Дана Стар - Единственная для президента

В глазах поплыло. Разум неожиданно помутился, словно после нескольких стаканов крепкого тоника. Мои пальцы дрожат и сходят с ума, впившись в тонкую ткань халатика. Совсем уже дурея, поднёс халатик к лицу, прикрыв глаза, жадно втянул ноздрами её запах.

Пахнет ею. Боже мой… Моей малышкой из прошлого! Такой знакомый запах, адски сильный, скручивающий в жгут всё нутро до чёртиков!

Я, конечно, псих. И идиот, к тому же! Раз у меня до сих пор от неё сносит крышу.

Рычу, стискивая зубы, а заодно и хрупкую ткань в кулаке до треска рву, делая абсурдный вывод.

Ненавижу не только её, но теперь ещё и себя. Потому что не могу похоронить прошлое… Как бы не пытался.

(Примечание: гл герою по душе короткая форма имени Владимир, не Вова, а Влад. Только для близкого окружения он предпочитает, чтобы его звали Влад. Авторский ход, дабы персонаж не являлся «картонным»).

Проходит время. Из-за сильной загруженности приходиться навещать Верочку реже. Я стал реже появляться в загородном доме, о чём сам сожалел. Но, чтобы загладит вину, приходил в гости не с пустыми руками – обязательно с подарком.

– Влаааад! – Вера с громким криком бежит в прихожую и с разбегу прыгает в мои объятия, повиснув на моей шее. Чмокает в щеку, забавно пища:

– Ай! Колючая, колючая!

– Держи, это тебе! – протягиваю яркую коробку с радужным единорогом.

– Спасибо! – улыбается, но в мимике что-то не то. – Дядя Влад, вы меня разбалуете подарками, слишком много. Лучший подарок – то, что вы пришли.

– Как же я тебя обожаю, – со всей силы сжать хочу, но точно раздавлю крохотное создание. Вместо этого треплю ладонью непослушные кудряшки, а она продолжает хихикать.

Верочка оборачивается, кому-то машет подарочной коробкой:

– Мам! А вот и он!

Поднимаю голову… Полина. Улыбка тухнет на моих губах. Она сидит в инвалидной коляске, впившись пальцами в ось колёс, наблюдает за нашей идиллией с угрюмым видом. И такое лицо у неё всегда, когда она видит нас вместе с дочкой.

Полине уже намного лучше, она уверенно идёт на поправку, отказываясь от сиделки – гордо заявляет, что будет сама со всем справляться. Уже пробует потихоньку ходить на костылях, но недолго, по рекомендации врача.

Подхожу к ней, мы здороваемся взглядами, не выражающими ничего, кроме холода. Что у меня, что у неё…

– Тебе лучше, – киваю на загипсованную ногу. – Хорошо.

Выглядит она посвежевшей: лицо чуть округлилось, синяки почти сошли, от ссадин не осталось и следа. Я посодействовал, чтобы ей прописали дорогие и качественные лекарства, включая мази.

– Почему она до сих пор зовет меня дядей?!

Полина вскидывает подбородок, смотрит на меня с вызовом. Наш «монолог» перебивает детский лепет. Вера хватает меня за манжет рубашки, настойчиво дёргает в сторону кухни:

– Пойдем скорей на кухню, там тебя ждёт сюрприз!

Прерываюсь, дабы не обидеть ребёнка, следую за ней.

– Мы еще вернёмся к нашему разговору, – очень тихо предупреждаю Полину.

Не успеваю войти в кухню, меня одолевает приятный аромат. Просто восхитительный! Почти родом из детства, когда Алёна пекла мои любимые пироги.

– Это же…

Вижу Алёну Павловну в переднике, суетящуюся у плиты. Забывшись, глядя на домашнюю атмосферу, не замечаю, как мои губы тронула мягкая улыбка. Неужели я вернулся в детство?

– О, Влад! Пришёл? Верочка меня замучила расспросами о тебе! – радостно заявляет няня, шлёпая на стол, припорошённый мукой круглый шарик из воздушного теста.

– Как у вас тут?

– Всё прекрасно! Вот, кудесничаем, – принимается интенсивно месить «шарик» кулаками, – это уже третий пирожок, с вишнями.

С вишнями? Мой любимый.

Сто лет не ел Алёнкиных шедевров и столько же о них мечтал.

Верочка в припрыжку подбегает к Алёне и тоже запускает ручки в тесто, желая ей помочь.

– И угадай, Влад, чья это была инициатива испечь пирогов для тебя?

Не буду угадывать, достаточно одного взгляда на дочку, чтобы понять. Она, пыхча, со всех сил раскатывает массу в два раза больше нее самой по столешнице при этом с абсолютно серьёзным, невозмутимым видом. Такая забавная! И, конечно же, упорная.

– Явно не Полины, – тихо проговорил как раз в тот момент, когда заметил боковым зрением какое-то движение со стороны входа в кухню.

– Посмотри, какая я хозяйка! Как я умею месить тесто! – постреливает глазками в мою сторону и улыбается, продолжая стараться изо всех сил.

– Верочка, ты молодец. У тебя здорово получается!

Детский звонкий смех заставляет всю душевную составляющую скрутиться в узел, но неожиданно в кармане начинает гудеть телефон.

Зараза! Как всегда.

Нащупываю нужную кнопку – звук выключаю. Настроение стремительно катится вниз, это верный сигнал к тому, что я должен уехать.

– Милая, извини, мне пора. Я на пару минут заехал, чтобы увидеть тебя.

– Уезжаешь… – шмыгает носом, опуская глаза. – А как же мой пирог?

– Не сомневаюсь, он будет шедеврально вкусным. Я буду к вечеру, оставишь мне кусочек? Напоишь чаем? – подмигиваю.

– Хорошо! Я буду очень-очень ждать.

Ноги будто врастают в пол, я усилием воли заставляю их двигаться по направлению к входной двери.

– Влад, подожди! Ты кое-что забыл? – окликает малышка.

– А?

Доча подбегает ко мне, я инстинктивно присаживаюсь на корточки, она целует меня небритую щеку, впиваясь пальчиками в рубашку.

– А поцелуйчик на прощание? – хихикает кучеряшка.

Даже не замечаю, что её липкие ручки, вымазанные в тесте и муке, гладят мою дорогую фирменную рубашку. Плевать на рубашку! Любовь доченьки важней…

– Хочу, чтобы ты почаще приезжал, – обиженно и так смешно дует губки. – Почему ты куда-то постоянно уезжаешь? Почему не можешь ночевать здесь? У тебя другая семья? Жена? Маленький ребёночек?

Последние слова бьют как ударом под дых, заставляя выпрямиться по струнке смирно и малость прифигеть от столь умных мыслей маленького создания.

Вере пять лет, а интеллекта больше, чем у тридцатилетних моих лбов подчиненных. Поразительно. Действительно уникальный ребёнок. Потому что мой… Полностью унаследовала мои гены. Я тоже развивался не по годам, удивляя всех в округе своими когнитивными способностями.

– Я просто много работаю, я очень занят.

Целую дочь ответно в щечку, снова в её личико заглядываю, едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться – её маленький, курносый нос весь в муке.

– Хозяюшка моя. – Щекочу носик пальцем, смахивая муку, поднимаюсь на ноги. Телефон вдруг опять принимается настойчиво жужжать в кармане, отчего мне хочется нахрен выбросить его в окно.

Догадываюсь, что это звонит мой отец. Завтра вечером в резиденции президента Авдеева я должен буду поклясться в любви его дочери и сделать ей предложение.