Оливия Голдсмит - Клуб Первых Жен

– Эй, что это за костюм на тебе? – спросил Дуарто у Бренды.

Сам Дуарто был одет как монашка.

Бренда с гордостью повернулась и показала вышитые шелком на спине буквы «Клуб первых жен». Под надписью символ, означающий НЕТ, красный круг с полоской поперек, и девиз «В аду нет места ярости».

– Очень оригинально, – ответил Дуарто.

– Кто бы говорил – монахиня с усами.

– Кстати, у всех известных мне монахинь были усы. Бренда рассмеялась. Вообще, сегодня она неплохо выглядела, даже спортивные штаны прекрасно смотрелись на ней.

– Надеюсь, скоро приедут девчонки из моей команды, – улыбнулась она. – Мы собираемся представить наш новый клуб.

– Не сомневаюсь, что вас ждет успех. Бренда, мне показалось, что ты немного похудела и стала даже добрее. Толстые женщины и одеваются плохо, потому что злые.

– Спасибо, доктор Фрейд, у меня для вас есть одно замечание. Пусть толстые женщины делают все от злости, но они никогда не поступают зло. В этом вся разница. А вон и Диана идет, она прекрасно выглядит в черном.

Диана в платье монашки энергично двигалась в сторону Бренды. Рядом с ней шел Аза, который был ниже ее на голову, и на нем был тоже костюм монаха. Несмотря на то что одеты они были в одном духе, вид у этой парочки был странный. Впервые со времени первой встречи с Азой Дуарто улыбнулся. Сегодня Аза узнал, что против него не будет возбуждено дело за участие в сделке с Джилом Гриффином на бирже. Несмотря на все усилия Мигеля де Лос Сантоса, организация приняла решение удовлетворить прошение, если Аза даст показания против Джила. Конечно, он уже не сможет работать на Уоллстрит, но так как Бренда отошла от дел, Дуарто мог бы предложить Азе работать вместе. Две парочки чудесно расположились, продолжая вести беседу. Мимо прошел, качая бедрами, молодой симпатичный официант. Дуарто загляделся на него, и это сразу же заметил Аза.

– Прости меня, отец, каюсь, грешен, – признался Дуарто, прося прощения у монаха.

Бал продолжался. Официанты в черных пиджаках разносили на подносах великолепные закуски. Элегантно одетые гости неторопливо пили вино из хрустальных бокалов. Они болтали, обсуждали последние новости и сплетни, изредка улыбаясь, показывали свои ухоженные зубы.

Вскоре подъехали Анни и Мигель. На Анни тоже была форма Клуба первых жен. Мигель надел кольчугу, шлем с перьями, а его копье венчал дракон. В фойе они присоединились к Бренде и Дуарто.

– Здесь все так красиво, – сказал Мигель Анни, рассматривая украшенный балкон, где приглашенный квартет играл Моцарта. – Я восхищен.

– Это обычный нью-йоркский бал. А что ты ожидал? – с иронией спросила Анни. – Голых баб на блюдах?

Мигель засмеялся.

– Я имею в виду не это. Все сделано со вкусом, дорого, но со вкусом.

– Боюсь, что к ужину эти слова не относятся. Лалли никак не может совладать со своим желанием обожраться.

– Анни, расскажи об этих людях, – попросил Мигель, взяв ее за руку. – Мне интересно, какие они, а не то, каким образом они зарабатывают деньги.

– Хорошо. Но если ты хочешь узнать о них, тебе придется слушать долгую историю о том, как они их тратят.

– Ладно, рассказывай.

– Вон тот мужчина с густыми светлыми волосами – один из первых, покоривших альпийские вершины, представляешь, он все еще их покоряет, а ему уже семьдесят семь. Рядом его жена. Она по полгода исследует орангутангов в Бирме. – Анни улыбнулась. – Они прекрасные люди, она сделала даже какие-то важные открытия, исследуя этих обезьян. Видишь того невысокого мужчину в костюме матадора? Он со своими партнерами открыл в городе несколько очень популярных сейчас баров. Новый стиль текс придумали как раз они.

– Да, это открытие такое же важное, как и открытие Америки, – ухмыльнулся Мигель.

– Говорят, что они все делают вместе: живут, работают и, по-моему, даже спят вместе. Прямо как три мушкетера.

Мигель сделал глоток вина и стал опять разглядывать публику.

– Интересно, сколько Лалли заплатила за эти цветочки? Букет действительно был великолепен. Длинные нежные лилии, белые, розовые гортензии. Вдруг в толпе Анни заметила загорелую блондинку.

– Бренда, смотри, это же Шелби.

На Шелби Кушман была пышная белая юбка с кисточками внизу. Ее длинные волосы были перевязаны широкой коричневой лентой.

– Черт возьми, эта стерва думает, что она прямо Скарлетт О'Хара, – прошипел Аза.

– Она прекрасно выглядит для женщины, муж которой в тюрьме, – отметила Бренда. – Я, конечно, выглядела гораздо лучше, когда Морти не было.

В сопровождении новой невесты, которую он снял в своем фильме, шел известный голливудский актер Кевин Лир. Анни подумала, что же случилось с прежней невестой. Теперь с той же легкостью отказываются не только от жен, но и от невест, на то они и невесты. Лир, как обычно, прекрасно выглядел.

– Отлично, теперь я хоть знаю, кто он, – сказал Мигель, провожая его взглядом. Вот и вся команда в сборе – появилась Элиз, тоже одетая в форму Клуба первых жен. За ней Лэрри в костюме рефери.

– Привет, – улыбнулась она всем. Тут подошли Боб и Бетти Блужи. Со всех сторон послышались приветствия.

– А кто эта длинная, тощая баба в экстравагантном костюме? – спросила Диана Бренду. Она показала на молодую девушку, бледную как смерть, на которой действительно был очень экстравагантный костюм из цепей и сшитых игрушек.

– Это Феб Ван Гельдер, жена бывшего мужа Элиз, если это что-нибудь говорит тебе, – ответила Бренда. – Видишь того высокого мужчину в костюме Кромвеля? Это он и есть.

– Неужели этот старикашка ее муж? Господи, ну и парочка.

– Кто бы говорил! – Бренда рассмеялась и взяла Диану под руку.

Зал был великолепен. Египетский храм стоял на огромном мраморном возвышении, освещение подчеркивало его выразительность, мерцающие блики света создавали незабываемый образ. Мрачная левая часть храма была освещена множеством маленьких свечей. Белые орхидеи, казалось, парили в воздухе. Как обычно, каждый старался занять место получше. Бренда, Элиз и Анни сели за столик перед просторной танцевальной площадкой, за ними был оркестр Питера Дутчина.

– Они любят здесь выступать, – сказал Дуарто. – Этот оркестр играл как-то на одной из моих вечеринок.

Элиз вдруг рассмеялась:

– Они, кажется, играли и на моем выпускном. Или тогда был Эдди Дутчин.

– Я не верю ни одному вашему слову, – сказала Бренда, повернувшись к Лэрри.

– Надеюсь, тебя тоже не так легко обмануть.

– Нет, обмануть меня не просто. Но я всегда прислушиваюсь к чужому мнению. Вообще-то я разочарован во всех этих вечеринках, потому что слишком часто на них бываю. Весь этот так называемый высший свет, красивые женщины… Да, по правде говоря, большинство из них так ужасно выглядит… Какая суровая, – сказал он вслед проходившей Лалли Сноу. Элиз оглядела собравшихся и рассмеялась. Он действительно был прав. Все эти женщины были полны чувства собственного достоинства, гордости, превосходства и презрения к окружающим. Кроме того, они были ужасно худые.