин, да уведите этого придурка! – продолжает громко верещать Яся, пока я пытаюсь вернуть себе зрение. – Он меня силой за стол хотел посадить… Еще и на людей бросается…

Когда картина перед глазами постепенно проясняется, я вижу, как два здоровенных секьюрити отводят блондина в сторону и довольно деликатно что-то ему втолковывают. Видимо вопрос, знаю ли я, на кого полез, был не праздным. В любом приличном питерском заведении за драку вышвырнули бы, не церемонясь, причем обоих. А воспитательные беседы оставили бы полиции.

– Блин, дурик… – горящей щеки касается прохладная рука и осторожно поглаживает. – Больно, да? Капец этот придурок лютый. Вообразил себе, что я его девушка… А я его первый раз вижу…

А-а. Ну то есть, она не его девушка. Тогда он действительно лютый. Лютый отморозок. Какие к вообще могут быть претензии к ней и ее несостоявшимся походам в туалет?

– Нормально. – Я машинально снимаю ее ладонь со своего лица. – Теперь ты моя должница, в курсе? Челюсть вроде цела, но синяк точно появится.

Взгляд Ярославы, с секунду назад пылавший сочувствием и сожалением, моментально леденеет.

– Трахаться с тобой не планирую, и не мечтай.

– Ну что ты за дура такая? – устало роняю я, наплевав на свое джентльменское отношение к женщинам. – Сигарету с зажигалкой для меня раздобудь, и будем в расчете.

– Вот, держи, – Ярослава сует мне в руку тонкую сигарету и синий «крикет». Кажется, инцидент с настойчивым ухажером испугал ее сильнее, чем я думал: ее пальцы холодные и немного дрожат.

– А чего-то более мужественного не нашлось? – иронизирую я, чиркая колесиком зажигалки для проверки работоспособности.

– Бери, что дают, – незамедлительно ощеривается мегера. – Никто твою мужественность под сомнение ставить не собирается после того, как ты тому придурку втащил.

– Я его оттолкнул, а это принципиально разные вещи.

Ярослава-Не ангел презрительно морщит нос.

– Не дурик ты, а зануда.

Подавив желание ответить ей что-нибудь едкое, я закладываю сигарету в уголок рта и указываю глазами на выход:

– Ладно, Яся. Я перекурю и домой поеду. Впредь будь аккуратнее. С твоим языком и неразборчивостью не помешает.

– Чего это ты так торопишься от меня избавиться? – проигнорировав мое внушение, щурится она. – Я, может, с тобой курить пойду.

И снова двоякое чувство. Призрачная радость оттого, что у меня есть еще немного времени на разгадку причин моих сновидений, и разочарование от очередного неприятного факта. Она курит. Ханжество с моей стороны, признаю, в особенности, когда изо рта торчит женская папироса. Но курю я только в исключительных случаях. Например, когда незнакомый бугай без причины пытается разбить мне лицо, или на похоронах лучшего друга, на скорости сто пятьдесят влетевшего в бетонное ограждение. Так что, можно сказать, не курю.

Мы вдвоем пробираемся сквозь толпу посетителей и выходим на улицу. Дверь захлопывается, отрезая от нас грохота музыки, и я чувствую внезапное расслабление. За время, проведенное здесь, я успел отвыкнуть от тусовок и шума.

– Себе-то сигарету взяла? – уточняю я, макая кончик в газовое пламя.

– Зачем мне? – фыркает Ярослава. – Я своё здоровье берегу.

Я едва не давлюсь дымом. Сигарета, хотя и тонкая, но крепкой оказалась.

– Ты же сама со мной курить напросилась.

– Не курить, а составить компанию, – снисходительно произносит она, втыкая руки в бока. – В благодарность за помощь. А то будешь стоять на улице один, как дурак. Ты, кстати, почему один в клуб приперся? Друзья кинули?

Кажется, я начинаю привыкать к ее манере общения или, по крайней мере, уже не воспринимаю каждое грубоватое слово на свой счет. Дело не во мне, а в том, что говорить по-другому она не умеет. А жаль. Интеллигентность сделала бы ее неотразимой. Если уж даже сейчас я против воли ей любуюсь.

– У меня нет здесь друзей, – поясняю я, выдувая горчащий дым в сторону. – Я живу в Питере.

– А у нас что забыл?

«Ты бы охренела, если бы я рассказал, – саркастично думаю я. – Я и сам каждый день охреневаю».

А вслух говорю:

– Решил ненадолго сменить обстановку. На днях улетаю обратно.

– Ясно, – не особо расстроившись новостью о моем скором исчезновении, роняет Ярослава. – Ну и как тебе Иркутск? Отстой?

– Почему отстой? – не удержавшись от улыбки, переспрашиваю я.

– Видно, что ты высокомерный, так что вряд ли тебе у нас понравилось, – без раздумий и в лоб припечатывает она.

Я снова чувствую раздражение. Высокомерный? Потому что получил из-за нее в челюсть и стоически терплю все ее хамство?

– То, что мой лексикон чище твоего, никак не указывает на мое высокомерие.

– Не в лексиконе дело, а в твоем лице. Вернее, в выражении. Оно какое-то… – сощурившись, Ярослава склоняет голову вбок и пристально меня оглядывает. – В общем, какое-то высокомерное. Может, конечно, черты у тебя такие…

Я невольно дергаю челюстью. Чувствую себя как собачьей выставке. Осталось только зубы проверить и под хвост заглянуть.

– Хотя в целом ты симпатичный, – великодушно заканчивает она.