Любовь Попова - Нельзя (не) любить

Но с девственницами я тоже зарекся связываться, больно проблем много. Вряд ли ее устроят гостиничные отношения.

– Эта теория ломается одним щелчком пальцев, – щелкает она перед моим носом, своими наманикюренными прозрачным лаком пальчиками, – ведь это ты за мной следил.

Я слишком стар, чтобы себя обманывать.

Только преждевременная смерть помешает мне поиметь эту малышку.

– Не смог устоять. Для прогулки подойдет набережная?

– Отлично! – смотрит она прямо, периодически поглядывая на мой профиль. – Вон там есть парковка.

– Вижу.

Мы паркуемся рядом с набережной, и, встав на мощеную дорожку, я понимаю, что сам не ходил без цели уже очень много времени. Это в юности принято гулять, держаться за ручки. Но я вижу, как малышке этого хочется. Так что спокойно беру ее за руку, переплетая наши пальцы.

– Мне кажется, это слишком, – смущается она, но я не отпускаю.

– Это чтобы тебя ветром не сдуло.

– Считаешь, я худая?

– Нет, ты идеальная. Тем более лучше держать тебя поближе, – тяну к себе, продолжая шагать прямо. Щелкаю брелоком, закрывая машину.

– Значит, все-таки немец. Но у тебя совсем нет акцента.

– Я жил в России долгое время, потом даже женился здесь, но в основном бизнес веду в Европе.

– И сейчас женат? – напрягается она всем телом. Даже тормозит.

– А это важно?

– Конечно, важно. Я точно не та, кто будет делить мужчину с кем-то еще.

Ого. Какие громкие заявления.

– То есть, – притягиваю ее к себе почти насильно, – Ты хочешь заявить права уже не только на мое имя, но и на меня?

– Зубы мне не заговаривай, – шипит она кошкой, выворачивается, а я спиной ее к себе прижимаю. Котенок. Зубы сводит от желания забить на всю эту романтическую чепуху и отвезти ее к себе в отель.

– Я не женат, котенок.

Она выдыхает, но не спешит вырываться. И со стороны может показаться, чтобы мы просто стоим в обнимку, глядя на воду, но только мне понятно, что это чертова прелюдия и скоро вот так мы будем стоять в спальне отеля. Только ее спинка будет прогнута, а рот раскрыт, выдыхая раз за разом «еще».

Есть в этом что-то. Девственница. Если, конечно, оно так и есть. Может, это вообще все игра, и девочка решила найти себе богатого папика. И такие мне попадались. Правда, отправлялись в вечный бан после первого кастинга.

Даже интересно, будет ли так же с Настей.

– Хорошо. А то я хотела тебя в реку скинуть. Ты знаешь, а ведь это мое первое свидание.

– Даже так, – разворачиваю ее к себе и смотрю на губы. – Мне очень интересно узнать, а где еще я могу стать первым?

Ее губы так близко, почти касаются моих, но она вскрикивает и убегает в сторону деревьев.

– Белка! Ты посмотри, там белка. – Она выискивает взглядом рыжие хвосты, пока я смотрю, как колеблется ее коса на заднице. Дать бы по ней, чтобы такие моменты кайфовые не прерывала. Хотя наблюдать за тем, как она белок кормит, тоже одно удовольствие.

– Орешки у тебя откуда?

– Я уже месяц пытаюсь попасть на эту набережную, – поднимает она счастливое лицо. – Все время с собой таскаю с надеждой. Хочешь?

– Кого?

– Белок покормить, – хохочет она, и от ее смеха только кровь сильнее в венах бурлит. Она будет так же смеяться, когда я пощекочу ей пятки, прежде чем закинуть их себе на плечи.

– Мне сорок лет. Я никогда не кормил белок, Настя.

– Тебе сорок? – Она поднимает брови. – И ты никогда не кормил белок, Ник. Мне кажется, самое время начать это делать. Иди сюда.

– Я тоже так скажу тебе сегодня, – вздыхаю, сдаваясь. Разве можно отказать такой улыбке. – И попробуй только отказать.

Подтягиваю брюки и сажусь на корточки. Белки тут же отпрыгивают, но Настя берет мою руку в свою и насыпает туда орешков. Судя по запаху свежих.

– Не надо быть таким букой.

– Просто чувствую себя идиотом. Сейчас меня снимут на камеру, и в новостях покажут, чем занимается миллиардер вместо работы.

– Не переживай. Если снимут на камеру, будут говорить, что очередная нимфетка захомутала холостяка.

– Захомутала? Это что за слово?

– Ну, – смеется она подсыпая белкам еды. – Раньше на лошадь хомут надевали. Отсюда и слово захомутали.

– Понял. А ты, значит, меня захомутала? – спрашиваю, чуть толкая ее. Она тут же со смехом валится на задницу и смеется. Но пока я смотрю на нее, замирает и почти шепотом спрашивает:

– Захомутала?

– Захомутала.

У него синие глаза. Не бесцветные стекляшки, а насыщенные, глубокие, словно океан. И каждый раз, когда он смотрит вот так, я в нем тону. Мне, наверное, нужно попытаться хотя бы выплыть. Хотя бы на мгновение понять, что столь взрослый мужчина не будет просто так проводить со мной время. Конечно, понятно, что ему от меня нужно. Но я не хочу выплывать. Мне нравится и дальше захлебываться желанием рядом с ним. Ощущать на себе жадные взгляды, смотреть, на что он готов, только чтобы уложить меня в постель. Даже кормить белок, пачкая свой фирменный костюм.

– Ну раз белки накормлены, то можно поесть и нам?

– Ты так сказал, словно миссию выполнил, – усмехаюсь я и встаю. Теперь я смотрю на него сверху вниз и все равно не чувствую себя выше. Кажется, он будет главенствовать в любой позиции.

– Еще нет, но я в процессе, – поднимается он и берет меня за руку, тянет к себе, и я ощущаю, как от предвкушения трепещет все тело. Это идеальное место для первого поцелуя. И меня тормозит только то, что я знаю его всего лишь час. Но кажется, что гораздо больше. Кажется, что он не зря пришел покупать машину именно в тот салон. И, словно мои мысли читая, он шепчет у самых губ:

– Страшно представить, если бы я сегодня купил машину где-то еще.

– Почему? – Мне нужно это услышать. Знать, что не я одна уже так глубоко во всем этом.

– Ведь я мог тебя не встретить, девочка с косичкой, – шепотом, сокращая расстояние до миллиметров, но не касаясь, давая позволение передумать. Решиться на этот шаг.

Я прикрываю глаза, шумно выдыхая, чувствуя как губы щекочут его. Мягко, но в то же время настойчиво он целует меня. Вкус его губ терпкий, с нотками табака и парфюма. И я окунаюсь в этот поцелуй, теряя ориентиры, теряя себя. Смело обнимаю его за шею. Горячая кожа. Так близко бьется его сердце. Так гулко, что собственное пытается шагать в такт с ним.

Он отпускает меня первый, но держит крепко, глядя в глаза. Наверное, это и правильно. Я бы не смогла оторваться от этого источника жизни, пока не задохнулась.

– Мне хочется петь и танцевать, настолько мне сейчас было приятно.

Ник улыбается, большим пальцем трогает мои губы, приближает лицо.

– Это только начало, малыш. Когда я сделаю тебя своей, ты будешь умирать от счастья.

– Мне уже страшно… – улыбаюсь в ответ, касаясь его губами снова, целуя так крепко, как только может влюбленная девчонка. А с тем, что я впервые в жизни влюбилась, даже спорить не надо.