Т. Голубчикова - Не родись красивой: Триумфальное возвращение

– И что?

– И началась работа, – пожала плечами красавица.

– Какая? – робко поинтересовалась Катя.

– Сначала я занялась спортом, чтобы силу воли в себе воспитывать. Потом пошла на занятия танцами. Потом пришла очередь косметолога, диетолога. И когда все это дало результат – я уже забыла про того мальчишку. Спасибо ему, что так со мной поступил!

– Так все просто? – засомневалась Пушкарева.

– Кто сказал – просто? Это был каторжный труд! Особенно тяжело – начать верить в себя. Но главное – понять, что ничего невозможного нет!

– Почти сказочная история, – недоверчиво покачала головой Катя.

– Никаких сказок, только желание и настойчивость, – ободряюще обняла Катю Юлиана.– А ты начала активно участвовать в светских беседах. Молодец! Коммуникабельность – главное в профессии пиарщика. Вот на работе у тебя ведь все получается? Там ты – смелая, решительная... Значит, надо чуть-чуть постараться! И стать решительной, смелой во всем остальном. И я обещаю – в Москву вернется новая, целеустремленная, привлекательная, уверенная в себе Катя Пушкарева!

– А если этот... эксперимент не удастся? – Катерина принялась разглядывать носки новых туфель.

– Удастся! Я уверена – тебе просто надо учиться радоваться жизни!

– Как? Как этому научиться? – ответа Катя не дождалась: мелодия мобильного отвлекла ее от жизненно важного разговора.

Из далекой, почти забытой Москвы ей звонил Николай Зорькин.

– Привет!

– Привет! Что слышно из «Zimaletto»?

– Дела в порядке, но есть парочка документов, в которые нужно внести кое-какие коррективы, – кричал Зорькин в трубку с показным оптимизмом.– Поэтому было бы хорошо, чтобы ты приехала.

– Приеду, конечно. Только не сейчас, – Катя даже прикрыла глаза в ожидании плохих новостей.

– Пушкарева, когда ты приедешь, меня уже похоронят. Они грозятся натравить на нас адвокатов, не бросай меня одного! Без твоей подписи документы по передаче «Zimaletto» недействительны. Так что ты по-прежнему олигарх, – зачастил Зорькин в телефонную мембрану.

– Значит, адвокатов? А ты сказал им, где я?

– Конечно, нет.

– Сейчас я при всем желании не могу приехать. Я обещала Юлиане и не могу ее подвести, понимаешь? – Пушкарева говорила твердо, почти жестко. Она приняла решение и не отступится от него, как бы тяжело это ни было.

– Да понимаю я, Пушкарева. Только и делаю, что понимаю. Совет директоров бесится, а Жданов вообще с ума сходит! Им всем нужна исключительно ты.

– Ничего. Я приеду на следующей неделе, не раньше. Пора им начать уважать не только свои интересы, но и чужие. Так и передай! – Катя прервала связь и грустно опустилась на банкетку в углу зала.

– Я сегодня минут пять на нее смотрел, пока не понял, что это она, – Михаил восторженными глазами следил за Катей.

Юлиана шутливо погрозила пальцем восходящей звезде кулинарного искусства и заговорщически шепнула:

– Ну-ка, признавайся, – по твоей классификации, Катя – какое «блюдо»?

– Десерт. Своеобразный, непростой. Для тех, кто понимает, – покраснел Михаил.

– Да ты просто дамский угодник!

– Только куда же она подевалась, наша Катя?

– Забилась в угол и боится пошевелиться, – разочарованно вздохнула Юлиана, отыскав глазами помощницу, и доверительно взяла Михаила за руку: – Слушай, Миш, у меня к тебе просьба. Присмотри за ней сегодня, ладно?

– Могла бы меня об этом даже не просить, – радостно кивнул Михаил и с энтузиазмом принялся выполнять поручение.

Красиво подхватив с подноса бокал, наполненный матовой жидкостью цвета карамели и украшенный огромной крапчатой орхидеей, он направился к Кате, уверенный, что такой аппетитный коктейль способен улучшить настроение самого записного меланхолика.

– Вы сегодня такая красивая. Только очень грустная.

– Вам показалось, – она безуспешно силилась улыбнуться.

– А давайте выпьем вот этот легкий коктейль. Вам сразу станет легче!

Катя осторожно приняла из рук Михаила тяжелый бокал и, старательно сделав глоток, вежливо пробормотала:

– Очень вкусно...

– Нравится? Называется «Любовное настроение». А теперь – танцевать. Я надеюсь, вы позволите мне пригласить вас?

Катю еще никогда не приглашали на танец вот так – просто и естественно. Оказалось, что Михаилу, совсем недавно перебравшемуся в Москву из Новосибирска, как и ей самой, частенько становится неуютно в вихре гламурных развлечений, и она с готовностью согласилась сбежать из шумного клуба на вечернюю прогулку по морской набережной. Вдвоем.

В офисе компании «Zimaletto» с самого утра сгущались тучи. Даже без прогноза метеорологической службы можно было ощутить давящую предгрозовую атмосферу, в которой то и дело проскакивали нервозные электрические искры. Начало внеочередного собрания акционеров откладывали уже в третий раз из-за отсутствия Андрея Жданова. Его домашний телефон упорно молчал, а мобильный вознаграждал усилия секретарей монотонным рассказом о недостижимости абонента.

Встревоженная Маргарита Рудольфовна едва кивнула девушкам в приемной и скрылась в кабинете Киры.

– Кира, скажи мне правду: что стряслось? – спросила она с порога.

– Не переживайте, он у меня дома, – под глазами у Киры залегли тени, она выглядела не просто усталой, а измученной.

– Слава Богу!!! – выдохнула Маргарита Рудольфовна. Поплотнее прикрыв дверь в кабинет, присела на кожаный диван напротив рабочего места Киры.– Что с ним?

– Приходит в себя, и я думаю, скоро появится... – Кира суетливо перекладывала документы, стараясь избегать прямого, строгого взгляда Маргариты Рудольфовны.

– Он сейчас у тебя? Погоди, а как он оказался у тебя?

– Сейчас я все расскажу, – собралась с духом Кира, отложила документы и принялась вертеть в пальцах карандаш.– Я уже несколько раз слышала, что Андрей пьет... Но знаете... думала, как-то само собой утрясется... А вчера мне позвонила Лена Шестикова. Она своими глазами видела, как Андрей, будто последний алкаш, выполз на улицу из бара, потом вернулся, ввязался в бессмысленную драку с какими-то головорезами... Простите, Маргарита. Вам это неприятно слышать...

– Я не могу в это поверить.

Кира заметила, как в уголках материнских глаз блеснули слезы:

– Я отвезла его домой и кое-как привела в чувство. Обработала раны...

– Ему было очень плохо?

– Ему нужна была моя помощь. А когда он увидел нашу фотографию... – Кира поднялась, отошла к окну и, скрестив на груди руки, устремила взгляд вдаль, – он стал рассказывать, как ему плохо. А потом попросил, что бы я его обняла... Я обняла его, поцеловала...

– Дурачок...– тихо вздохнула Маргарита Рудольфовна.– Вы помирились?!

– Я очень люблю Андрея, и чем дальше, тем больше. Я действительно поцеловала его... Хотя он вряд ли отдавал себе отчет в том, что делает. Нельзя путать мимолетное желание с настоящими чувствами! Поэтому я уложила его и ушла спать на диван...